— Я вспомню. — Правда, Джейк? — Должен. Она кивнула, но даже с задернутыми шторами я увидел сомнение на ее лице. — До моего отъезда мы еще успеем поужинать. Закрой глаза, и пусть таблетка делает свое дело. Поспи. Я закрыл глаза, в полной уверенности, что не засну. И меня это вполне устраивало, потому что я хотел подумать о «Слове Эла». Через какое-то время до меня долетел запах готовящейся пищи. Пахло вкусно. Когда я вышел из больницы и меня рвало и тянуло дристать каждые десять минут, все запахи вызывали отвращение. Теперь ситуация улучшилась. Я начал засыпать. Увидел Эла, сидящего напротив меня в одной из кабинок его забегаловки, в бумажной шляпе, сдвинутой на левый глаз. Фотографии знаменитостей маленького городка смотрели на нас, но Гарри Даннинга среди них не было. Я уже спас его. Возможно, второй раз я спас его и от Вьетнама. Точно сказать не мог. Он все еще не дает вспомнить, так, дружище? — спросил Эл. Да. Не дает. Но ты уже ближе. Недостаточно близко. Я понятия не имею, куда положил эту твою чертову тетрадку. Ты положил ее в какое-нибудь безопасное место. Это поможет сузить поиск? Я уже собрался ответить, что нет, но подумал: «Слово Эла» в безопасности. В безопасности. Потому что… Я открыл глаза, и впервые за долгие недели широко улыбался. Тетрадка в банковской ячейке. Дверь открылась. — Ты голоден? Еда в духовке. — Что? — Джейк, ты проспал больше двух часов. Я сел, перекинул ноги через край кровати. — Тогда давай поедим. Глава 27 1 11.17.63 (Воскресенье) Сейди хотела помыть посуду после нашей трапезы, которую она называла ужином, а я — обедом, но я велел ей собирать чемодан. Маленький, синий, с закругленными углами. — Твое колено… — Мое колено выдержит мытье нескольких тарелок. Тебе пора ехать, чтобы выспаться перед рабочим днем. Десять минут спустя тарелки лежали на сушке, подушечки пальцев покалывало, а Сейди стояла у двери. С небольшим чемоданом в руке, с локонами, обрамляющими лицо. Никогда она не казалась мне такой хорошенькой. — Джейк? Скажи мне что-нибудь хорошее о будущем. На ум ничего не шло. Мобильники? Нет. Террористы-смертники? Пожалуй, нет. Таяние полярных льдов? В другой раз. Тут я улыбнулся. — Ты получишь две новости по цене одной. «Холодная война» закончилась, а президент — черный. Она начала улыбаться. Потом поняла, что я не шучу. У нее отвисла челюсть. — Ты говоришь о негре в Белом доме? — Само собой. Только в мои дни эти люди предпочитают, чтобы их называли афроамериканцами. — Ты серьезно? — Да. — Господи! — Очень многие произнесли это слово на следующий день после выборов. — Он… справляется со своей работой? — Мнения разнятся. Если тебя интересует мое, он все делает не хуже, чем можно ожидать, учитывая сложности. — На этой ноте я и отправлюсь в Джоди. — Она рассеянно усмехнулась. — В состоянии шока. Сейди спустилась по пандусу, поставила чемодан в закуток, который служил в «жуке» багажником. Послала мне воздушный поцелуй, уже начала садиться за руль, но так я ее отпустить не мог. Не мог и бежать — доктор Перри говорил, что бегать я смогу месяцев через восемь, а то и через год, — однако прохромал по пандусу с максимально возможной скоростью. — Подожди, Сейди, одну минутку! Мистер Кенопенски сидел у соседней двери в инвалидном кресле, закутанный в куртку, с портативным приемником «Моторола» на коленях. На тротуаре Норма Уиттен медленно продвигалась к почтовому ящику на углу, опираясь на две деревяшки, больше напоминавшие лыжные палки, чем костыли. Она повернулась и помахала нам рукой, пытаясь улыбнуться застывшей стороной лица. Сейди, окутанная сумерками, вопросительно смотрела на меня. — Захотел тебе кое-что сказать. Что лучше тебя у меня никого и ничего не было. Она рассмеялась и обняла меня. — Аналогично, добрый сэр. Наш поцелуй затянулся и продолжался бы еще дольше, если бы не сухие хлопки справа от нас. Мистер Кенопенски аплодировал. Сейди подалась назад, но взяла меня за запястья. — Ты мне позвонишь, да? Держи меня… как ты говоришь? В курсе? — Именно. — Но я не собирался держать ее в курсе. Дека или полицию тоже. — Потому что самому тебе с этим не справиться, Джейк. Ты слишком слабый. — Это я знаю, — ответил я, подумав: Мне нельзя быть слабым. — Позвони, чтобы я знал, что ты доехала. Когда «жук» повернул за угол и скрылся из виду, мистер Кенопенски подал голос: — Ты лучше соблюдай осторожность, Амберсон. Эта дама — хранитель. — Я знаю. — Я постоял у подъездной дорожки, дожидаясь благополучного возвращения миз Уиттен из путешествия к почтовому ящику. Она вернулась. Я ушел в дом. 2