Она сняла трубку телефонного аппарата, нажала на кнопку, сообщила кому-то о моем приходе и, положив трубку, сказала, что миссис Брунер скоро спустится. Воспользовавшись приглашением сесть, я спросил: — А как давно вы работаете у миссис Брунер? — Мистер Гудвин, я знаю, что вы детектив, — улыбнулась Сара Дакос. — Вам нет нужды это доказывать. — Я должен практиковаться. — Было приятно отвечать ей улыбкой на улыбку. — И как давно? — Почти три года. Или вам нужны точные цифры? — Быть может, чуть позже. Мне подождать миссис Брунер? — Это необязательно. Она сказала, вы можете задать мне кое-какие вопросы. — Тогда я именно так и сделаю. Чем вы занимались до поступления к миссис Брунер? — Работала стенографисткой в «Брунер корпорейшн», а затем секретарем у мистера Томпсона, вице-президента корпорации. — А вы когда-либо работали на правительство? Например, на ФБР? — Нет, никогда, — улыбнулась она. — Мне было двадцать два, когда я устроилась в «Брунер корпорейшн». Сейчас мне двадцать восемь. Вы ничего не записываете! — У меня все здесь. — Я постучал себя по лбу. — С чего вы взяли, что ФБР установило за вами наружное наблюдение. — Я точно не знаю. Но, скорее всего, это ФБР. Кому еще нужно следить за мной? — А вы твердо уверены, что за вами следят? — Ой, абсолютно! Не то чтобы я ходила, постоянно оглядываясь, ничего подобного. У меня ненормированный рабочий день, и я ухожу с работы в разное время. И каждый раз, как я направляюсь к автобусной остановке, сзади пристраивается какой-то мужчина, который садится в автобус и выходит вместе со мной. Один и тот же мужчина. — Автобус, который идет по Мэдисон-авеню? — Нет, по Пятой авеню. Я живу в Гринвич-Виллидже. — Когда они начали за вами следить? — Точно не знаю. В первый раз я заметила его в понедельник после Рождества. Он здесь каждое утро и каждый вечер, когда я выхожу. Вот уж не думала, что это делается таким образом. Мне казалось, если вы за кем-нибудь следите, то наверняка не хотите, чтобы вас заметили. — Все зависит от обстоятельств. Иногда вы, наоборот, хотите, чтобы на вас обратили внимание. Это называется открытым наружным наблюдением. Вы можете описать этого человека? — Конечно могу. Он на шесть-семь дюймов выше меня, лет тридцати, может, чуть старше, у него лошадиное лицо с квадратным подбородком, длинный тонкий нос, маленький узкий рот. Глаза вроде серо-зеленые. Он постоянно носит шляпу, так что насчет его волос ничего конкретного сказать не могу. — Вы когда-нибудь с ним разговаривали? — Естественно, нет. — А вы сообщили в полицию? — Нет, адвокат не велел. Адвокат миссис Брунер. Сказал, что, если это ФБР, они всегда смогут объяснить это проверкой благонадежности. — Ну да, они это могут. И практикуют. Кстати, это не вы, случайно, предложили миссис Брунер отправить разным людям экземпляры книги? Она нахмурила лоб. Лоб был красивым и гладким. — Ой, что вы! Я даже не читала ее. Прочла уже после. — После того как за вами установили слежку? — Нет. После того как она решила разослать все эти книги. — А вам известно, кто ей это предложил? — Вообще без понятия, — улыбнулась Сара Дакос. — Полагаю, это нормально, что вы меня спрашиваете. Вы ведь у нас детектив. Но, по-моему, правильнее было бы спросить миссис Брунер. Даже если бы я и знала, кто это предложил, не уверена, что… Из холла донеслись торопливые шаги, и в кабинет вошла миссис Брунер. При ее появлении я встал, Сара Дакос тоже. Я двинулся навстречу хозяйке дома и, взяв протянутую мне руку, обменялся с миссис Брунер рукопожатием. А когда она села за свой письменный стол, перебрался на другой стул. Она небрежно оглядела кипу бумаг под пресс-папье, отодвинула ее в сторону и повернулась ко мне: — Мистер Гудвин, по-моему, я должна сказать вам спасибо. Большое спасибо. — Нет, вам не стоит меня благодарить, — покачал я головой. — Что, впрочем, не имеет значения, поскольку чек уже обналичен. Хотя я был против. Эта работа мне не по душе. Я вынул из кармана то, что взял из ящика своего письменного стола и протянул миссис Брунер. Листок бумаги, на котором я напечатал: Мистер Ниро Вулф 914, Западная Тридцать пятая улица Нью-Йорк 1 6 января 1965 года Дорогой сэр! В подтверждение нашего вчерашнего разговора я сим уполномочиваю вас действовать в моих интересах для решения вопроса, который мы обсуждали. Я считаю, что Федеральное бюро расследований виновно в шпионаже за мной, моей семьей и моими знакомыми, предпринятом вследствие означенных причин, но на ком бы ни лежала ответственность, вы должны расследовать данное дело и приложить все усилия, чтобы это остановить. Вне зависимости от конечного результата я не стану предъявлять требования по возврату 100 000 долларов, оставленных вам в качестве аванса. Я согласна оплатить все накладные расходы, а в случае достижения вами желательного для меня результата выплачу вам гонорар, размер которого вы определите сами. (Миссис Ллойд Брунер) Дважды перечитав текст, сперва бегло, затем каждое слово, она подняла на меня глаза: — Вы хотите, чтобы я это подписала? — Да. — Не могу. Я ничего не подписываю, не посоветовавшись со своим адвокатом. — Вы можете прочитать ему текст по телефону. — Но мой телефон прослушивается. — Я в курсе. Впрочем, существует призрачная вероятность того, что, если федералы узнают о вашем намерении выплатить Ниро Вулфу ничем не ограниченный гонорар, это охладит их пыл. Скажите об этом вашему адвокату. Не то чтобы федералы испытывали перед Вулфом благоговейный страх, они никого не боятся, хотя и много чего знают о Вулфе. Касательно последнего предложения, где говорится, что Вулф сам определит размер своего гонорара, там есть одна лазейка. А именно: фраза «в случае достижения нужного мне результата». Что, естественно, вы будете определять сами, а значит, вы не подписываете незаполненный чек. Ваш адвокат наверняка согласится. Она снова перечитала текст, затем обратила на меня взгляд своих темно-карих глаз: — Я не могу этого сделать. Мои юристы не знают, что я встречалась с Ниро Вулфом. Они не одобрят. Кроме мисс Дакос, никто ничего не знает. — Тогда мы в тупике. — Я развел руками. — Послушайте, миссис Брунер, мистер Вулф не сможет взяться за дело без письменной договоренности. А что, если ситуация накалится и вы захотите выйти из игры, бросив его на произвол судьбы? А что, если вы попытаетесь хеджировать риски и в случае чего потребовать аванс назад? — Я этого не сделаю. Мистер Гудвин, я не занимаюсь хеджированием. — Хорошо. Тогда вперед. Подписывайте соглашение. Она посмотрела на меня, потом на бумагу, затем перевела взгляд на мисс Дакос: — Вот, Сара, сделай еще одну копию. — У меня есть второй экземпляр. — Я вручил ей еще один экземпляр. Разрази меня гром, она внимательно прочла и этот тоже! Похоже, ее здорово натаскал муж или юристы после его кончины. Прочитав, она взяла ручку, подписала оригинал и отдала мне. — Так вот почему мистер Вулф отправил вас ко мне сегодня утром, — сказала она. — Отчасти да, — кивнул я. — Он просил меня задать пару вопросов мисс Дакос относительно наружки, что я и сделал. Вчера я засек за вами хвост. Когда вы уехали, за вами последовала машина, почти вплотную. В ней сидели двое. Я узнал регистрационный номер машины. ФБР. Федералы хотели, чтобы вы знали. Начиная с этого момента нам не следует о чем-либо у вас спрашивать или что-либо вам говорить, если, конечно, не возникнет передышки. Но нам, вероятно, придется это делать, а потому нам нужно договориться. Так как вы читали книгу, вам должно быть известно, что такое «жучки». Вы находили в комнате «жучков»? — Нет, не находила. Конечно, я об этом думала, и мы несколько раз обшаривали комнату. Впрочем, я не уверена. Ведь им для этого нужно проникнуть внутрь, да? Чтобы спрятать «жучки»? — Да. Если только электронщики не разработали нечто такое, о чем в книге не упоминалось, но я сильно сомневаюсь. Миссис Брунер, я отнюдь не собираюсь вас пугать, но, по-моему, ваш дом сейчас не самое подходящее место для разговоров. На улице холодно, и все же немного свежего воздуха вам явно не повредит. Ну так что? — Вот видите, мистер Гудвин. В собственном доме… Ну ладно. Ждите здесь. — Миссис Брунер встала с места и вышла из кабинета. Сара Дакос посмотрела на меня с улыбкой: — Вы вполне могли пройти наверх. Я не способна слышать через стены и даже замочные скважины. — Разве? — Воспользовавшись удобным случаем, я оглядел Сару с головы до ног. Тем более что ее внешность радовала глаз. — А что, если на вас записывающее устройство? Есть только один способ это проверить, и он вам не понравится. В ее ореховых глазах зажглись озорные искорки.