— Не стой в дверях, будто не родной! — приободрил он меня. — Проходи за стол! Был дядя Боря весел и самую капельку под хмельком, перечить ему и портить дочери праздник тётя Софья не решилась. Её обыграли технично и непринуждённо, словно вратаря при выходе двое против одного. За столом в зале помимо Зинкиных брата с сестрой обнаружились и гости. Взгляд сразу зацепился за яркой внешности тётеньку, пышнотелую, но вовсе не полную, в самую малость тесноватом платье с глубоким вырезом декольте. Компанию ей составлял мужчина в костюме и без галстука, весь какой-то невзрачный, если не брать в расчёт слишком уж живые глаза, умные и цепкие. Ещё присутствовал их отпрыск — а сто к одному, что дело обстояло именно так, — который сложением пошёл в папу. Был он, как мне показалось, ровесником Зинки или самое большее на пару лет её старше. — А что же Серёжа без цветов? — сразу поинтересовалась незнакомая дамочка. Я взглянул на выставленную в центр стола вазу с тремя красными розами и ответил чистую правду: — Не подумал. Просто ничего иного в голову не пришло, ладно хоть ещё удержался и не ляпнул избитую фразу: «дети — цветы жизни», которая так и вертелась на языке. — Сюда проходи! — позвал меня Борис Ефимович, который уже избавился от пиджака и ослабил узел галстука. Я сел рядом, и тётя Софья выставила передо мной принесённую с кухни тарелку, выложила рядом салфетку и вилку. — Римма, Олег, Макс, — поочерёдно представил дядя Боря гостей и взял бутылку «Столичной». — Софочка, ещё рюмка нужна. За рюмкой далеко ходить не пришлось, хрустальную стопку достали из серванта. Пить я сегодня не собирался и запротестовал, но Борис Ефимович и слушать ничего не стал, наполнил до краёв. После взял «Рябину на коньяке» местного ликёро-водочного завода, налил женщинам, на самое донышко плеснул и Зине с Максом. — Двадцать четыре градуса, Борис! — возмутилась пышнотелая Римма. — Детям?! — Сегодня можно, — уверил её Борис Ефимович и взял стопку. — Ну, за виновницу торжества до дна! Пришлось соответствовать. Пошла водка неплохо, но пить на голодный желудок не стоило, и я пригляделся к хрустальным салатницам. Одна была заполнена контрастными бело-красными слоями «селёдки под шубой», другая содержала «мимозу»; вот её себе и наложил. Заодно соорудил бутерброд со шпротиной, а сверху на него уложил кусочек сыра. Зина лизнула настойки и отставила рюмку, налила в стакан из кувшина вишнёвого компота. — А газировки не купили? — спросил Яша. — Не купили. Компот пей. — А что сладкое есть? — Торт будет, когда поешь, — пообещала тётя Софья и попросила: — Борис, ну ты куда торопишься? Впустую — Борис Ефимович уже наполнил стопки водкой. — Второй тост за родителей. Я беру самоотвод и предлагаю выпить за маму! Ну и выпили. Тут уж отказаться вообще вариантов не было. В голове зашумело, и я с тоской подумал, что к концу застолья нагружусь под завязку, но дядя Боря на этот раз наполнил рюмки только до середины. Чисто символически, как он сказал, ещё и посоветовал мне: — Ты кушай, кушай! Не стесняйся. У меня и в мыслях скромничать не было. Всё же сегодня без обеда, если проигнорирую салаты, развезёт ещё до горячего. — А о подарке имениннице Серёжа тоже не подумал? — спросила вдруг Римма. — Как это не подумал? — возмутилась Зинка и оттянула цепочку. — Вот! Золотая! — Какая прелесть! — восхитилась дамочка. — Сергей, а вы кем работаете? — Я не работаю, я студент! Из всех присутствующих шутку понял только Яша. Он расплылся в широкой улыбке и попытался сбежать из-за стола, но был отловлен мамой. — Ну, мам! Я наелся! Но тётя Софья и слушать ничего не стала. — Сиди, сейчас пирог принесу! Покушаешь и пойдёшь. Боря, освободи место — пирог поставить некуда. Борис Ефимович переставил полупустое блюдо со шпротами на угол стола и снова взялся за бутылку. — Дорогой подарок для студента, — рассудительно заметил Олег. Произнесено это было столь многозначительным тоном, что оставить высказывание без ответа не имелось никакой возможности, и я пояснил: — Летом сторожем подрабатывал, вот и накопил. — Ну, выпьем! — воспользовался мимолётной паузой Борис Ефимович, который за миг до того легонько толкнул меня под столом ногой, и вновь поднял рюмку. — Чтоб все были живы и здоровы! Выпили, закусили — на этот раз уже пирогом с мясом и картошкой. Внутри начало растекаться приятное тепло, но толком расслабиться я не успел. — Сергей, на кого учитесь, если не секрет? — полюбопытствовал Олег. — Экономика в строительстве, — озвучил я выбранную специальность, и Римма тут же всплеснула руками. — Да разве у нас умеют строить?! — закатила она глаза. — Наших инженеров и строителей за границу только чернорабочими на стройку возьмут цемент мешать и кирпичи носить! Из этой страны просто нереально с такой профессией уехать! Вот Макс у нас на стоматолога поступил. Дантисты за границей одни из самых высокооплачиваемых специалистов! С таким дипломом и в Израиль можно уехать, и в Германию, и в США! Дядя Боря снова двинул меня ногой под столом, но я и без того ввязываться в дискуссию не собирался, лишь размеренно кивал, да искоса поглядывал на непривычно молчаливую Зинку. — А сторожем где работал? — продолжил допытываться Олег. — У Бориса в институте, — подсказала тётя Софья. — Только мы сейчас фирму организовали, теперь институт с нами договор заключил. — Грибочками закусывайте! — предложил дядя Боря, выдвигая на центр стола блюдце с маринованными опятам. — И селёдочку пробуйте! На удивление хорошая банка попалась! — И можете поздравить, я теперь ещё и главный бухгалтер! — продолжила тётя Софья. — Да! За это мы ещё не пили! — моментально нашёлся Борис Ефимович, и мы выпили. Олег шумно выдохнул, отставил рюмку и улыбнулся. — У вас семейный подряд, практически! — Чёрные глазки блеснули. — А что же ты меня, Борис, не позвал? У меня опыт руководящей работы о-го-го какой! Папенька Зинки с ответом спешить не стал, подцепил вилкой опёнок и отправил его в рот, прожевал и лишь после этого пожал плечами. — У нас, Олег, фирма небольшая, не предусмотрен освобождённый секретарь штатным расписанием. У нас директор сутки через двое наравне с остальными дежурит. Тебе оно надо? — Да там контракт на десять тысяч в месяц всего! Было бы о чём говорить! — рассмеялась тётя Софья и поднялась из-за стола. — Давайте грязные тарелки, сейчас мясо по-французски будет. Зина сама делала! Началась суета, Римма и Зинка стали помогать хозяйке, Олег тоже вышел, только он свернул в сторону туалета. В итоге за столом остались только мы с Борисом Ефимовичем, но, когда я решил встать, Зинкин папенька меня придержал и усадил обратно. — О наших делах — ни слова! — предупредил он. — Ни об аренде, ни об акциях. — А что такое? — Олег — тот ещё прилипала, — с горечью произнёс дядя Боря и набулькал в рюмки водки. — Эту его Римму моя с детского сада знает, у них мечта детства, чтобы дети поженились. Вот и таскают в гости своего Максимку малохольного. А у них главная семейная мечта — эмигрировать. И неважно куда, лишь бы отсюда. Все нервы уже вымотали. Самим ехать страшно, некуда и не к кому, а вот прицепом к кому-нибудь — они бы и рады. Ну а моя Римме разве что в рот не заглядывает. Борис Ефимович поднял рюмку, и мы выпили. — Тупые они, — выдал мой собеседник после этого. — Советская пропаганда много о чём врала, но о мире чистогана — чистая правда. Помнишь, в «Противостоянии» письмо было о том, что за границей без капитала делать нечего? Всё так и есть. У нас много кто уехал со стороны Софьи. Обратно возвращаться не собираются, но и не райские кущи там ни разу. Деньги нужны. Большие деньги. Ну а потом принесли горячее и стало не до разговоров. В голове шумело, и я приналёг на запечённое с картошкой и майонезом мясо, понемногу не столь уж и сильное опьянение пошло на убыль. В застольную беседу не лез, а про меня словно забыли и больше не дёргали. Уже в восьмом часу Зинка поднялась из-за стола и сказала: — Всё, мне бежать пора. Тётя Софья недовольно нахмурилась и поджала губы. — Доченька, почему бы тебе не взять с собой Макса? — Ну, мама! — страдальчески протянула Зинка. — Я же говорила: мы с девочками собираемся! Сергей меня только проводит и встретит, с нами не останется! У нас — девичник! Она убежала в комнату переодеваться, тогда стал собираться и я, но пришлось выпить ещё и на посошок. Зинка вышла из комнаты уже в плаще, и тётя Софья попросила: — Ну-ка покажись нам! — Я из-за вас опаздываю! — огрызнулась девчонка, обулась и выскочила в подъезд. — До свидания! — вежливо попрощался я, вышел следом и забежал к себе. Натянул свитер и ветровку, а после повёл Зинку в соседний двор. Мы зашли за Андреем и Аней и уже вместе с ними поехали в кафе; с остальными должны были встретиться на месте. Для празднования дня рождения дочери Борис Ефимович выбрал кафе «Сказка» — очень приличное заведение в центре, где даже был гардероб. Вот там я и понял, почему Зинка не рискнула показаться на глаза маме без плаща. Её тонкой вязки обтягивающий свитер едва доходил до середины бедра, а коротенькая юбчонка проглянула из-под него, лишь когда девчонка подняла руки перед зеркалом, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Я аж присвистнул, залюбовавшись.