Часть 123 из 158 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Когда я приехала в «Эден-Фоллоус» и не застала тебя, я первым делом сожгла твое письмо, как ты и просил, а потом заглянула к старику, который живет рядом.
— К мистеру Кенопенски.
— Да. Он ничего не знал. К тому времени на ступеньках уже сидела твой инструктор по лечебной гимнастике. Известие о том, что ты уехал, ее не порадовало. Она сказала, что поменялась сменами с Дорин, чтобы та сегодня смогла увидеть Кеннеди.
Впереди показалась автобусная остановка на Уинскотт-роуд. Я притормозил, чтобы посмотреть, нет ли расписания под небольшим навесом рядом со столбом с белой полосой. Увы, никакого расписания. Я припарковался в сотне ярдов за остановкой.
— Что ты делаешь?
— Выписываю страховой полис. Если автобус не покажется до девяти часов, мы поедем дальше. Заканчивай свою историю.
— Я обзвонила отели в центре Далласа, но никто не захотел разговаривать со мной. У всех и без того хватало дел. Я позвонила Деку, а он позвонил в полицию. Сказал им, что у него надежная информация о готовящемся покушении на президента.
Я смотрел в зеркало заднего вида, дожидаясь появления автобуса, но тут в изумлении уставился на Сейди. Однако при этом я не мог, пусть и с неохотой, не восторгаться Деком. Я понятия не имел, чему он поверил, но этого хватило на решительные действия.
— Что произошло? Он назвал свою фамилию?
— Не успел. Они положили трубку. Тогда я действительно начала осознавать твою правоту насчет умения прошлого защитить себя. Ты ведь так все это воспринимаешь? Живым учебником по истории.
— Теперь — нет.
К остановке приближался неуклюжий желто-зеленый автобус. В окошечке маршрута я прочитал: «3 ГЛАВНАЯ УЛИЦА ДАЛЛАС 3». Автобус остановился, двери спереди и сзади открылись, повернувшись на петлях. Два или три человека вошли, но о том, чтобы сесть, не было и речи. Когда автобус проехал мимо, я увидел, что все места заняты. У одного из окон сидела женщина, шляпу которой украшал ряд значков-пуговиц с изображением Кеннеди. Она весело помахала мне рукой, и хотя наши взгляды встретились лишь на секунду, я увидел в ее глазах волнение, радость и предвкушение праздника.
Я включил передачу и поехал следом за автобусом. На заднем окне, частично скрытая бурым выхлопом, улыбающаяся девушка от «Клэрол» заявляла, что будь у нее только одна жизнь, она хотела бы прожить ее блондинкой. Сейди театральным жестом помахала рукой перед носом.
— Фу! Отстань немного! Воняет!
— Кто бы говорил! Сама выкуриваешь пачку в день. — Но я признал ее правоту. Вонью дизельный выхлоп превосходил табак. Впрочем, следовать за автобусом уже не имело смысла, потому что Сейди-Попрыгунья не ошиблась с номером. Наверное, и с интервалом движения тоже. В обычные дни автобусы наверняка ходили каждые полчаса, но этот день назвать обычным язык не поворачивался.
— Я поплакала, думая, что ты ушел навсегда. Я за тебя боялась, но и злилась на тебя.
Я это понимал, но все равно думал, что поступил правильно, а потому счел за лучшее промолчать.
— Я снова позвонила Деку. Он спросил, не говорил ли ты чего о каком-нибудь убежище, может, в Далласе, но скорее всего в Форт-Уорте. Я ответила, что вроде бы ничего такого не говорил. Он предположил, что ты мог сказать, когда находился в больнице и плохо соображал. Попросил хорошенько подумать. Как будто я и так этого не делала. Я снова пошла к мистеру Кенопенски, чтобы узнать, а вдруг ты что-то ему сказал. Уже подходило время ужина, и начало темнеть. Он ответил, что ты ничего ему не говорил, а тут подъехал его сын, привез обед и пригласил меня присоединиться к ним. Говорил только мистер Кенопенски, рассказывал всякие истории из далекого прошлого…
— Я знаю. — Впереди автобус повернул на бульвар Викери. Я включил поворотник и последовал за ним, но держался достаточно далеко, чтобы мы не глотали выхлопные газы дизельного двигателя. — Слышал не меньше трех десятков. Одна страшнее другой.
— Как выяснилось, я поступила правильно, слушая его, потому что перестала рыться в памяти, а когда расслабляешься, на поверхность обычно и выныривает то, что тебе нужно. Возвращаясь в твою маленькую квартиру, я вдруг вспомнила, что ты, по твоим словам, какое-то время жил на Кадиллак-стрит. Только эта улица называлась по-другому.
— Господи. Я об этом совершенно забыл.
— Это был мой последний шанс. Я снова позвонила Деку. Дома он подробных городских карт не держал, но знал, что они есть в библиотеке. Он поехал туда — вероятно, задыхаясь от кашля, он еще болеет, — просмотрел карты и позвонил мне. Он нашел Форд-авеню в Далласе. И Крайслер-парк, и несколько Додж-стрит. Но все это не тянуло на «кадиллак», если ты понимаешь, о чем я. А потом он нашел Мерседес-стрит в Форт-Уорте. Я хотела поехать сразу, но он сказал, что мне будет проще заметить тебя или твой автомобиль, если я подожду до утра.
Она сжала мою руку. Холодными пальцами.
— Это была самая длинная ночь в моей жизни, беспокойный ты человек. Я практически не сомкнула глаз.
— Моя ничем не отличалась от твоей, хотя где-то перед рассветом я все-таки уснул. Если бы ты не приехала, проспал бы это чертово покушение.
Такое даже представить себе жутко.
— На Мерседес много кварталов. Я ехала и ехала. Уже увидела край улицы, автомобильную стоянку перед каким-то большим зданием, вроде бы задней стеной универмага.
— Почти угадала. Это склад «Монтгомери уорд».
— И никаких признаков твоего присутствия. Не могу даже описать, какая на меня навалилась тоска. А потом… — Она улыбнулась. Ослепительно, несмотря на шрам. — Потом я увидела этот красный «шеви» с этими глупыми задними плавниками, которые выглядят как женские брови. Яркий, будто неоновая вывеска. Я закричала и барабанила кулаком по приборному щитку, пока не заболела рука. Теперь я здесь…
Тихий хруст донесся справа и спереди, а в следующее мгновение нас уже тащило к фонарному столбу. Из-под автомобиля донеслись тяжелые удары. Я крутил руль. Он вырывался из моих рук, но мне все-таки удалось избежать лобового столкновения со столбом. Вместо этого столб вошел в контакт с бортом автомобиля со стороны Сейди. Металл противно заскрипел по металлу. Дверь прогнулась внутрь, и я рывком дернул Сейди на себя. Мы остановились. Капот громоздился на тротуаре, автомобиль вжался правым бортом в фонарный столб. Это тебе не спустившее колесо, подумал я. Это гребаная травма, несовместимая с жизнью.
Сейди в изумлении смотрела на меня. Я рассмеялся. Не нами сказано, что иногда ты просто ничего не можешь с собой поделать.
— Добро пожаловать в прошлое, Сейди. Так мы здесь живем.
4
Она не смогла вылезти из автомобиля со своей стороны. Требовался лом, чтобы открыть дверь со стороны пассажирского сиденья. Несколько человек наблюдали за нами, но не так чтобы много.
— Эй, что случилось? — спросила женщина, толкавшая перед собой коляску с младенцем.
Все стало понятно, как только я обошел «шевроле» спереди. Отскочило правое переднее колесо. Оно лежало в двадцати футах от нас, у начала прорезанной в асфальте канавки. Ступица, вся в зазубринах, блестела на солнце.
— Отвалилось колесо, — объяснил я женщине с коляской.
— Господи, — выдохнула она.
— И что же нам делать? — тихим голосом спросила Сейди.
— Мы же выписали страховой полис. Теперь получим премию. На ближайшей автобусной остановке.
— Мой чемодан…
Да, подумал я, и записи Эла. Мои рукописи… говняный роман, который никому не нужен, и мои мемуары. Плюс все мои деньги. Я посмотрел на часы. Четверть десятого. В отеле «Техас» Джеки надевает розовый костюм. Еще через час или около того кортеж выедет к военно-воздушной базе «Карсуэлл», где дожидается большой самолет. С учетом расстояния между Форт-Уортом и Далласом пилоты едва успеют убрать шасси.
Я пытался найти выход.
— Может быть, вы хотите воспользоваться моим телефоном, чтобы кому-то позвонить? — спросила женщина с коляской. — Я живу чуть дальше по этой улице. — Она оглядела нас, заметила мою хромоту и шрам на лице Сейди. — Вам досталось?
— Все хорошо. — Я взял Сейди за руку. — Вы сможете позвонить в ремонтную мастерскую и попросить их отбуксировать туда автомобиль? Я понимаю, что прошу слишком многого, но мы очень торопимся.
— Я говорила ему, что перед вихляется. — В голосе Сейди прибавилось южного выговора. — Слава Богу, это случилось не на скоростном шоссе. — Шо-оссе.
— В двух кварталах заправка «Эссо». — Женщина указала на север. — Полагаю, я смогу дойти туда. Мы все равно гуляем.
— Вы нас спасете, мэм. — Сейди раскрыла сумочку, достала кошелек. Вытащила двадцатку. — Дайте им в счет буксировки. Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но я умру, если не увижу Кеннеди.
Ее последняя фраза вызвала у женщины с коляской улыбку.
— Господи, этого хватит на буксировку двух автомобилей. Если у вас есть в сумке бумага, я напишу расписку…
— Незачем, — вмешался я. — Мы вам доверяем. Но пожалуй, я оставлю записку под дворником.
Сейди вопросительно смотрела на меня, но уже протягивала ручку и блокнотик с нарисованным на обложке мультяшным мальчишкой, глаза которого смотрели в одну точку. «ШКОЛА ИЗУМЛЯЕТ, — сообщала надпись под его веселой ухмылкой. — ТАК ИЗУМЛЯЕТ, ЧТО КАЖЕТСЯ СНОМ».
Многое зависело от этой записки, но времени на выбор слов не было. Я торопливо написал ее, сунул под дворник, а мгновением позже мы уже поворачивали за угол.
5
— Джейк? Ты как?
— Отлично. А ты?
— Меня стукнуло дверью, и, наверное, на плече будет синяк, а в остальном все хорошо. Если бы мы врезались в столб, мне бы досталось сильнее. Да и тебе тоже. Кому записка?
— Тому, кто будет буксировать «шеви». — И я очень надеялся, что мистер Эвакуатор выполнит указанную в записке просьбу. — Об этом будем волноваться, когда вернемся.
«Если вернемся».
Следующая автобусная остановка находилась в середине квартала. У столба стояли три черные женщины, две белые женщины и один латинос, столь сбалансированный расовый компот, что создавалось впечатление, будто мы попали на кастинг сериала «Закон и порядок: Специальный корпус». Мы присоединились к ним. Я сел на скамью рядом с шестой женщиной, афроамериканкой фантастических пропорций, упакованных в белую униформу из вискозного трикотажа, которая, можно сказать, кричала: домоправительница богатеньких белых. Грудь она украсила значком-пуговицей с надписью «С ДФК НА ВЫБОРЫ В 64-М».
— Больная нога, сэр? — спросила она.
— Да. — В кармане моего пиджака лежали четыре пакетика с порошком от головной боли. Я нашарил их под револьвером, достал два, разорвал упаковки, высыпал содержимое в рот.
— Если будете постоянно их принимать, посадите печень, — предупредила негритянка.