— Ты ведь пойдёшь с нами в кафе? — спросила тогда Зинка. — Ксюша с Зоей со своими парнями будут, не идти же мне одной! Тут-то я и поинтересовался: — А что на это скажет мама? Тётя Софья нашу с Зинкой дружбу… так скажем… не одобряла и даже убедила Бориса Ефимовича провести домой кабельное, лишь бы только у доченьки стало одним поводом меньше наведываться ко мне в гости. Подавалось это всё под соусом, что в десятом классе ещё слишком рано заводить серьёзные отношения, но никак не удавалось избавиться от мысли, что дело всё же именно во мне. Зинку вопрос заставил раздражённо засопеть. — Мама ничего не скажет, если ничего не узнает. Так ты пойдёшь? — Разумеется. Как я тебя одну в злачное место отпущу? — Да вот ещё «злачное место»! — возмутилась девчонка. — Нормальное кафе. И в любом случае папа сказал, что без тебя никуда не пойду. Ну да — вот с Борисом Ефимовичем мы, напротив, отлично поладили, чему способствовали даже не столько посиделки соседа с дядей Петей, сколько сотрудничество по хозблоку НИИ. — Понял, — кивнул я и предложил: — Может, ещё Андрея с Аней позовёшь? — Отличная идея! — обрадовалась Зинка и вдруг смутилась. — Только сначала соберёмся семьёй, будут гости. Ты тоже приглашён. Я покачал головой. — Тётя Софья этому точно не обрадуется. — Неважно! — отрезала девчонка и упёрла руки в боки. — Это мой день рождения! Мой! Кого хочу, того и приглашаю! — Бунт на корабле? — Так ты придёшь? Отношения с тётей Софьей и без того были хуже некуда, поэтому я решил Зинку не расстраивать, опустился на диван и с тяжким вздохом подтвердил: — Приду. Лицо Зинки разом просветлело, и она уселась мне на колени, но не как обычно боком, а будто в седло, лицом к лицу. — Вот и молодец! Я торт испеку! — Какой? — «Поленницу». Сметанный! Я положил ладони на девичью талию и попытался поцеловать Зинку, но та со смехом отклонилась, запрокинув голову и предоставив прекрасную возможность поймать губами явственно выпиравший через ткань бугорок соска. И потом не высвободилась, а положила ладошку на затылок и посильнее притянула к себе, выгнулась в пояснице, стиснула мои ноги бёдрами. Я не удержался и задрал футболку, сжал белые-белые груди в ладонях, поцеловал. Зинка шумно выдохнула, но стоило только попытаться уложить её на диван, мигом опомнилась и выскользнула из объятий. Ну как выскользнула — просто силой заваливать не стал, лишь придержал за руку. — Сергей, не сейчас! Я, правда, не могу… — смущённо произнесла Зинка, оправляя футболку свободной рукой. — Чего это? — хрипло выдохнул я. Сердце колотилось в немыслимом темпе, будто оказался в подобной ситуации впервые и раньше с женщинами дел не имел. — Серёжа, ну серьёзно! Мне бежать пора! Мама волноваться будет, она и так говорит, что у мужиков лишь одно на уме… — В целом-то она, конечно, права, — улыбнулся я, продолжая легонько тянуть Зинку к себе. — Но лишь одно на уме, если совсем с фантазией плохо. А у меня, знаешь, какое богатое воображение! Тётя Софья может спать спокойно! — Ну, Серёжа! Я маме обещала! — До первой брачной ночи ни-ни? — пошутил я. — До совершеннолетия, — поправила девчонка и с намёком добавила: — Но ведь шестнадцать лет — это почти совершеннолетие, да? Потерпи, Серёжа, хорошо? Терпеть мне не хотелось, хотелось Зинку. — Разве тётя Софья не говорила, что воздержание плохо влияет на мужское здоровье? — Папа ей возразил, что мальчики вполне способны решать свои проблемы… Как же он сказал… А! Собственноручно, вот! Бери на вооружение! — Да уж Борис Ефимович плохого не посоветует, — вздохнул я и отпустил Зинку. — Так, говоришь, до дня рождения потерпеть? — Надейся и жди! — рассмеялась девчонка и показала язык, прежде чем выскользнуть из комнаты. Я последовал за ней и спросил: — Филя не приставал? — Да он на меня и смотреть теперь боится! Правда-правда! — Но баллончик с собой всё равно носи. Носишь ведь? — Ношу, — подтвердила Зинка и поцеловала меня на прощание, прежде чем выскользнуть в подъезд. Я запер за ней дверь и пошёл принимать душ. Невольно закралась мысль, не мудак ли я после этого? Ладно на подругу давить не хочу и менять её на более сговорчивую тоже не собираюсь, но чего от сауны с девками нос воротил? Сейчас бы так не скрутило, а то такое впечатление — известную часть мужского организма в мясорубку затянуло… Зинку обманывать не хотел? Ну да, всё так. Вот же запала в душу, чертовка… Телефон зазвонил уже в двенадцатом часу, я аж вздрогнул. И вроде опасаться было нечего, но прямо холодок по спине побежал и сердце закололо. Пересилил себя, поднял трубку с аппарата и коротко выдохнул в микрофон: — Алло? — Серёжа! — послышался в динамике Зинкин голос. — По второму каналу «Программа А» идёт, там концерт «Агаты Кристи» показывают! — Не зайдёшь? — Нет, не могу. Всё, целую! До завтра! Я положил трубку и включил телевизор. Ну, посмотрим… 20|09|1992 утро-день Всё утро таскали сахар. Очень-очень много сахара. И пусть сегодня привезли не все сто пятьдесят тонн первой партии, а лишь половину от намеченного на сентябрь количества, но и с этой горой мешков мороки вышло преизрядно. Спасло наличие полноценного дебаркадера, достаточно широкие проходы и тележка, на которую получалось погрузить по шесть-восемь мешков за раз. С ней работали поочерёдно, в остальное время тоже не филонили и носили сахар на собственном горбу, поэтому закончили в районе обеда. По окончанию погрузо-разгрузочных работ Гуревич выдал каждому по триста рублей, перехватил многозначительный взгляд дяди Пети и явно без всякой охоты двинулся в караулку. — Сергей! — позвал меня дядька. — Давай с нами! В комнатушке с выходившим во двор окном он сразу уселся за стол и принялся выписывать квитанцию, а Роман Маркович без лишних понуканий достал бумажник, вынул из него толстенную пачку пятисотрублёвых банкнот и стал отсчитывать оговоренные тридцать тысяч. — На сим официальную часть можно считать закрытой! — объявил дядя Петя и выжидающе уставился на Гуревича. Тот досадливо поморщился. — Не по-людски за три месяца вперёд плату брать…. Дядька воинственно встопорщил усы и указал на телефонный аппарат. — Линию провели! Тревожную кнопку обеспечили! Люди будут круглые сутки склад караулить! Гуревич прижал руки к груди. — Пётр Михайлович! Я не оспариваю расценки и не отказываюсь платить! Но за три месяца вперёд — это перебор! — Времена настали такие, что всем нужна стабильность! Вам нужна, нам нужна. Авансовый платёж — это гарантия неизменности ставок! Мы серьёзные вложения осуществили, за три месяца только в ноль выйдем! А вы завтра другой вариант подыщете и оставите нас у разбитого корыта! — Моего слова вам недостаточно? — Роман Маркович! Опрометчиво полагаться на простое слово, вам так не кажется? — На моё слово — можно и положиться! У меня репутация! Мою семью все в городе знают! Папа не последним человеком в тресте ресторанов и столовых был, а дядя и сейчас директор магазина. Двоюродный брат — в горисполкоме отделом заведует! У племянника и вовсе собственный торговый дом! Я не удержался от усмешки.