— Блин, Дюша! — горестно вздохнул я. — Не сыпь мне сахер на хер! Видно будет. Романов подошёл к задвинутому в угол столу и взял бутылку водки — «чебурашку» с невзрачной этикеткой — точно самую дешёвую, которую только удалось найти. — До вечера не бухаем! — остановил его Андрей. — А то опять за вами перевешивать придётся! Пацаны поворчали, но ограничились бутербродами, потом развязали свои мешки с сахаром-песком, разобрали пакеты и встали к весам, принялись за работу. Воробей поглядел на них с усмешкой, включил телевизор и принялся рыться в куче картриджей от «Денди», выискивая какую-то определённую игру. Я сходил в караулку, переоделся в старые трико и кофту, заодно вскипятил воды и налил себе чая. А вот пообедать там оказалось нечем. На ужин дядька собирался варить макароны, но до ужина нужно было ещё дотянуть, вот и пришлось, вернувшись, сооружать пару бутербродов с импортной ветчиной. Потом начал на пару с Фроловым собирать диван. — Блин! — в сердцах выдал вдруг Женя Зинчук. — Дюша, а на фига нам эта фасовка? Вот скажи? Мы на ваучерах реальные деньги поднимаем! Андрей оторвались от сборки дивана и тяжко вздохнул. — Евген, мозги включи! Ты где бабки на ваучеры возьмёшь? — Гуревич даст! — А он их где возьмёт? Ему сейчас основной доход сахар обеспечивает! Выручку он, чтобы наличка без движения не лежала, через скупку ваучеров прокручивает, а когда и кому сами чеки сдаст — неизвестно. Не будет сахар продаваться, ничего не будет! Так что всем работать, негры, солнце ещё высоко! Зинчук затянул горловину очередного целлофанового пакета и пожал плечами. — На Гуревиче свет клином не сошёлся! Можем с кем-нибудь другим работать начать! Воробей при этих словах даже поставил игру на паузу. — Женя, ты совсем ку-ку? Под чужую крышу собрался? — Да не в этом даже дело! — отмахнулся Андрей Фролов, бросил отвёртку и поднялся на ноги. — Мы где теперь ваучеры будем скупать, а? К сберкассе соваться нельзя, а по знакомым много не наберём. — Давайте по пригородным посёлкам чёс сделаем! — предложил Воробей. — И не обязательно живыми деньгами платить. Я могу свой товар за ваучеры предлагать. Не все же бухают по-чёрному, кому-то и шмотки нужны! Буду исходя из трёх с половиной тысяч принимать, восемьсот рублей чистый навар. — Водку надо на обмен брать! — встрепенулся Рома. — Затаримся водкой, все алкаши наши будут! Но наш экономически-подкованный товарищ эту идею не одобрил. — Водкой дорого, — покачал челнок головой. — «Рояль» возьмём. Его по шестьсот рублей за литр отдают, если оптом брать. А там спирта девяносто шесть процентов, разводить и разводить. Равное количество водки раза в полтора дороже обойдётся. Женя Зинчук кинул совок в мешок с сахаром и прищёлкнул пальцами. — Точняк! Я завтра в посёлок к братану двоюродному смотаюсь, пусть своих дружков-бухариков предупредит, что мы в субботу приедем. — Только ехать всей братвой придётся, — высказался Костя. — А то отоварят. Или вовсе на трассе где-нибудь прикопают. — Нам бы ствол… — вздохнул Зинчук. — Хотя бы газовый… — Хотя бы! — фыркнул Андрей. — Ты с боевым ездить собрался? А если на посту тормознут? — Ответа он не дождался и обратился ко мне: — Серый, скатаешься с нами в субботу? — В субботу скатаюсь, — кивнул я. — И в воскресенье тоже. На неделе — не знаю, точно не в первую половину дня. — Видно будет! Мы вернулись к работе, а когда стемнело и пришло время включать верхний свет, на огонёк заглянули Лёня Гуревич и Тихон Морозов. Первый сразу взял второй джойстик и развалился на диване перед телевизором, второй расстегнул папку из кожзама и принялся под шелест накладных проверять картонные коробки с уже расфасованным по пакетам сахаром. — Саша, держи! — передал он в итоге часть документов Романову. — Развези завтра с утра товар по магазинам. Рома принял бумаги и задал интересовавший нас всех без исключения вопрос: — А сентябрь по деньгам когда закроют? — Как обычно — пятого, — ожидаемо ответил Тихон и сразу перескочил на другую тему. — Вам бы ускориться с фасовкой. Большой заказ ожидается, как я слышал. — Ускоримся, — пообещал Андрей. — Ладно, пацаны! Давайте сахар погрузим и на сегодня всё. А ты, Тиша, завязывай начальника из себя корчить. У нас коробки заканчиваются — садись собирать! Толстый недовольно поморщился, но кочевряжиться не стал, подошёл к стопке картонных листов, взял верхний и принялся сгибать его в нужных местах. Коробки у него выходили корявенькие, но для наших целей годились и такие. Мы перенесли сахар в «буханку», а по возвращении Рома мигом сдёрнул с водочной бутылки пробку и принялся выставлять в ряд баночки из-под майонеза. — Лёня, Толстый — водку будете? — спросил он. — Не, — отказался Тихон. — Я просто бутер сделаю… — Жрать сюда пришёл? Это закуска! — отшил его Зинчук. — Пацаны, ну вы чего? — Я — пас, — отказался я. — Ну, Енот, ну ты чего откалываешься? — Мне в зал ещё сегодня. Больше ничего объяснять не стал, попрощался со всему и вышел в коридор, а там меня нагнал Фролов. — Серый, ты чего такой горем убитый? — Да нормальный я. — Из-за Демида, что ли, паришься? Да нормально всё будет. Я тебе о партнёре Гуревича рассказывал? Ну вот! Он нас прикроет, если что. Главное, без конфликта у сберкассы обошлось. Даже если что-то предъявят, Головин отмажет. Пошли, накатим! — Дюша, не хочу, — отказался я и прошёл в караулку, миновал двери туалета и крохотного закутка душевой, расстегнул кофту. — Из-за Зинки, что ли? — продолжил допытываться Фролов. — Не помирились ещё? Я тяжко вздохнул. — Да не в этом дело! Я ведь так и не вспомнил, кто мне у твоего подъезда всёк. А если бы грохнули? Ну вот я такой нарядный на тот свет попадаю и ничего по обстоятельствам смерти ответить не могу. Просто не помню. Ну фигня ведь полная, согласись! — Вот ты гонишь! И пиво теперь пить не будешь? — Да всё я буду, когда отпустит! Пока не хочу. — Ты смотри, у Аньки день рождения в воскресенье, на даче отмечать будем. Посидим, в бане попаримся. — Кто будет? — Она толпу собирать не хочет. Алёна не сможет, поэтому только вы с Зинкой. Я с Зинкой? Это могло стать проблемой, но я кивнул. — Ладно, ближе к делу определимся. — Не-не! Ты с темы не съезжай! — Решим, — отмахнулся я. — Всё, в зал бежать пора. Заодно ситуацию провентилирую. — Давай тогда. Андрей утопал в мастерскую, а я переоделся и вышел во двор, где на установленной у ворот лавочке курил дядя Петя. — Уже уходишь? Я наметил пару прямых ударов и пояснил: — Съезжу, по грушам постучу. — Это дело, — одобрил дядька и похлопал ладонью по лежавшей рядом телескопической дубинке. — Только против лома нет приёма! — Окромя другого лома, — отшутился я и вышел в калитку. Сначала заскочил домой, чтобы переодеться и взять сумку с тренировочной формой, но даже так приехал в секцию загодя, вполне успевал и размяться, и разогреться перед тренировкой. У крыльца курили пацаны из зала, им что-то втолковывал успевший стать для всех своим Йосик Немцов. — Стёпа, ты в армию собрался? Совсем дурак? — с наездом спросил он у крепыша призывного возраста. — А куда деваться? Повестка пришла! — Забей! Бродягам западло служить! — Так статья! — Лучше отсидеть! Будешь в авторитете! Вон, Стас и Дамир на повестки болт положили. А к Михе из военкомата уже два раза приезжали и ничего.