— Зашибись, блин! И что теперь делать? — Снимать штаны и бегать! — выдал капитан, отпирая дверцу «опеля». — Что тут сделаешь, Серёжа? Сухари суши! — А если серьёзно? — Ты едешь? — До «Ручейка» подкинешь? — Садись. Мы забрались в салон, и капитан вздохнул. — А если серьёзно, Серёжа, твоя единственная надежда — выяснить, кто этого гражданина на тот свет отправил, и сдать убийцу ментам. — Легко сказать! — Мозги задействуй! Убитого в городе с октября не было, не так сложно установить, кому он ещё за последнее время дорогу перешёл. Что они там из Казахстана привезли? Травку, план? Может, его этот Тупин грохнул? — Не, — покачал я головой, — точно не Тупин. Он Йосика и так уже с хвоста скинул. Сказал и засомневался: с меня долг стребовать не вышло, так, быть может, Немцов решил долю в товаре поиметь, вот его и замочили? Вариант? Вполне, почему нет? Козлов вывернул на дорогу и заявил: — Узнай кто это сделал! Ментам не расскажут, да они и спрашивать не станут, на тебя всё повесят, а тебе могут и проболтаться, если правильные вопросы правильным людям задавать станешь. Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. — А если он просто на каких-нибудь отморозков нарвался? — Тогда ты сядешь. Дальше ехали молча. На «Ручейке» застал пацанов за перекусом. Они взяли по бутылке кефира и пару батонов, стояли у «буханки», жевали, курили и трепались о всякой ерунде. — По телику интервью с Киркоровым видел, он из круиза по Средиземному морю вернулся, — заявил Костя Чиж. — Уже пятая поездка, говорит. Вот буржуй, сука! — Да ладно! — отмахнулся Евген. — Денег поднимем, тоже съездим! — На севера лес валить, — выдал я, не сдержавшись. — Чего опять? — насторожился Андрей. Я его вопрос проигнорировал, перешёл сразу к сути: — Смотрите, пацаны! Стрелки с братвой Немцова не было. Никто никуда не ездил, никто никого не запинывал. И блатные к нам не подкатывали. Никаких разборок, короче. А что там у меня с ним случилось — вы не в курсе. — Да что такое? — Ничего такого. Грохнули его вчера. Рома чуть кефиром не подавился. — Кто? — Хер знает. Мусора мне дело шьют. С утра мозги выносили, только отпустили. Посыпались вопросы, но я особо в детали вдаваться не стал, лишь повторил своё предупреждение. — И что теперь? — спросил Фролов. Я пожал плечами. — Поговорю с уродом, который на меня ментов навёл, а там видно будет. — Сходить с тобой? — Не, лучше с глазу на глаз пообщаюсь. Всё, побегу. Я попрощался со всеми и двинулся к остановке, но меня тут же окликнул Андрей. — Серый, погодь! — Он подошёл и уточнил: — А Влад не прикроет? — Так Влад меня из ментовки и выдернул. Но дальше — всё, дальше — сам. — Может, всё же сходить с тобой? — Ты, давай, делами занимайся. Сам справлюсь. К остановке как раз подъехал троллейбус восьмого маршрута, я ускорился и заскочил в заднюю дверь. На прощанье отсалютовал приятелю и покатил прочь, через три остановки вышел, двинулся к новостройкам, теснившим двухэтажные бараки. Нужный адрес отыскал без всякого труда, но на звонок в дверь никто не отозвался: ни самого Стёпы, ни его родственников дома не оказалось. Я уселся на ступеньки, посидел так минут пятнадцать, обдумывая ситуацию, в которую угораздило вляпаться, и не сумел обнаружить во всём этом кромешном мраке ни единого лучика света. В камеру не заперли, разве что, но за этим дело не станет. От ясного осознания этого аж подташнивать начало. Впрочем, скорее мутило меня из-за пропущенного обеда, и я не выдержал, спустился во двор, дошёл до киоска на остановке и сунул в окошко три мятые сотни, попросил дать «Марс» и баночку «Кока-Колы». Всей сдачи вышло три мятых десятки с дедушкой Лениным — и, если разобраться, на потраченную сумму я мог несколько дней обедать в студенческой столовой, но сейчас нестерпимо хотелось сладкого. Сразу распаковал шоколадный батончик, откусил и двинулся в обратный путь. По пути попалась телефонная будка с чудом уцелевшим в наши лихие времена аппаратом, набрал домашний номер, а затем и номер хозблока, но трубку не сняли ни там, ни там; поговорить с дядькой не вышло. А вот Зинке я звонить не стал. Ну в самом деле — а что ей скажу? Нечего ей пока сказать, увы. Вернувшись в подъезд, я опять расположился на ступеньках, потянул за язычок, вскрывая банку, хлебнул. Когда заморил червяка, снова позвонил в квартиру и снова ответа не последовало. Стал ждать. Стёпа появился только через час. Вышел из лифта, двинулся к двери, на ходу доставая ключи, тут я его и окликнул: — Ну и на хера ты меня ментам сдал? Паренёк резко обернулся и дёрнулся, но тут же замер на месте. Я чуть повёл стволом револьвера, и он сдвинулся на середину лестничной площадки. — Серый, ты чего?! Это не я! Я не поверил, но от обвинений воздержался и спросил: — Йосика кто завалил? — А не вы? — Не мы. Стёпа растерянно пожал плечами. — Не знаю. Я тяжело вздохнул и перескочил на другую тему: — Что за блатных он на стрелку подтянул? — Не знаю… — Лучше не зли меня, Стёпа! — Серьёзно! Он сам с ними общался! — заявил боксёр. — Слышал только, у старшего погоняло Дрозд. — Это который только откинулся? — Ага. С такими вводными отыскать уголовника представлялось задачей вполне посильной, и я перескочил на другую тему. — Что они после стрелки решили? Собирались нас и дальше прессовать? — Не, — замотал Стёпа головой. — Съехали с темы. Сказали, что на разборки с мужиками не подписывались. И всё же Зинку попытались затащить в машину. Йосик к этому моменту был уже мёртв, так, может, его завалили, чтобы под ногами не путался? Блатные решили наехать на нас самостоятельно?