Обмен взаимными обвинениями ни к чему хорошему привести не мог, так что я открыл шкафчик, отодвинул стоявшие с краю бутылки с портвейном и достал две поллитровки «Пшеничной». Немного подумал и вытащил ещё одну. — Ты чего это, Сергей? — всполошился дядька. — Колючка нужна? — спросил я. — Вот и обеспечу, куда деваться. Ворота и переход между корпусами закрывать хотите? — И крышу… хозблока. Собирались… Дядя Петя попытался встать и уселся обратно на табурет, тогда я подхватил его под руку и помог дойти до комнаты. — Спи давай! — посоветовал там, и дядька завалился на диван. Я прикрыл за собой дверь, убрал водку в спортивную сумку, заодно переложил бутылки одеждой, в которой тренировался в качалке и боксёрской секции. Немного поколебался и сверху устроил туристический топорик, выточенный из одного куска металла. На всякий случай, мать бы его так! Только попытался собраться с мыслями, и задребезжал входной звонок. Пришлось подрываться и бежать открывать Зинке. Я сразу завёл её в свою комнату, а уже там положил ладони на талию, притянул к себе и поцеловал. Девчонка с готовностью ответила, потом отстранилась, взглянула на сумку и спросила: — Куда-то собрался? Пришлось сознаться. — Ну, Серёжа! — расстроенно протянула Зинка. — А я хотела музыку послушать. Я развёл руками. — Извини. Тут дядя проблем подкинул. До вечера надо успеть разгрести. — А завтра сходим куда-нибудь? — Не знаю. Меня на перевоз подрядили… Зинка подбоченилась. — Мы и так с тобой почти не видимся! — заявила она. — У тебя то качалка, то секция, на меня время совсем не остаётся! — Только одно воскресенье занят буду, — заявил я в своё оправдание и попытался обнять девчонку, но та насупилась и отступила, не позволив этого сделать. В серых глазах заблестели слёзы, Зинка часто-часто заморгала и машинально оправила футболку, но всё же взяла себя в руки и спросила: — Бегать-то завтра идём? — Обязательно, — пообещал я. — До двенадцати в полном твоём распоряжении. — Заберу тогда «Декаданс»? С Ксюшей хоть послушаю. Ей «Агата Кристи» тоже нравится. — Бери, конечно. — И как тебе этот альбом? — поинтересовалась девчонка. — Неплохо, но «Коварство и любовь» больше впечатлил. С совершенно несчастным видом Зинка кивнула, а потом уставилась на постер с рисованной девицей, которую обвивало чешуйчатое чудовище, словно первый раз его увидела, и вдруг спросила: — Твоя мечта пубертатного периода? Я поцокал языком. — Надо же какие слова умные знаешь! — Нет, Сергей, тебе действительно нравится это вымя? Воительница на плакате была мускулиста и грудаста, мне даже кривить душой не пришлось. — А что тут может не нравиться? Зинка раздражённо засопела, потом выпалила: — У меня грудь лучше! — Верю, — покладисто согласился я. — Что значит — верю?! — Возмущению девчонки не было предела. — Так оно и есть! Ты слепой, что ли? Я с деланным смирением вздохнул. — Зин, ну чего ты как маленькая? У меня не рентгеновское зрение, чтобы сквозь одежду видеть. Да ты не волнуйся так, сказал же — верю на слово. Ожидал чего угодно, вплоть до швыряния магнитофонными кассетами или демонстративного ухода домой, но Зинка сумела удивить. Она вдруг одним резким движением задрала футболку до подбородка, выставив напоказ упругие округлости грудей, белые-белые на контрасте с загорелой кожей и совсем не тронутые веснушками, а затем столь же быстро опустила руки обратно, словно и не было ничего. Разве что щеки тронул лёгкий румянец да напрягшиеся соски стали явственно оттопыривать ткань. — Действительно — лучше, — признал я бесспорный факт. — Так сними со стены эту порнографию! — потребовала девчонка и шагнула к двери, но я перехватил её, развернул к себе, обнял, поцеловал. Увы, стоило только потянуть Зинку к дивану, и она упёрлась в меня ладонями, попыталась отстраниться. — Всё, Серёжа, тебе пора. У тебя дела! — Успею… — Серёжа! Отпусти! Мошонку скрутил какой-то совсем уж лютый спазм, и я заколебался, но всё же объятия разжал. Если начистоту — в тот момент с девственностью Зинка не распрощалась не иначе как чудом. Просто вдруг осознал, что помимо чисто плотского влечения испытываю к ней что-то ещё. Что-то похожее на любовь. Нежность — так уж точно. Я проводил девчонку до входной двери и только тогда вспомнил о газовых баллончиках, вытащил их из карманов. — Вот держи! Зинка захлопала длинными ресницами и с нескрываемым удивлением спросила: — Это что такое? — А выслушав моё объяснение, фыркнула. — Да, брось! Ничего мне Фил не сделает, он дурачится просто! Разубеждать девчонку не стал, всучил ей баллончики и попросил: — Носи с собой, хорошо? Уродов всяких хватает. Как там в песне поётся: «Прогулка в парке без „Контра-дога“»… Зинка хихикнула и отказываться от подарка не стала. — Только аккуратней в небольших помещениях и против ветра не используй, — предупредил я напоследок. — А так — не показывай и не пугай, достала, применила, убежала. И ничего не бойся, состав не летальный, никаких последствий не будет. — А второй зачем? Я пожал плечами. — Подружке своей кудрявой отдай. Вы же постоянно вдвоём ходите. Мне так спокойней будет. — Спасибо! — поблагодарила Зинка и на прощание чмокнула меня в щёку. — Я тебя почти простила! Хлопком чуть ниже спины я выпроводил девчонку за дверь, затем постоял немного, подумал-подумал и отправился снимать постер. Как ни крути, настоящие титьки лучше рисованных, с какой стороны ни посмотри. В конце концов, на них не только смотреть можно. А прямоугольник слишком тёмных обоев плакатом с киборгом-убийцей закрою. Где-то на антресолях постер «Терминатора» должен лежать… Из дома снова наведался в дядькин гараж, там сунул в сумку здоровенные кусачки по металлу; их длинные ручки так и остались торчать наружу. Ну да — сборка мебели в мои планы на вечер отнюдь не входила, собирался провернуть кражу со взломом. Впрочем, сегодня дела до мебели не было вообще никому. Гуревич-старший в преддверии поступления крупной партии сахара арендовал склад, а этот гараж собирался продавать из-за нехватки, как он выразился, оборотных средств, поэтому шли последние приготовления к переезду. Снабжённая двумя внешними колонками «Электроника» с лёгкой хрипотцой наигрывал «квинов», услышал их ритмы ещё с улицы и немало этому обстоятельству порадовался. В подвыпившем состоянии Рома непременно воткнул бы «Сектор газа» или «Мальчишник», а сегодня он был нужен мне непременно трезвым. «Буханка» обнаружилась на привычном месте, и я успокоился окончательно. Прошёл внутрь, поставил сумку к стене, перездоровался с пацанами. К переезду готовились полным составом, но я заранее предупредил, что буду работать в ночь и не приду, и теперь своим появлением Андрея Фролова изрядно удивил. — О, Серый! — развёл он руками. — Тебя каким ветром занесло? — Слушай, вы тут сильно загружены? — негромко поинтересовался я. — Украду Рому на пару часов? Край надо. Дюша оглядел гараж и задумчиво потёр подбородок. — Да мы, вроде, уже закончили со сборами. Забирай. — Ещё «буханка» нужна будет. Бензин с меня. — Не вопрос, — пожал плечами Андрей и указал на Тихона Морозова, в чьём ведении находилась бухгалтерия. — Только пусть Тиша учтёт в табеле. Я подошёл к Толстому и отвлёк его от газеты тычком в пухлый бок. — А? Что? — встрепенулся Тихон. — Чего тебе, Енот?