За дверью обнаружилась тёмная прихожая, из неё вели две двери: одна на кухню, другая в жилые комнаты. Вот туда я и двинулся, спеша взять в оборот хозяина прежде, чем начнёт действовать Андрей. У него без шума точно не обойдётся. Сердце заходилось в стуке, толком не получалось отдышаться, и дело было вовсе не в закрывшей нос и рот шапочке. Просто нервы. И каждый скрип половицы — будто нож в спину. К счастью, бубнёж телевизора заглушил звук моих шагов, развалившийся в кресле мужичок их не услышал. Я подступил сзади, зажал ладонью рот, упёр ствол револьвера в пах и пригрозил: — Замер, сука! Яйца отстрелю! И — замер. Не обмяк, не расслабился, но и попытки вскочить не предпринял. Следом с кухни донёсся женский крик, и я вцепился в нечёсаную шевелюру хозяина, заставил запрокинуть голову. — На меня посмотри! Посмотри, кому сказано! Я не для красоты в маске, а чтоб тебя, дурака, убивать нужды не возникло! Но если придётся, обоих вас завалим, свидетелей оставлять не станем. Вот тут дядька и обмяк в кресле, тут его проняло. Едва ли он пробыл бы в прострации очень уж долго, но почти сразу прибежал Андрей принялся сноровисто приматывать лодыжки и запястья мужика к ножкам и подлокотникам кресла. — С женой что сделали? — хрипло выдохнул тот. Отмалчиваться Фролов не стал. — Нормально с ней всё, — сообщил он, закончил вязать узлы и отправился в спальню, куда по уму следовало заглянуть мне. — Чисто! — послышалось уже секунд пять спустя. — Знаешь, зачем мы здесь? — поинтересовался я тогда у хозяина. Тот помотал головой. — Зенцова где? — спросил я, не став ходить вокруг да около. — Это кто? — хрипло выдохнул мужичок. — Такой не знаю! Андрей протянул мне полотенце, я свернул ткань на несколько раз и запихнул этот импровизированный кляп в рот хозяина, предварительно легонько ткнув того левой в солнечное сплетение. — Давай по-быстрому осмотримся, — предложил я. — Я тут пошурую, ты в остальных комнатах. И в подпол обязательно загляни. Попадётся на глаза утюг — тащи! Фролов убежал, а я проигнорировал мычание хозяина и принялся проверять содержимое ящиков и шкафов. Ничего примечательного на глаза не попалось, денег и тех было немного. Нашёл жиденькую стопку мятых сторублёвок, кинул её обратно. А вот десяток акций АООТ «Спецмаштеплопроект» меня заинтересовал несравненно сильнее, поскольку этим акционерным обществом открытого типа с недавних пор стал наш научно-исследовательский институт. Солидный бланк был изготовлен на Гознаке, на лицевой стороне оказался пропечатан номинал в одну тысячу рублей и указано общее количество ценных бумаг — четыре тысячи пятьсот семьдесят шесть. На оборотной, помимо пояснений и адреса предприятия, располагались шесть прямоугольников передаточных надписей. Два из них были заполнены. Таиться я не стал, сложил акции надвое и сунул их в карман совершенно открыто. Задумался, не поговорить ли на этот счёт с хозяином, но тут прибежал Андрей. — Зырь, чё в диване было! — продемонстрировал он обрез охотничьей двустволки и полуразвалившуюся картонную коробку с десятком патронов двенадцатого калибра. — Ты всё уже? — Нет, подвал ещё не проверял. Хозяин при упоминании подвала и глазом не повёл, а вот когда Фролов почти сразу вернулся и выставил на стол утюг, от его спокойствия не осталось и следа. Ну а как иначе? Утюги да паяльники неспроста первыми инструментами отечественных рэкетиров стали: они в каждом доме есть, с собой носить не нужно. И тёртый ты или нет — особой роли не играет. Когда поджаривают — это больно. Хозяин, к слову, в жизни определённо повидал всякого: майка серовато-синих тюремных наколок не скрывала. Жаль, я во всей этой нательной письменности не разбирался, а то мог бы определить, по каким статьям сидел и как себя на зоне вёл, чтобы от этого дальше плясать. — Что не знаешь, где Зенцова, уж извини, не верю. Машина её мужа у тебя во дворе стоит. А раз я тебе не верю, так или иначе ты всё нам расскажешь. И чем быстрее расколешься, тем меньше шкуру попортить успеем. — Я поставил утюг на попа и воткнул его вилку в розетку, после глянул в упор на мужичка, который враз бросил проверять узлы на прочность, незаметно напрягая мускулатуру. — Я не люблю причинять людям боль и ценю своё время, поэтому предупреждаю сразу: если мы найдём Зенцову тут самостоятельно, я тебе яйца чисто из принципа отстрелю! Веришь, нет? Какие мысли варились в котелке хозяина дома, понять не вышло, но он вполне мог счесть это заявление блефом, поскольку на повторный вопрос о местонахождении заложницы помимо выразительного мычания ещё и помотал из стороны в сторону головой. — Да знаешь! Знаешь! — отмахнулся я, взял утюг и плюнул на него. Слюна зашипела на раскалённом металле и скатилась на пол шариком. — Сейчас освежим тебе память. Снова пришёл Андрей. Он выложил на стол сразу несколько связок ключей, а на вопрос о подвале дома коротко ответил: — Пусто. Мужичок промычал нечто-то вроде: «я же говорил!», но мы его проигнорировали. Среди принесённых Андреем ключей обнаружились и три автомобильных. Один, судя по газовскому оленю оказался от «волги», другой с брелоком в виде ладьи точно был от «копейки» хозяина, а вот к последнему прицепили кругляш с символикой «BMW». — Крутяк, да? — расплылся Фролов в столь счастливой улыбке, словно выиграл в «спортлото». Мужичок вновь замычал, я подошёл и выдернул у него изо рта кляп. — Не трогайте машину, мне за неё голову оторвут! Я тут же запихнул полотенце обратно. — Дядя, ты дурак? Не того боишься! — И не тех! — поддакнул Фролов. — А что до тачки — как мы ещё «волгу» заберём, если «бэху» со двора не выгоним, а? Андрей кивнул, взял обрез и переломил его стволы, вставил в них по патрону. — Ты чего? — озадачился я. — А вдруг его подельники пожалуют? — резонно заметил Фролов и глянул на хозяина. — Ждёшь их, нет? Мужик вновь замотал головой, но веры ему не было ни на грош. — Ты начинай с ним тогда, — сказал Андрей, разбирая ключи, — а я схожу гараж проверю. — На фига? Там его «копейка»! — Всё равно гляну. Давай сам пока. Сам пока? Нет, дурное дело нехитрое — одному с утюгом проще простого справиться. Да только никого жечь я не собирался, все мои заявления были чистейшей воды блефом. Убить — ещё туда-сюда, но вот так… не по-людски как-то. А без утюга — никак, без утюга совершенно непонятно, как ещё сильнее надавить! — Может, его для начала поджарить, а потом уже расспрашивать? — спросил я с показной задумчивостью. — Не, Головина только жечь начали, и он сразу кони двинул! — напомнил Андрей. — Так он толстый был и сердечник. А на этом пахать и пахать! — Дай ему шанс, — предложил Фролов. — Всё, я в гараж! Вот тут-то хозяин и задёргался, замычал, замотал головой. Чего это он так возбудился? Я выдернул кляп, и тогда хозяин буквально выплюнул из себя: — Она в гараже! — Кто? — не понял я. — Баба эта! Жена терпилы! У меня внутри всё так и обмерло. — Вы её… того? — Живая она! В яме сидит! Я вернул кляп на место и глянул на Андрея, но тот осматривать гараж моментально расхотел. — Ты иди. Я за этим пригляжу. Это было разумно. Не факт, что Зенцова меня по единственной встрече запомнила, но всё равно проще успокоить будет. Как только её зовут? Чёрт, не помню! — Ключи какие? Я начал демонстрировать хозяину одну связку за другой, принял во внимание его утвердительное мычание и поспешил во двор. Лицо под лыжной шапочкой вспотело и жутко чесалось, но снимать её не стал. Сразу подошёл к гаражу, отпер дверь и переступил через порог, а там словно удар под дых получил, даже ноги подкосились и дышать нечем стало. Вывалился на улицу сдёрнул шапку, стянул перчатки и принялся растирать щёки пригоршней снега. Тогда отпустило. — Эй! Выпустите меня! — послышался сорванный женский голос, но я толчком захлопнул дверь, вновь спрятал лицо под маской и, на ходу натягивая перчатки, забежал в дом. В гараже стояла вовсе не «копейка». В гараже стояли жёлтые «жигули» четвёртой модели. Жёлтая «жучка» в кузове универсал! Сука! Именно на этом автомобиле передвигались отморозки, наехавшие на цыган и расстрелявшие бригаду Петровича. Мы связались не с доморощенными рэкетирами, мы сцепились с матёрой бандой!