— Позвоню и узнаете. Может, и о бригаде Демида что-нибудь смогу рассказать. Если разрешат. Хозяин кабинета миг сверлил меня напряжённым взглядом, затем снял трубку с телефонного аппарата и потребовал: — Диктуй! Я указал на записную книжку, и молодой опер передал её мне, сам заглянул через плечо. — Номер знакомый, — отметил он, когда я раскрыл книжицу на нужной странице. — Разберёмся, — проворчал хозяин кабинета и поторопил меня. — Ну? Я назвал шесть цифр, он шесть раз крутанул диск и какое-то время молча сидел с приложенной к уху трубкой. Затем поднялся из-за стола и передал мне, даже пододвинул аппарат, когда до упора натянулся витой провод. — Алло! — спешно выдохнул я в микрофон. — Да! — раздражённо отозвались в ответ. — Говорите! — Мне Козлова. Опасался не застать того на месте, но после недолгого шуршания в динамике послышалось: — Слушаю. — Это Полоскаев. Я в шестом отделении. Шьют вымогательство у Лемешева и какое-то левое убийство. Это Ибрагимов расстарался — у нас с ним конфликт был осенью, я рассказывал. Всё это я выдал на одном дыхании, опасаясь, как бы опер не утопил рычажки телефонного аппарата, но тот и не подумал прервать наш разговор. А вот Козлов задумался. Надолго задумался, мелькнуло даже опасение, что так молча и повесит трубку. Но нет, всё я рассчитал правильно. Для оперов наживкой стало обещание поделиться информацией о бригаде Демидова, для Козлова упоминание фамилии перегонщика. Проигнорировать мой звонок он никак не мог, вот и попросил: — Кто там главный, передай ему трубку. Я так и поступил. Хозяин кабинета секунд пять молча слушал, затем вернулся за стол, прижал трубку к уху плечом и указал на дверь. Молодой вывел меня в коридор и похлопал по подоконнику. — Садись. Подошёл слонявшийся по коридору Ибрагимов, но опер только покачал головой. Минут десять ничего не происходило, затем нас позвали обратно. Нас — это не только меня и молодого опера, но и Марата Маратовича. — Работай с ним до двух, — сказал хозяин кабинета, снимая с вешалки пальто, — а дальше мы свои темы отрабатывать начнём. Игорь, я на выезд. Такое решение не порадовало ни меня, ни Ибрагимова. Я вовсе не желал общаться с этим гадом; он глянул на часы и скривился, видно, сочтя выделенное время недостаточным. Ну и понеслась душа в рай — Марат Маратович быстренько справился с разочарованием и принялся опрашивать меня на предмет неприязненных отношений с убитым. Что самое поганое, он был прекрасно осведомлён обо всех стадиях конфликта, в том числе об обеих стрелках. Не иначе расколол кого-то из приятелей Йосика. Пришлось выкручиваться. Единственное, что я признал — это стычку в подъезде, но и в её отношении не преминул сгладить углы, заявив, что Немцова не бил, а револьвер вытащил для самозащиты в ответ на агрессивные действия последнего. Дальше тот испугался, оступился и совершенно самостоятельно скатился с лестницы. А кто там после уж его избил — знать не знаю, ведать не ведаю и к убийству никоим образом не причастен. Ибрагимова такая версия случившегося категорически не устраивала, и он раз за разом возвращался к одной и той же теме, используя разные подходы и пытаясь подловить на противоречиях. Пригрозил даже очной ставкой, но не на того напал. — Устраивайте! — лишь хмыкнул я. На этом наше общение и закончилось. Уверен, в обычных условиях опер отправил бы меня доходить до кондиции в камеру, но тут распоряжался не он, тут меня в обезьяннике не заперли. Оставили в относительном комфорте и пусть чаю не предложили, зато налили стакан воды. Ну а потом вернулся хозяин кабинета, а минут через десять появился и старший оперуполномоченный капитан Козлов. — Владислав Николаевич… — Анатолий Сергеевич… Опера пожали друг другу руки, и сразу последовал обмен любезностями. — Что же вы, Владислав Николаевич, своих осведомителей должным образом не оформляете? — Да как же не оформляю, Анатолий Сергеевич? — разыграл удивление Козлов и выложил на стол тоненькую папочку. — Это вы не потрудились у нас информацию запросить! Собаки друг у друга под хвостом нюхают, а эти вот так — с улыбочками оппонента прощупывают. Впрочем, с завуалированными подначками товарищи милиционеры затягивать не стали, и Козлов попросил: — Сергей, поделись с моими коллегами интересующей их информацией. Я прочистил горло и уточнил: — Для начала хотелось бы прояснить вопрос с мерой пресечения. Козлов перевёл взгляд на хозяина кабинета, тот кивнул. — Мы готовы пойти навстречу в этом вопросе. Игорь… Молодой оперативник понял начальника с полуслова, подошёл и снял с моих запястий наручники. Дальше упираться и требовать гарантий было бы попросту глупо, я сказал: — Спрашивайте. Последовавший за этим вопрос не удивил. — С какой целью Тупин ездил в Казахстан? — поинтересовался Анатолий Сергеевич, раскрыв привезённую Козловым папку. — Не знаю, — признался я и поспешно вскинул руки. — Серьёзно, не знаю! — Расскажи всё, что знаешь, — предложил Влад. — Возможно, и этого окажется достаточно. Я так и поступил. Поведал о конфликте с братом Ибрагимова и о том, как оказался в долгу у Петровича, заодно пояснил, что полностью своим там не стал и рассказывали мне далеко не обо всём. — В Казахстан я ехать отказался, — подвёл я итог истории. — К этому времени мы уже зарегистрировали охранное предприятие, дядька бы меня прикрыл. Поэтому и на стрелку, где бригаду положили, я не пошёл. Дальше от меня потребовали рассказать о причине тех разборок, но наезд на малолетних проституток все посчитали лишь поводом вытянут бригаду на стрелку, не более того. Конфликт с афганцами из-за блошиного рынка достойной для расстрела боксёров причиной операм тоже не показался, а вот об ограблении торговцев травкой они ничего не знали, тут вцепились в меня мёртвой хваткой. Пришлось даже припоминать адрес продавцов и отыскивать в записной книжке номер автомобиля покупателей. — Только не факт, что это они, — предупредил я. — Петрович много кому с травкой мог дорогу перейти. — Надо понимать вопрос о Казахстане снимается? — улыбнулся Козлов, закурил и потёр переносицу. — А вообще занятная картинка вырисовывается. Цыган в посёлке незадолго до того положили, а они не только ханкой, но и травкой занимались. Такое впечатление, кто-то под себя поляну расчищал. — Цыган не Петрович уработал, это точно, — заявил я со всей уверенностью. — Их всех могли убрать одни и те же отморозки, — пояснил Влад свою мысль. — Баллистическая экспертиза не выявила совпадений, — заметил Анатолий Сергеевич. — Не выявила, — был вынужден согласиться с ним Козлов. Я доподлинно знал, что и боксёров, и цыган расстреляла одна банда, но промолчал. Слишком много неприятных вопросов возникло бы, реши вдруг проявить неуместную откровенность. Дальше меня ещё немного покрутили, после вернули документы, записную книжку и ключи и разрешили проваливать на все четыре стороны. — А револьвер? — напомнил я. Анатолий Сергеевич посмотрел на молодого опера. — Игорь? Тот достал из ящика стола полиэтиленовый пакет с оружием и вынутыми из барабана патронами. — С регистрацией порядок, патроны газовые. Хозяин кабинета велел вернуть оружие, поднялся из-за стола и протянул руку Козлову. — Приятно было познакомиться. — Аналогично. Уверен — покривили душой и тот, и другой. Да и чёрт с ними. Уже на улице я не удержался от облегчённого вздоха, но, как оказалось, расслабился совершенно напрасно. — Рано радуешься, — холодно заявил Козлов. — Конфликт у тебя с убитым был? Был. Алиби нет? Нет. Сегодня-завтра Ибрагимов подберёт фактуру, самое позднее в понедельник выбьет санкцию на задержание. И не надейся на связи в РУВД, не помогут. Я так уж точно прикрыть не смогу. — Я его не убивал! — Не ты первый сядешь за то, чего не совершал, не ты последний. Се ля ви!