– Я не встречался с Солженицыным, и честно скажу – не горю желанием с ним встречаться. Мне он не нравится. Я его не уважаю. И не считаю его книги настоящей литературой. – А свои – считаете? Ах ты ж сука…ловушка! Скажи сейчас что считаю – скажут, что загордился, выставляет себя классиком литературы. Скажи, что не считаю – ага! Значит твои книги дерьмовые, раз сам это говоришь! – Я сказочник, сэр. Я пишу сказки для взрослых. Сказки, которые делают людей немного чище, немного позитивнее. Которые скрашивают жизнь людей, из серой превращая ее в яркую, цветную. А настоящая это литература, или нет – решать не мне, а моим читателям. Для меня, как и для любого писателя – свои книги самая настоящая, великая, гениальная литература! (смех в зале) Это как дети – они все делятся на своих, и плохо воспитанных. (смех) – Господин Карпов… – снова начал телевзионщик, и тут Страус, к которому подошла его секретарь Пегги и что-то начала говорить на ухо, встал, и остановил говорившего: – Господа! Тут мне пришла одна новость, которая вас, думаю, заинтересует! Мне только что сообщили, что господин Карпов сегодняшней ночью спас двух полицейских офицеров, уничтожив банду, которая на них напала! Одного он убил голыми руками, другого ножом, который отнял у первого гангстера, трех других застрелил из пистолета, который отнял у второго гангстера! Наш писатель не только невероятно популярный в своей стране фантаст, но еще и герой! До приезда скорой помощи он сидел и зажимал рану одного из полицейских, чтобы тот не истек кровью! Браво, Майкл! Браво! Страус встал и захлопал в ладоши. Следом за ним захлопала Пегги, за ней – весь зал, даже тот, с красной мордой из «Голоса Америки». – Браво! Браво, Карпофф! Браво! Я медленно встал. Вот что теперь делать? Раскланиваться, как идиоту? Как цирковому клоуну? Ну вот нахрена он это сделал?! Хотя я знаю – нахрена. Он сделал то, что должен был сделать – реклама! Это – реклама! Теперь все захотят посмотреть, почитать – какую же книжку написал русский писатель, убивший голыми руками пятерых гангстеров! Мда… Кстати, а чего я ожидал? Что ночное происшествие останется незамеченным? Ну тупо же! Мне все равно бы пришлось рассказать обо всем и Нестерову, который сейчас сидел с вытаращенными глазами и то бледнел, то краснел, и Страусу, отбивавшему ладони в овациях, и…всем, кого это касается. Шила-то в мешке не утаишь! Только вот шуму не хотелось, ох, как не хотелось! Ладно…чего теперь боржоми пить, коли печень уже отвалилась…будем выжимать из ситуации все плюшки, которые возможно выжать. Уж на то пошло – этот шум мне точно на пользу. По крайней мере – в плане продажи моих книг в Штатах. Уж Страус-то постарается, по-полной раскрутит историю! Минут пятнадцать пришлось рассказывать, как это я оказался в неблагополучном районе, и как на самом деле все происходило. Меня не перебивали, а потом все как с цепи сорвались – бросались к Маргарет, вырывая у нее из рук микрофон, кричали с места, потрясая блокнотами, и только когда Страус рявкнул в микрофон, призывая всех к порядку, шум постепенно стих. Первым микрофон получил высокий мужчина с благородной сединой на висках, эдакий здешний Познер – с вкрадчивыми манерами и хитрыми еврейскими глазами. – Скажите, господин Карпов, а что, обязательно было убивать этих гангстеров? И вообще, как вы это смогли сделать? У вас что специальная подготовка? Может вы русский шпион? Я ухмыльнулся: – Вы судите о том, какие бывают шпионы по книжкам о Джеймсе Бонде, да? То есть – шпион только тем и занимается, что всех бьет? Это какой-то странный шпион. Для комиксов. Что касается вашего первого вопроса – а мне некогда было думать. Одного полицейского ранили ножом в грудь, другого расстреливали на моих глазах – что мне оставалось делать? Уж на то пошло – добили бы их, принялись бы за меня. А я не хотел убивать этих негодяев, пусть даже они и негодяи. Я попытался вначале убежать! Нормальные герои всегда идут в обход! (смех) Но раз уж пришлось драться – надо тогда бить наверняка, чтобы не встали. Ну и по второму вопрос: я не знаю, откуда у меня различные умения. Я даже не знаю, кто я такой. Чуть больше года назад я обнаружил себя стоящим на дороге в одном из российских городов. На мне не было ни одной нитки одежды, а сам я не помнил – ни своего имени, ни места, где нахожусь. Имя и фамилию мне дали уже в лечебнице, куда вначале поместили. А государство уже после проверки выдало мне паспорт. Так что моей биографии всего один год. – И вы за год написали столько книг?! – поразился журналист – сколько их у вас? – Десять. Пишу – одиннадцатую. – О господи! Да вы – Бешеная Пишущая Машинка! – «Познер» широко улыбнулся – Вы просто монстр какой-то! Да вы один сделаете богатым издательство господина Страуса! Зачем им другие писатели, если есть вы? – Издательство Страуса и так уже богато – усмехнулся я – Но я постараюсь сделать его очень богатым! Если они захотят, конечно. Страус рассмеялся и показал мне большой палец – молодец! Следующим был упитанный господин непонятно из какой газеты, выглядящий так, как всегда выглядели буржуи с советских плакатов – в клетчатом костюме, толстощекий, явно выпивший всю кровь у рабочего класса. Но заговорил он не как кровопийца-буржуй, скорее наоборот. – Скажите, господин Карпов, все те, кого вы убили, были черными? Опа! Это что еще такое?! Куда он меня ведет? – Да, все черные, и что? Не понимаю вашего вопроса. – Все вы поняли, сэр. А если бы это были белые, вы бы их пощадили? – Честно сказать, в тот момент мне было все равно, в чьей руке нож, или пистолет – в черной, белой, красной или зеленой. Даже если бы это были зеленые человечки с Марса, я все равно поступил бы так же. Они хотели убить полицейских, а я не мог позволить им это сделать. Совесть бы потом замучила! – То есть, вы не себя защищали, а полицейских? У нас в стране такие полицейские, что их должны защищать русские?! Полицейскому департаменту надо разобраться со своими офицерами. Их профессиональная подготовка совершенно не годится! Вообще-то я был полностью согласен с этим придурком – не годится. Если бы не я – этих пентюхов точно бы грохнули. Но только вот говорить этого точно не надо. Зачем подставлять парней? Все-таки они можно сказать соратники – и потому, что они копы, а я все-таки почти мент, пусть и бывший, а во-вторых, мы вместе стояли под пулями. И кстати – они не побежали, не испугались, отстреливались, как могли. А то, что никуда не попали – так это бывает. Люди теряются, совершают странные поступки в сложной ситуации. Но они вмешались, когда за мной гнались эти уроды, выполнили свой долг. Так что…. – Все произошло слишком неожиданно. Первого офицера сразу ранили, второго тоже. Они просто физически не могли стрелять как следует. Так что зря вы на них…(хотел сказать «бочку катите», но осекся. Не поймут!) Зря вы их обижаете. Они выполнили свой долг, защищали меня! Не побоялись пятерых вооруженных бандитов! Да им медали надо дать за храбрость! Страус посмотрел на меня, и глаза его сузились. Он лоснился, как наевшийся сметаны кот. Ему все это действо явно очень нравилось. Ну а что – такой паблисити, это только представить! Шума – до небес! – Господа, все-таки ближе к теме – не забывайте, что мы обсуждаем творчество русского писателя, а не только его подвиги на земле Америки! Это Страус решил снова переключить внимание на главное – на мою книгу. И правильно. Маркетинг…такой маркетинг! Хорошего понемножку! – Скажите, господин Карпов, почему вы уверены, что ваша книга понравится американскому читателю? – это молодая женщина лет тридцати, очень даже миленькая. Тоже с блокнотиком в руках – Кто вам сказал, что она понравится американцам? – Я в этом доверяю чутью моих издателей, господ Страуса, Фаррара и Жиру. Все уже давно должны были убедиться, что они берутся издавать только тех авторов, от которых будет толк. Тех, кого покупают, тех, кого читают. Ну а как там дело пойдет – это уже одному богу известно! – А вы верующий человек, господин Карпов? – мертвой хваткой вцепилась в меня девушка – Вы верите в бога? – Знаете, я как тот солдат, что сидит в окопе и молится: «Хоть бы не в меня! Хоть бы не в меня! Господи, помоги!» А потом вылезает живой и забывает о молитвах и церкви. У нас есть пословица: пока гром не грянет – мужик не перекрестится. Я ответил? – Нет – улыбнулась девушка – Вы хитро ускользаете от прямого ответа. Еще раз спрошу: вы верите в бога? Вы ведь живете в Советском Союзе, и у вас преследуются верующие! Вы боитесь сказать откровенно? Вас за это отправят в лагерь? – Да что за глупости?! Кто вам это сказал? – фыркнул я и весело рассмеялся – у нас открыты церкви, хочешь – ходи в них, не хочешь – не ходи! И синагоги! И мечети! Не приветствуются только всякие сектанты-изуверы, но ведь эти секты и в США не особо популярны. А что касается моей веры в бога…это вопрос слишком интимный. И касается только нас с богом. – Скажите, господин Карпов – не унималась девушка – а как вы относитесь к правам сексуальных меньшинств? У вас ведь на родине за подобное сажают в тюрьму! Вы согласны с таким законом? – Я считаю, что все люди имеют права на то, что не запрещено. И сексуальные меньшинства никак не мешают мне жить – если только не ведут пропагандистскую работу среди детей, подростков. За это нужно очень строго наказывать. А с тем, что надо сажать этих людей в тюрьму я не согласен. Может быть лечить? Это – да. Но в тюрьму-то за что? – Так вы считаете их больными? – девушка просто ликовала. Да что за журнальчик она представляете?! Феминистка какая-нибудь? Типа «розовая»? Вот же надоела, чертова кукла! – Да. Я считаю, что гомосексуализм – психическое отклонение от нормы. Но не собираюсь как-то порицать этих людей, ненавидеть или что-то подобное. Я уже сказал – они мне не мешают жить, и пусть делают что хотят – если это укладывается в рамки закона. Закон превыше всего! – Господин Карпов! А вы всегда не согласны со своей властью? Может быть вы диссидент? Это уже маленького роста черноволосый мужичонка, похожий на итальянца. Наверное и есть итальянец по происхождению. – Нет, я не диссидент. Хотя и не всегда согласен с властью в моей стране. Но обсуждать это буду не с вами. Это моя страна, и моя власть. И обсуждать ее я буду только с моими согражданами. – А что вам понравилось в Америке? И что не понравилось? – это все тот же черненький – что бы вы хотели взять с собой на родину? – Если я вам скажу, что Манхеттен хочу с собой забрать – вы поверите? (хохот в зале, улыбается и черноволосый). Машины ваши нравятся. Кадиллак Де Вилль, например. Наши машины пока что хуже ваших. Нравятся небоскребы. Нравятся ваши джинсы (улыбки). Да много чего нравится! – А что не нравится? – Не нравится… – я задумался, и нашелся – когда на меня бегут с ножом и пистолетом. Я тогда очень сержусь. (хохот) А больше как-то я не успел найти того, что мне не нравится. Вот подольше тут поживу, тогда и спросите. А пока – что я видел? Номер в этом отеле? Так он великолепен! Журналисты? Хорошие вы журналисты, наверное – лучшие! Ведь господин Страус пригласил только лучших, ведь так? Ну вот! Так где мне увидеть что-то плохое? Хитрый я! Ох, хитрый! Никто не любит чужаков, которые гадят на твою страну, на твой уклад жизни! Сейчас начну говорить о толстых, которые наели зад на фастфудах – на меня спустят собак! Начну говорить о грязных улицах всего в полутора часа ходьбы от отеля – кому это понравится? «Понаехали! Грязью обливают! Да пошел он! И его книжки!» Нет, такое делать нельзя. – Хотел посмотреть Америку, и видите, во что это вылилось? – улыбаюсь, невзначай дотрагиваюсь до царапины на щеке. – Кстати, а что у вас на лице? Что за царапина? Это гангстеры вас ранили? – заинтересовался черненький. – Ну уж ранили! – снова улыбаюсь я – царапина! Да, когда я полицейского прикрыл, меня царапнул ножом тот, кто его ранил. И это не героизм, мне за такую неуклюжесть надо выговор сделать! – А может останетесь жить у нас в США? Пойдете служить в полицию? – улыбается «итальянец» – будете учить наших офицеров! – Нет, мне нравится моя страна. Я хочу в ней жить. Да и вообще – я ведь в любой момент могу приехать в любую точку Земли! В том числе и в США. Потому зачем обязательно жить в одной стране? Когда-нибудь я отправлюсь в путешествие по миру, и буду жить там, где захочу. Поживу месяц в одной стране, в другой…кто мне может это запретить? – Ваше правительство! Вы же советский человек! А советские люди не путешествуют по миру! – Ну я же здесь? – ухмыляюсь, и смотрю в глаза собеседнику чистым-чистым взглядом – А вы говорите, не путешествуют! – С вами не все так ясно! – не унимается «итальянец» – Вы деретесь как коммандос, в пятьдесят лет выглядите на тридцать, не помните, кто такой! Может вы вообще пришелец? (у меня вдруг екнуло сердце) Может вы инопланетянин?! СССР установил связь с инопланетянами и скрывает это? Признавайтесь! – Вы видите у меня антенны на голове? – спрашиваю как можно серьезнее – А щупальца? А какой тогда инопланетянин без щупалец? Зал ржет, а я про себя матерюсь – мне тут только РЕН ТВ не хватало! Его загробного голоса, вещающего о вольфрамовых планетах! Чертова желтая пресса! Или не желтая? Или у них вся пресса такая? Ведь я читал, что американцев совершенно не интересует международная политика, и главное в новостях – это кто кого убил, какой скандал в в Голливуде, и…реклама. Реклама, реклама, реклама! – Господа! – вмешивается Страус – давайте вернемся к творчеству господина Карпова. Пожалуйста, задавайте вопросы, касающиеся его творчества – если таковые остались! Кто хочет задать вопрос? Давайте, вы, мисс! Встала девушка лет двадцати пяти, очень похожая на актрису из фильма «Завтрак у Тиффани». Худенькая, черненькая, элегантная. Миленькая, очень миленькая девушка! Мой типаж. Всегда нравились такие интеллигентные худенькие девицы. Впрочем – по юности мне нравились все девушки, похожие на девушек. Лишь бы шевелились, и…сиськи! Хе хе хе…гормоны, однако! – Господин Карпофф (он так и сказала – Карпофф. Ох уж эти американцы…), скажите, в ваших книгах есть секс? Зал загудел, кто-то засмеялся, кто-то захлопал в ладоши, а девушка продолжила: – В книгах советских писателей секса нет совершенно! Такое ощущение, что советские люди размножаются почкованием! (смех) Почему ваша власть так боится малейшего упоминания о сексе? Не потому ли, что все руководство вашей страны уже старики, и им не нужно женщин? Зал взорвался – зашумели, закричали, захлопали в ладоши, кто-то даже засвистел, но тут же замолк под укоризненными взглядами коллег. А я слегка охренел. Вот это она меня бортанула! – Во-первых, с чего вы взяли, что наши руководители такие уж старые, что им не нужно женщин? Вы что, у них в постели побывали? Проводили испытание? (зал засмеялся) И вообще – разве это порядочно, делать выводы без малейшей на то информации, оскорблять людей? Нехорошо. А то, что у нас строгая цензура в отношении секса…так может это и к лучшему? Может если бы в США цензура в этом направлении построже, тогда бы и нравственность в стране поднялась на более высокий уровень? Впрочем – об этом не мне судить. Для того есть ваша власть, выбранная вашим, американским народом. Замечу только, что в моих книгах много откровенных сцен, и они вполне спокойно прошли государственную цензуру. А что это значит? Это значит, что не такая уж и строгая эта самая цензура! (Врать, так уж с размахом! Нет – ну а что я еще могу сказать?!) Возможно, что я даже слишком злоупотребил описаниями секса в своих книгах, но я руководствовался моим пониманием действительности, ведь секс неотъемлемая часть нашей жизни, возможно даже – главная. Иначе откуда бы взялись люди, без секса? Выращивать детей в пробирке мы еще не научились! И почковаться – тоже. Так почему мы должны замалчивать эту сторону нашей жизни?! Мои герои – люди. И как все нормальные люди, они живут полноценной жизнью, в том числе и занимаются сексом. – Следующий! Кто? О! Лайла! Так и вижу, как у тебя горят глаза – дайте ей скорее микрофон! – Страус указал на женщину лет пятидесяти, элегантную, хорошо одетую. Он улыбнулась тонкими губами и взяла микрофон из рук Маргарет. – Скажите, господин Карпов…а как вы объясняете успех ваших книг в вашей стране? Ваши книги на самом деле настолько хороши? Или тут еще что-то есть? И еще – как вы относитесь к творчеству Толкиена? И не оказал ли влияние на ваше творчество этот автор?