— А если я залечу? — Будем воспитывать. В сочетании с тем, что мне сейчас пришло в голову, чувственные ощущения там, где соединялись наши тела, были просто неповторимые. — Ты сейчас так пошутил, да? — Разумеется. Я принимаю меры. — Меры. — Ага. — Он чуть двинулся назад, вызывая желание двинуть его. Потому что больше всего мне сейчас хотелось продолжения. — Вернемся к нашему «ничего», — плотнее вжимая мои запястья в подушки, выдал этот… дракон. — Для начала, Танни, когда я говорю «моя девочка» — это значит «моя». Ты ведь моя девочка, Танни? Во мне как-то разом кончились все слова. — Издеваешься? — Ну, ты же надо мной издевалась. — Злопамятный какой! — Не то слово. — Меня чувствительно укусили за губу, резким рывком врываясь глубже и срывая с губ сдавленный стон. — Моя. Танни. Пусть даже сейчас зрачок был человеческим, взгляд все равно оставался звериным. Сумасшедшим, диким, рождающим во мне такой же первобытный животный отклик. — Хочу услышать это от тебя. — Жесткие губы скользнули по моей щеке. — Там… Ленард наверху! — Не это. Очередное движение вызвало болезненно-сладкий спазм, который тут же угас, потому что этот… драконоизувер снова замер, вглядываясь в мое лицо. Вглядываясь так, что я горела без всякого огня от кончиков пальцев ног до макушки: так, словно я действительно была его вся, да я и была его вся. Сейчас. — Так и будешь молчать, Танни? — А ты так и будешь трепаться? — вскинула бровь, чуть сжимаясь и срывая с его губ хриплое рычание. — Иглорыцка, — выдохнул Гроу. — Драконоизувер, — не осталась в долгу я. — Люблю твои комплименты. — Он же реально может войти в любой момент! — И тебе это нравится. Я хотела послать Гроу в пустоши, но поняла, что он нрав. Мне нравится вот так лежать на диване, чувствуя его в себе, дрожать от возбуждения и понимать, что в любой момент нам придется в срочном порядке застегивать брюки и делать вид, что мы смотрим визор. Я извращенка. Диагноз окончательный и обжалованию не подлежит. — Так что, Зажигалка? Скажешь, что ты моя? — Запястья погладили подушечками пальцев. — А что мне за это будет? — Как минимум я позволю тебе… — Заткнись! — прошипела я, понимая, что он говорит в полный голос, а потом быстро-быстро прошептала: — Твоя, десять раз твоя. Доволен? — Десять раз? — Зрачки Гроу расширились, чтобы вытянуться в вертикальные. И это меня тоже заводит. Дико. — Ловлю на слове, Танни, — последнее прошептали мне в губы, скользнув телом по телу так, что я почувствовала наше слияние еще ярче. — Ты хоть один раз закончи-и-и. — На последнем слове сорвалась на стон, потому что он рывком подался наверх, а потом эта мужская полудраконья особь скользнула рукой между наших тел: по обнаженному под задравшейся футболкой животу и ниже, добавляя чувственных ощущений. От прикосновения пальцев вздрогнула, хватая ртом воздух. Отзываясь, подаваясь к нему, раскрываясь. Вцепилась зубами в свою же ладонь, чтобы не кричать от нарастающего внутри наслаждения, рождающегося в ритме общих движений. В сумасшедшем взгляде глаза в глаза. В отражающихся на его лице чувствах и полном молчании. Особенно остром в момент, когда я содрогнулась, и вспышка внутри оборвалась хриплым стоном в жесткие губы. Гроу впился в них поцелуем, выпивая меня, все мои крики, которые я так хотела сдержать, всю дрожь моего тела, и возвращая свою. Резко, яростно, сильно. Так, что на последнем движении я содрогнулась снова, падая в этот поцелуй, в эти глаза и в небо вместе со звездами. Молча. В звенящей тишине. Впитывая близость всей кожей, каждое прикосновение. Каждый приглушенный хриплый вздох-рычание, прорывающийся между поцелуями. — Ребят, у нас там пицца еще осталась? Хлопнувшая дверь и шаги заставили Гроу резко податься назад, срывая с губ последний полупроглоченный стон. Я мгновенно подскочила на диване, натягивая джинсы. Пригладила волосы и включила визор, сунув пульт между подушек, облизнула припухшие губы. — Да, что-то было, — отозвался Гроу, когда Ленард появился на лестнице. Спокойно, но я уловила хриплые «песочные» нотки в этом сумасшедшем недорычании. Сама промолчала, потому что боялась, что голос у меня будет такой же, как у него. — Может, поедим? — поинтересовался Ленард, спускаясь. — Я с вами двумя скоро перейду на режим пиццы и бургеров, — хмыкнул режиссер. — Ой-ой-ой, сам-то ты чем, кроме сэндвичей, питаешься? — поинтересовался Ленард. — В твоем холодильнике вообще нет ничего толкового. — Холодильник у меня для гостей, — хмыкнул Гроу. — А питаюсь я в ресторанах. — Ну да, как же я мог забыть. — Рано тебе еще забывать, в таком возрасте с памятью все должно быть отлично. — Гроу развернул мальчишку в сторону кухни. — Топай. Заодно и разогреешь на всех. — Пойдем, Бэрри. — Ленард протянул виари руку, и та с радостью подскочила. Сочетание слов «пойдем, Бэрри» и упоминание кухни всегда вызывало у моей виари энтузиазм. За спиной Ленарда Гроу показал мне два пальца, приподнял брови и прошептал одними губами: — Два раза. Я показала ему кулак и направилась на кухню. С бешено бьющимся сердцем и одной-единственной мыслью: кажется, я серьезно попала. Хайрмарг, Ферверн