Я сильнее сжал колени. Болван Джимми – такое прозвище он получил в школе. Кто-то прошептал: – Ты идиот, Болван. Я обернулась, но у меня не было настроения перешептываться. – Что так и есть? – переспросила я. Джимми ухмыльнулся и бросил взгляд на листок, лежавший перед ним. Вновь раздались крики «идиот» – на этот раз они доносились из разных концов класса, как будто никто не хотел, чтобы я узнала, над чем они смеются. Впервые этот список попал ко мне на уроке истории, в нем было несколько имен, которых я не знал. Это были новички, с которыми я не общался. Но имя Ханны было мне знакомо. Помню, я даже рассмеялся, когда увидел, какую характеристику она получила. Быстро она создавала себе репутацию. Только сейчас я понимаю, что все это началось благодаря фантазии Джастина Фоли. Я крутила головой, чтобы прочитать заголовок на листочке, который лежал вверх ногами: «Новички в старшей школе: Чики и Фрики». Когда Джимми откинулся, парта вновь заскрипела, и я знала, что мисс Штрум идет к нам, но мне нужно было найти свое имя. Мне было наплевать, почему я в этом списке. Мне кажется, я даже не переживала, в какой части списка я оказалась. Просто было интересно узнать, что обо мне написали, если это вызвало такой резонанс. Штрум шла по проходу, готовая забрать список, а моего имени все не было. Ну, где же оно? Где? Да вот же! Позже, тем днем, проходя мимо Ханны в коридоре, я обернулся. И был вынужден согласиться. Она определенно заслуживала этого звания. Мисс Штрум схватила список, и я повернулась вперед. Через несколько минут, собравшись с мыслями, я бросила беглый взгляд на противоположную сторону класса. Как и ожидалось, Джессика Дэвис выглядела ужасно. Почему? Потому что прямо напротив моего имени, но в другой колонке было написано ее. Карандашом она выбивала на тетради азбуку Морзе, она покраснела. Что я подумала? Слава богу, я не знаю азбуку Морзе. Правда в том, что Джессика намного симпатичнее меня. Напишите список частей человеческого тела, и каждая из них у нее намного лучше, чем у меня. Позволю себе не согласиться. Все знают, что звание Худшей задницы было присвоено ей незаслуженно. Но никому не было до этого дела, потому что никто не знал, почему она оказалась в числе «фриков». Никто, кроме тебя, Алекс… меня… и Джессики. Возможно, кто-то думает, что ты был прав, выбрав меня. Но по-моему, дело было вовсе не в моей попе. Составляя список, Алекс, ты руководствовался отнюдь не моим внешним видом, а желанием отомстить. Выдергиваю из земли пучок травы и встаю. Рву траву на маленькие кусочки, пока она не выпадает из рук. Но сейчас я не хочу говорить о том, почему ты это сделал, Алекс. Об этом речь пойдет позже. Давайте обратим внимание на то, как меняется отношение людей к тебе, когда они видят твое имя в этом дурацком списке. Я хочу рассказать… Пауза. Делаю звук погромче. Слышно, как она разглаживает листочек бумаги. Я только что просмотрела все имена, которые вошли в мой список, вспомнила все истории, которые вы скоро услышите, и вот что подумала. Ни одно событие, о котором пойдет речь, никогда бы не произошло, если бы ты, Алекс, не внес мое имя в тот список. Все так просто. Тебе было нужно имя, чтобы противопоставить его Джессике. И так как после истории, придуманной Джастином, у всех в школе уже сложилось обо мне определенное мнение, я была идеальным выбором, не так ли? А снежок все продолжает катиться с горы, увеличиваясь в размерах. Список Алекса был просто шуткой. И мне кажется, не очень удачной. Он и не думал, что все так обернется. Это нечестно. А что насчет меня? Что я сделал? Чем я не угодил Ханне? Понятия не имею. Что обо мне будут думать другие, когда узнают, почему я попал в список Ханны? Некоторые – по меньшей мере двое – это уже знают. Изменилось ли их отношение ко мне? Думаю, что нет. Потому что мое имя не имеет ничего общего со всеми этими историями. Я в этом уверен. Я не сделал ничего плохого! Этот рассказ не о том, почему ты это сделал, Алекс, а о том, каковы были последствия твоего поступка, а конкретно о том, как это все отразилось на мне. Ты этого не планировал, да и не смог бы, даже если бы захотел. О господи, не могу поверить. Первой красной звездочкой отмечен дом, где раньше жила Ханна. Вот он впереди… О, нет!.. Этого не может быть… Я тут уже был. В ночь после вечеринки. Сейчас здесь живет пожилая семья. В ту ночь, около месяца назад, мужчина ехал на машине в нескольких кварталах отсюда. Он разговаривал с женой по телефону, когда попал аварию, врезавшись во встречную машину. Закрываю глаза, чтобы прогнать нахлынувшие воспоминания. Не хочу это видеть, не хочу снова переживать произошедшее. Но я ничего не могу с собой поделать, не могу отделаться от образов из прошлого. Я шел по улице и увидел две искореженные машины. У пожилого мужчины, сидевшего в одной из машин, началась истерика, он все причитал: «Я должен ей позвонить! Я должен позвонить жене!» Его телефон куда-то подевался, поэтому мы пытались ей дозвониться с моего, но у нее было занято. Видимо, она испугалась и, после того как связь оборвалась, все набирала и набирала номер мужа. По его словам, у нее плохое сердце и ей необходимо сообщить, что с ним все в порядке. Я позвонил в полицию и сказал мужчине, что еще раз попробую ей дозвониться. Но он попросил меня пойти к ней домой – они жили в паре кварталов. Начала собираться толпа, кто-то старался помочь человеку в другой машине. Оказалось, что он учится в нашей школе и его состояние гораздо хуже, чем у пожилого мужчины. Я попросил кого-нибудь присмотреть за мужчиной до приезда «Скорой», а сам побежал успокоить его жену. Но я не знал, что раньше в этом доме жила Ханна. Сейчас я иду в точности так же, как когда-то Джастин и Зак, – по центру улицы в направлении Т-образного перекрестка, а прямо впереди дом Ханны. Все как она описывала. Шторы на окнах, за которыми они с Кэт прятались, занавешены на ночь. Представляю, как они стояли и смотрели, как Джастин и Зак идут по дороге, ступают на мокрый газон, а затем падают друг на дружку. Продолжаю идти вперед, пока не упираюсь в тротуар, после чего пробую, насколько влажная сегодня трава. Совсем не скользко! Не понимаю, как Джастин и Зак умудрились так опозориться прямо перед ее окнами. Интересно, если бы тогда Ханна влюбилась не в Джастина, а в Зака? Джастин исчез бы из ее историй? Не распускал бы никаких слухов? Ханна была бы жива? День, когда появился твой список, я пережила нормально. Я знала, что это шутка, и люди, стоящие в коридорах с распечатками, тоже это знали. Это была одна большая, полноценная, веселая шутка. Но что происходит, когда кто-то говорит, что у тебя самая лучшая задница среди новичков? Позволь мне рассказать тебе, Алекс, потому что иначе ты никогда этого не узнаешь. Это позволяет людям – некоторым, особенно тупоголовым, – относиться к тебе, как будто ты вся – это одна шикарная задница. Вам нужен пример? Отлично. Б-3 на ваших картах. Магазинчик «Голубая капля». Это совсем недалеко. Понятия не имею, почему он так называется, но он всего в квартале от дома, где я жила раньше, поэтому я заходила туда, когда мне хотелось сладкого. Что означает… да-да… я заходила туда каждый день. С улицы «Голубая капля» выглядит грязно и неухоженно, поэтому у меня никогда не было желания посмотреть, что там внутри. Девяносто пять процентов времени «Голубая капля» пустовала. Лишь я да мужчина за прилавком. Думаю, многие даже не знают о существовании этого места, потому что оно очень маленькое и спрятано между двумя магазинами, которые закрыты с тех пор, как мы переехали. С улицы «Голубая капля» выглядит как доска для рекламы сигарет и алкоголя. А внутри? На самом деле так же, как и снаружи. Иду мимо бывшего дома Ханны. Подъездная аллея поднимается в горку, а затем исчезает за деревянными дверьми гаража. Самые лучшие конфеты стоят на прилавке, рядом с продавцом. Мужчина за прилавком приветствует меня звонком – дзинь-дзинь, – когда замечает, что я только вошла. Он знает, что сейчас я подойду к стойке со сладостями и обязательно что-нибудь куплю. Я всегда так делаю. Однажды кто-то сказал, что у этого продавца лицо похоже на грецкий орех. И это действительно так! Возможно, потому, что он очень много курит, или потому, что его зовут Уолли.[1] Сколько я ее знал, Ханна всегда ездила в школу на голубом велосипеде. Я и сейчас могу представить, как она с рюкзаком за спиной едет по этой улице, мимо домов, деревьев, припаркованных машин, мимо меня. А я стою и смотрю, как она удаляется и наконец исчезает. Снова… Если честно, не могу припомнить, чтобы Уолли когда-нибудь со мной разговаривал, да и вообще хоть что-то говорил. Ни приветствия, ни дружеского ворчания от него я никогда не слышала. Единственный раз он открыл рот из-за тебя, Алекс. Ну надо же. Алекс! Точно. Вчера кто-то толкнул его в коридоре прямо на меня. Кто же это был? В тот день, когда я вошла, как обычно прозвенел колокольчик. Дзинь-дзинь! Я выбрала конфету, не могу сказать, какую именно, потому что уже не помню.