Мы расхохотались, но я заметил, что глаза женщины ненадолго затянула эдакая поволока мечтаний, и я хорошо знал эту поволоку. Лучше будет не оставаться с этой дамой наедине в запертом кабинете – изнасилует и разрешения не спросит! У дам в сорок лет иногда просыпается такой аппетит к мужчинам, что просто ай-яй! Ну… по крайней мере, я об этом читал. Мол, они как бы доказывают себе и окружающим, что желанны и еще кое на что годятся. И самое интересное, что и доказывать-то им по большому счету не надо – годятся, еще как годятся! Но они все равно хотят это слышать, и… от как можно большего числа мужчин. Гормональная перестройка идет, так что они вроде как и не виноваты, что пускаются во все тяжкие. Впрочем, дама и правда хороша. Немного отяжелела, но это ей даже прибавило шарма. Знойная женщина – мечта поэта! Нет, совсем не толстая, даже лишнего веса нет. И за собой следит – чистенькая, гладкая… Тьфу! Опять меня понесло! Десять лет возраста долой – куча бесов в ребро! Меня там девчонка с картинки модного журнала ждет, а я рассматриваю сиськи бабы вдвое ее старше и прикидываю, как бабу разложить на рабочем столе в укромном кабинете! Ну не маньяк ли?! Что-то тема секса меня слишком уж стала доставать… это ненормально! Тестостерон зашкаливает! Впрочем, я всегда отличался повышенным уровнем тестостерона. Ну так вот… железы работают. Я расплатился сертификатами – вышла довольно-таки приличная сумма. Но не такая приличная, чтобы так уж – «ох!» Тем более что в плане моих будущих доходов и нынешних финансовых запасов – совсем даже плевая сумма. – Это же все так дорого! Я не смогу вам сразу отдать! – сделала большие глаза Нина. – И мама спросит, откуда все взялось! И что мне сказать? – Скажи, что это подарок от одного писателя, которого она любит читать. За то, что ты такая красавица! Мы шли по залам магазина, продавщицы перешептывались, завистливо рассматривая меня и мою спутницу, и я чувствовал себя так, будто вышел на красную ковровую дорожку Голливуда, иду – под вспышками фотокамер и жадными взглядами тысяч поклонниц. Честно скажу – не очень приятное ощущение. Тебя буквально раздевают, и… А Нина так вообще ссутулилась и шла, опустив взгляд в пол. Наивная она или нет, но прекрасно понимала, что думают о ней молоденькие продавщицы: «Ах, сучка! Отхватила богатенького папика! Одел ее, как картинку! А сейчас небось в номер отвезет, снимет с нее все эти тряпки и заставит отрабатывать!» Кстати, а куда теперь? В таком прикиде грех бродить по улицам! В маленьком черном платье нужно сидеть в дорогом ресторане и пить коктейли пряные! – Поехали в ресторан? – не думая, предложил я. – Ты когда-нибудь была в ресторане? – Нет… – тихо ответила Нина, – только в кафе. – Ну вот и поедем! Посидим, музыку послушаем, поедим! – Я не голодная, – вяло трепыхнулась Нина, но я тут же смел баррикады сопротивления: – Ну не хочешь – не ешь. А я хочу! Просто посидим! Когда еще в ресторан попадешь? Нина глянула мне в глаза, видно было, что она колеблется. Потом кивнула: – Хорошо, поедем. Только недолго, ладно? А то мама волноваться будет. Я ей сказала, что до десяти домой вернусь. – Хорошо… до десяти так до десяти! – слегка разочарованно ответил я и махнул рукой машине такси, которая стояла возле «Березки» чуть в стороне, явно дожидаясь «жирного клопа». Как это говорят таксисты двухтысячных – стояла «на пятаке». Такси с рыком завелось и, брызнув водой из-под колес, подкатило к нашим ногам. Нина даже попятилась, помня сегодняшнюю неприятность. Не хватало еще, чтобы и «маленькое черное платье» обдали грязью, – этого она бы точно не перенесла, судя по выражению ее лица. В этот раз я почему-то решил отправиться в «Арагви». А почему нет? Деньги есть, можно и «продегустировать» рестораны Москвы! Время еще – не час пик ресторанного дела, так что место нам, скорее всего, найдется. И правда – когда такси высадило нас у входа в «Арагви», я не заметил возле него особого бурления. Рабочий день еще не закончился, так что рыночные торгаши, цеховики и научные работники нормально ковали свое благосостояние. Ибо делу время – потехе час. Швейцар окинул нас с Ниной внимательным взглядом бывшего кагэбиста и, видимо, удовлетворившись увиденным, пропустил внутрь, придержав перед нами дверь. Не скажу, чтобы я так уж часто ходил по ресторанам в своей достаточно долгой жизни, но пришлось посещать – всякие и разные. Потому меня ничуть не смущали ни эдакая важность швейцара, ни нарочитая роскошь интерьера ресторана. Обычное дело – в двухтысячных, каких только ресторанов не бывало! И пафосных, и самых дешевых забегаловок. И все они благополучно заканчивали свое существование, пройдя определенный путь этой жизни, наверное, у каждого такого заведения есть свой срок существования, как и у человека. Так и «Арагви» – читал где-то в 2018 году, что его хотят вообще закрыть, – нерентабелен, невыгодно содержать такой пафосный ресторан только для того, чтобы люди сидели в нем, жрали и пили. Вроде как планировали сделать из него что-то вроде торгового центра, что тоже довольно-таки глупо, – на кой черт нужен еще один ГУМ или ЦУМ? И в них-то люди ходят, чтобы мороженое поесть да поглядеть на роскошь убранства советского времени. А так… одни пафосные магазинчики с супердорогими брендами часов, сумочек, обуви и всякой дребедени, где ни одного покупателя и только продавцы рядом с важными, одетыми во все черное секьюрити, преисполненными своей важности и значимости на фоне бродящих по коридору нищебродов. Интерьер меня не поразил. Ну да, красиво – в грузинском стиле, и все такое прочее. Ресторан-то с грузинской кухней! Каким ему еще-то быть? Кстати, я больше люблю китайскую и корейскую кухню – острое люблю, пряное, экзотичное. Но хинкали уважаю. Да и шашлык бараний, нормально сделанный, – тоже вполне ничего. Впрочем – к шашлыку у меня нет абсолютно никакого почтения, – когда ты живешь в своем доме и можешь в любую минуту выйти и пожарить себе мяса на мангале (а именно это и есть шашлык) – ценность его как особо интересного блюда резко уменьшается. Это для горожанина, сидящего в четырех стенах, шашлык – как для меня в обычной жизни поход в ресторан – планирование, сборы, хорошая компания и все такое прочее. Для меня – просто жареное мясо. Нина потерялась в этом ресторанном великолепии. Когда я взял ее под руку, входя в ресторан, она прижалась ко мне и почти не дышала, опасливо озираясь по сторонам, будто опасаясь, что на нее сейчас набросятся и куда-то утащат. Даже удивительно, вроде взрослая девушка, а такой ребенок! Но это даже придавало ей шарма – женщина-ребенок, что может быть интереснее для мужчины? Взрослого мужчины… – Здравствуйте! Вам столик на двоих? – метрдотель был важен, как первый министр европейского государства. И сразу вспомнился «пират»-метрдотель Арчибальд Арчибальдович из «Мастера и Маргариты»: «И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения. Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукоятки пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Карибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой». Мне непроизвольно стало смешно при воспоминании об этих строках, я улыбнулся, а метрдотель, естественно, не понял причины моей улыбки, воспринял ее по-своему: – Может, вам отдельный кабинет? Я покосился на слегка бледную Ниночку и, снова улыбнувшись, отрицательно покачал головой: – Нет, достаточно будет столика на двоих, где-нибудь в не особо шумном месте. – Извините, особого выбора уже нет! – развел руками мужчина, кивнул на почти заполненный посетителями зал. – Но что-нибудь придумаем! Я в ответ вынул бумажник, достал десятку и, не скрываясь, сунул ее метрдотелю. Тот, ничуть не смутившись, принял подношение, благосклонно кивнул и предложил подождать буквально пару минут – сейчас все будет устроено. И действительно, пусть и не через пару минут, но через пять – мы с Ниной уже сидели за столиком, полускрытые от зала пресловутой пальмой в кадке, неизменным атрибутом всех советских ресторанов, и колонной, поддерживающей сводчатый потолок. Тут было и правда уютно и хорошо. Официант, тоже мужчина, – подал нам меню, и я углубился в изучение этого документа, автоматически, как обычно, дивясь невероятно низким, с точки зрения аборигена 2018 года, ценам на всевозможные блюда. Ниночка так и не решилась ничего заказать, и тогда я взял дело в свои руки – закуску, горячее, ну и само собой – бутылку шампанского. Нет, не импортного – вполне сгодилось полусладкое крымского розлива. В конце концов, я патриот или нет? Крым – наш, и никаких гвоздей! И «Абрау-Дюрсо» полусладкое – тоже наше! Официант разлил шампанское по бокалам – бутылку принесли в «серебряном» ведерке, на льду, все, как положено в хорошем ресторане, – и удалился, пожелав нам приятного аппетита. Советское время, чего уж там! – Ну что же, Ниночка, выпьем? Сегодня я подписал важные документы, грех не обмыть такую сделку, согласись! Вот я и пригласил тебя в ресторан. Больше-то мне тут отпраздновать и не с кем – чужой город, чужие люди. Ниночка несмело улыбнулась, мы звонко стукнулись краями бокалов и выпили. Она отпила глоток, закашлялась, – шампанское было холодным, потом справилась с собой и храбро, с видимым усилием допила игристое вино. Затем поставила бокал на стол и вдруг тихонько, прикрыв рот рукой, рыгнула, смутилась, покраснела и захихикала: – Ой! Простите! Я такая неуклюжая! Пузырьки в нос ударили! Я редко пью спиртное! Последний раз на выпускном – мальчишки принесли какое-то вино, противное такое, сладкое, мы пили, а потом мне стало плохо, и я… ой, простите! Ну чего я несу! Дурочка такая! «Прелесть какая дурочка! – подумалось мне. – Да и не дурочка. Невинное дитя, каких в 2018 году уже и не встретишь. Девки в моем времени не вылезают из интернета, разглядывая и изучая способы и позы секса во всех его видах и проявлениях. А тут… есть еще нетронутые делянки! Хе-хе-хе…» Я разлил шампанское по бокалам и предложил выпить за нашу с ней встречу. Случайную, но такую приятную! Ниночка не отказалась, выпила еще бокал, и теперь было видно, как после двух фужеров она расслабилась и пришла в себя. Шампанское быстро бьет в голову, но так же быстро и отступает, практически не оставляя за собой шлейфа из головной боли и других неприятных последствий. Если только это хорошее шампанское и если с ним особо не перебирать – три-четыре фужера для веселья и радости вполне достаточно. Ну я так считаю. Для меня это как слону дробина, а вот Нина – она сразу захмелела. Это и понятно – сравнить мою массу и тренировку в питии и ее объемы. – Я вам так завидую! – вдруг призналась она. – Нет-нет, не подумайте ничего плохого! Я завидую вашей интересной жизни! Вы так запросто встречаетесь с иностранцами, разговариваете с ними, будто они каждый день приходят в ваш дом. А мне они кажутся какими-то инопланетянами! Живут где-то далеко-далеко, в другом мире… думают иначе… живут иначе… и только прилетают, чтобы посмотреть на нас, землян! – Всяко они живут, – пожал я плечами, – всякие бывают иностранцы. Я тебе вот что скажу, Ниночка… наши люди и душевнее, и… хмм… духовнее, не побоюсь этого слова. Иностранцы думают только о прибыли, только о деньгах. Не нужно на них равняться. – Да я и не равняюсь! – Ниночка помотала головой. – Вы не поняли! Просто они… другие! И мне интересно на них смотреть! Ну как на инопланетян! И знаю, что никогда у них на планете не побываю, да и нечего там особо делать, а все равно тянет – а вдруг?! – Побываешь… когда-нибудь, – усмехнулся я, – когда-нибудь люди будут свободно летать, ездить в любую точку Земли, если только захотят. Лишь бы были деньги на билет. И ты это время застанешь – лет через тридцать, не больше. – Мне тогда будет… – Нина принялась считать, – почти пятьдесят лет! Я буду такая старая! Такая древняя! Как мамонт! Я посмотрел на нее и криво усмехнулся, а Ниночка покраснела, спохватилась и затараторила: – Вы про себя подумали?! Да что вы! Вы не выглядите на пятьдесят лет! Правильно сказали иностранцы, вам лет тридцать, не больше! Вы такой красивый, такой мужественный! Я видела, как на вас продавщицы в магазине смотрели – это ужас какой-то! Если бы вы щелкнули пальцами и приказали служить, как собачкам, они бы просто на колени упали с поводком в зубах! А директорша – да она просто без ума от вас! Да что директорша, я сама… Тут Ниночка поперхнулась, закашлялась, и я налил ей шампанского в бокал: – Попей! И давай закуси чем-нибудь, ну что ты не ешь? Бутербродики с икрой – когда еще черной и красной икры поешь? И вот еще вкусные штучки… тарталетки называются. И вот – бутербродики с осетриной – поешь давай! Сейчас горячее принесут. Я заказал бараньи ребрышки с жареной картошкой. Вкусная штука! Любишь бараньи ребрышки? Горячее принесли минут через двадцать – довольно-таки быстро для ресторана. И они правда были хороши. Умеют тут готовить баранину! Порции большие, как на двух человек, и Нина с испугом вытаращила глаза, пискнув: «Я не съем столько!» На что я тут же заверил, что, если не доест, я ей за пазуху напихаю, чем вначале ее напугал, а потом развеселил. Мы ели, пили, разговаривали – о жизни, о литературе, о семье Нины. Все-таки я спросил, откуда у нее такая крепкая, спортивная фигура, и Нина с готовностью рассказала, что довольно-таки плотно занималась спортивной гимнастикой – с самого детства. Но потом бросила – нужно готовиться к университету, и надо было выбирать – или спорт, или университет. Звезд с неба в спорте Ниночка не хватала, а потому выбор был однозначным – учеба! Так вот почему она такая крепенькая и мускулистая, при ее достаточно небольшом росте! Обычно те, кто заканчивает спортивную карьеру, начинают толстеть, организм, привыкнув к запредельным нагрузкам, требует постоянного притока пищи – в запас, так как вот-вот снова начнутся физические нагрузки, и, соответственно, откладываются запасы жира. Но тут был иной случай. То ли обмен веществ у Нины был такой, то ли просто она умела себя ограничить, но с ее слов – не потолстела, а даже немного похудела. Мышцы-то без нагрузок уменьшились в размерах. Вот и получилась она такая… микромодель! Заиграла музыка, на танцполе появились пары. Я, видимо, тоже слегка захмелел, потому, не раздумывая, встал и протянул Нине руку. Танцор из меня был хреноватый, но главное не победа, главное – участие! По крайней мере, так говорят все, кто продул соревнование. Нина танцевала хорошо, гораздо лучше меня, и была в своем маленьком черном платье просто сногсшибательна. Она походила на Одри Хепберн, только была гораздо, гораздо красивее своей несравненной, здоровой славянской красотой. Мы потанцевали, потом посидели за столом и выпили еще по бокалу шампанского. Потом снова потанцевали, и снова… мне было приятно держать в руках ее горячее, упругое тело, чувствовать на груди ее чистое, жаркое дыхание. Ниночка раскраснелась, лицо девушки сияло, и было видно, что ей очень нравится то, что сейчас происходит. А может, ей и правда нравился я сам, как мужчина. Честно сказать, мне в это не верилось, хотя, может быть, и напрасно. В определенном возрасте ты уже начинаешь понимать, что для молоденьких красивых девушек ты давно не являешься объектом романтических устремлений. Что от тебя они хотят чего-то такого, что находится гораздо ближе к земле, чем к небу. В основном – денег. Или же удовлетворения спонтанно возникшего взрыва похоти. На раз. Чтобы потом со смехом рассказывать подругам, как по пьянке отдалась почти старику, который, впрочем, был гораааздо «вкуснее» предыдущих молодых претендентов на молоденькое «мясцо». «Ну так захотелось трахнуться, просто сил нет! И только он рядом! И что было делать?! Но он был хорош!» А потом я захотел в туалет. Нет, вначале захотела Ниночка – смущаясь и краснея, попросила проводить ее к дамской комнате. Я проводил. Дождался, когда выйдет, отвел к столику и вернулся уже в «мужскую комнату». Сделал свои делишки, умылся, посмотрел в зеркало – а что, может, и вправду я еще могу быть объектов вожделений для молоденьких девчонок? Все-таки не хухры-мухры, аура великого писателя-фантаста так и сияет над головой, так и слепит! Ох, трудно отличить настоящее от поддельного. Трудно вычислить тех женщин, кто любит тебя ради денег, а кому просто приятно касаться твоего твердого плеча. Всегдашняя беда миллионеров – попробуй-ка определи – охотница за богачами перед тобой или наивная тургеневская барышня? Постоял еще у зеркала, постоял… а и пошел на выход. Будь что будет! Никогда не было, чтобы никак совсем не было. Хе-хе… Уже когда прошел половину пути до своего столика, заметил, что там не все ладно. Гражданин типичной внешности со жгуче-черными волосами уцепил мою Ниночку и пытается поднять ее со стула. Ниночка, надо отдать ей должное, активно сопротивляется, а когда тот совсем уже разошелся, встала и плавным движением, каким, наверное, когда-то отталкивалась от брусьев, толкнула гражданина в грудь обеими руками. Бывшая спортсменка не растеряла былой силы, потому гражданина едва ли не подбросило над полом, и он со всего маху плюхнулся спиной на паркет. Грохот был такой, будто на пол с высоты человеческого роста швырнули мешок с картошкой. Гражданин тут же вскочил – красный как рак, взбешенный, встрепанный – и, бросившись к Нине, ударил ее по лицу – открытой ладонью, сильно, так, что голова ее мотнулась и глаза на секунду закатились – видимо, на мгновение отключилась. Это все произошло буквально за те четыре-пять секунд, что нужны мне были для того, чтобы подойти к столику. Практически мгновенно! Я смотрел за происходящим, будто видел это все в кино, и ничего, совсем ничего не мог изменить! А когда подошел, у Нины из носа проскочила темно-вишневая капелька, которую она успела поймать ладонью, и теперь сидела, недоуменно ее рассматривая, – будто драгоценный рубин, невесть как оказавшийся у нее в руке. В голове зазвенело – гулко так, будто колокол забухал. Бамм! Бамм! Бамм! Лицо какой-то там национальности размахивается, чтобы ударить еще раз… я шагаю вперед, ловлю его руку, и легко, как ветку, переламываю ее пополам в локте. Потом беру его лицо в свою ладонь и резко толкаю, так, что мужчина пролетает по воздуху метра полтора, прежде чем упасть на пол. Музыка гремит, никто, по-моему, и не услышал его вопля – кроме тех, кто сидел рядом. Я присел к Нине, отнял ее руку от носа и подал салфетку: – Вытри. Нос цел? Не сломан? – Нет. Просто разбит, – ответила она на удивление спокойно и тут же добавила: – Танцевать звал. Я отказалась. Тогда он начал предлагать деньги – чтобы я с ним поехала. Тогда он уцепился, стал тащить из-за стола. Я толкнула его, и… – Я видел… – хмуро ответил я и поднял руку, подзывая официанта: – Счет, пожалуйста. И побыстрее. Пока принесли счет, пока я расплачивался – сумма вышла смешная, – кавказец куда-то исчез, как и не бывало. Если бы не покрасневшее лицо Нины и не припухший нос, можно было бы подумать, что все происшедшее мне привиделось. Расплатился, оставил десятку чаевых, и, не мешкая, мы пошли к выходу. Если я что-то и знаю о горячих кавказских парнях, это то, что обид они не прощают, невероятно мстительны и стараются нападать толпой. А мне бы не хотелось, чтобы Нина оказалась в гуще разборок. Да и валить на глушняк никого из этих типов тоже не хотелось. Зачем мне лишние проблемы? Особенно перед поездкой в США. Валить отсюда нужно, и как можно быстрее. Глава 5