— Нашли? — Нашли. Сейчас одежду на экспертизу отправим, но уже ясно, что не отвертится. — Сам-то он не раскололся ещё? — Не гони лошадей. С несовершеннолетними всё непросто. — С меня подозрения сняты? — Да, живи спокойно. Не сказать, будто от сердца отлегло, но почувствовал себя несравненно уверенней прежнего, вот и напомнил о своей второй просьбе: — А что по автомобильному номеру? — Пиши: Зубков Геннадий Фёдорович. Невский переулок, дом пять. Я озадаченно поскрёб затылок. — Это где вообще? — Так и знал, что спросишь. Специально уточнил: в посёлке рядом с вами где-то между Эстонской, Фрунзе и Дзержинского. — Спасибо, найду. — Должен будешь, — зевнул Козлов и бросил трубку. Я помассировал виски и уставился на страницу записной книжки с адресом скупщика акций. И вот что с ним делать? Что, а? Ясно одно: ментов привлекать нельзя. Потому как человек может быть и вовсе не при делах. А если это член банды, но жену директора держат где-то в другом месте, то и вовсе вляпаемся по полной программе. Тогда точно крайними окажемся. Выходит, надо для начала оглядеться на месте, а после уже действовать по обстоятельствам. Голову после вчерашних возлияний немного ломило, и я минут пять принимал контрастный душ, потом насухо вытерся, оделся и позвонил на домашний номер Янки Скоковой. Вчера Андрей пообещал встать пораньше и не подвёл, снял трубку после первого же гудка. — Давай через двадцать минут в гаражах, — предложил я. — Тачка нужна будет? — Нет, пешком сходит. Тут недалеко. — Лады. За ночь сильно похолодало, студёный ветер мёл позёмку по тёмным предрассветным улицам. Поначалу я сильно озяб и, хоть потом разошёлся и отогрелся, когда добрался до гаражного кооператива, щёки так и горели. Первым делом я заглянул к себе и забрал сто пятьдесят тысяч, ещё поменял шапочку на ту, в которой пару месяцев назад прорезал и обметал дырки для глаз. Гараж у Фроловых был тут же, там с Андреем и встретился. Он пересчитывать деньги не стал, занёс пакет с ними внутрь и спросил: — Куда идём? — А услышав адрес, покачал головой. — Не знаю, где это. — Найдём. И мы двинулись в посёлок, по пути ни о чём особо не говорили, просто шагали меж одноэтажных домишек с тёмными окнами, облезлыми воротами и покосившимися заборами и высматривали нужный переулок. Не нашли. В итоге уткнулись в трамвайные пути и сместились на соседнюю улицу, и вот уже на ней нам улыбнулась удача. Невский переулок оказался узеньким проездом, домов в котором было раз-два и обчёлся. Собственно, было их там ровно пять. Из них у четырёх шла двойная нумерация и ворота выходили на соседние улицы, а вдоль проезда тянулись заборы огородов. Нужный нам дом за номером пять прятался в глубине застройки. Мы огляделись, не заметили в темноте случайных прохожих и двинулись по переулку, который упирался в добротный кирпичный гараж и высокие ворота по соседству с ним. Тут же была калитка. Повернул кольцо, надавил — заперто. — Главное, чтобы собаки не оказалось, — забеспокоился Андрей. — Да просто осмотримся! — отмахнулся я, но к худу ли, к добру одним осмотром ограничиться не получилось. Я сцепил руки и подсадил Андрея, тот ухватился за верх глухой ограды, подтянулся и, заглянув во двор, сообщил мне: — Стоит! — Кто? — не понял я. — Хозяин? — «Бэха»! — Та самая? — Один в один, — подтвердил Андрей, спустившись. — Ну и что делать будем? Там окна светятся, встали уже. Я задумчиво ругнулся. До последнего не верил, что на след рэкетиров выйти получится, а тут вон оно как — повезло. Вот только вызывать ментов нельзя, а самим лезть внутрь откровенно боязно. Если тут вся банда квартирует, здесь нас и положат… — Револьвер взял? — спросил я у Андрея и достал собственный, начал менять патроны с газовой начинкой на дробовые. — Само собой! — подтвердил Фролов. — Давай осмотримся тогда, — предложил я. — У них светло, у нас темно, не должны заметить. Мы отошли к месту, где глухая дощатая ограда участка примыкала к ограждавшему соседний огород штакетнику, пробрались к ней по колено в снегу и без особого труда, забрались внутрь, спрыгнув в куда более глубокий сугроб. Ближайшее к нам окно неярко светилось, второе — в другой стене дома выделялось тёмным квадратом. Я первым пробрался к освещённому и через тюль заметил силуэт сидевшего в кресле человека. Чуть сместился, отыскал щель между занавесью и стеной, тогда сумел разглядеть лицо уставившегося в одну точку мужика. Это был тот самый тип, что скупал акции. Узнал его сразу. Телевизор смотрит. И, такое впечатление, в комнате больше никого. — Ходу! — позвал я, перебрался к углу дома, осторожно высунулся из-за него и обнаружил, что во дворе никого нет, только стоит припорошенная снежком иномарка. Тогда присел и выгреб набившийся в ботинки снег и лишь после этого двинулся дальше. Под выходившим во двор вторым окном комнаты с телевизором мы пробрались чуть ли не по-пластунски, за следующим обнаружился коридор, в дальней стене которой темнел занавешенный дверной проём, по-видимому, спальни. После недолгих колебаний я прокрался к застеклённой веранде, а там Андрей принялся пихать меня в бок. — Да вижу я! — шикнул я, поскольку и без подсказок заметил загнанную за гараж «волгу» директора НИИ. — Странно, что её в гараж не поставили, — шепнул Фролов. Возражать ему не стал, хоть ничего странного тут, на мой взгляд, и не было. От ворот машину в любом случае не разглядеть, а из гаража можно выехать непосредственно в переулок, но вот поставь хозяин свою «копейку» здесь, пришлось бы всякий раз выгонять со двора иномарку, а переулок узкий, двум автомобилям там не разъехаться. Слишком много мороки. Я указал на угол дома и скомандовал: — Двинули! Заснеженный огород, поворот. Очередное окно — на этот раз кухонное. У плиты возилась грузная тётка, больше никого не было. И едва ли кто-то дрых в спальне. Если дверь не заперта, запросто получится хозяев «тряхануть». Они точно не случайные люди, сто процентов в похищении замешаны. Если выясним личности бандитов, то сможем навязать им свои условия. Без выкупа, понятно дело, всё равно не обойдётся, но и заложницу им убивать станет не с руки. Главное, чтобы её уже не прикончили… Мысль эта царапнула натянутые нервы осколком битого стекла, да ещё подумал о попытке затолкать в машину Зинку, внутри всё так и скрутило. Вот же суки… — Ну что — трясти будем? — выдохнул мне в ухо Фролов. По свежевыпавшему снегу уже протянулись цепочки следов к нужнику и гаражу, обитатели дома точно выбирались утром на улицу, а значит, вполне могли оставить входную дверь незапертой. В посёлке такое в порядке вещей. — Думаешь, стоит? — засомневался я, ощутив сосущую пустоту в животе. — Не, ну а чё? И в самом деле — а что ещё остаётся-то? Пустышку точно не тянем, так хоть «волгу» хозяину вернём. Слабое утешение, но всё лучше, чем ничего. Наверное. На заставленную всяким хламом вроде пустых разнокалиберных бутылок и стеклянных банок веранду попасть не составило труда, а дальше я тихонько навалился на деревянную дверь, та чуть слышно скрипнула и подалась. Открывать её не стал, шепнул Андрею: — Верёвку срежь! Фролов разложил карманный нож, вышел во двор и обрезал бельевую верёвку, скинув в снег заиндевевшие на морозе наволочки. Он тут же наделал с десяток равных по длине кусков, половину их отдал мне. Я расправил шапочку, превратив её в маску, и достал газовый револьвер. Андрей последовал моему примеру и спросил: — Кого берёшь? — Мужика, — решил я. — Пакуй бабу и ко мне. Только рот ей заткни чем-нибудь, чтоб не орала. И по именам друг друга не называем. — Ясен палец!