Пролог Он меня целовал, и я таяла. Расплывалась, как шоколад на жарком июльском солнце, вздрагивала от каждого его прикосновения. Нежные губы мягко захватывали в плен мои, а руки перебирали волосы, гладили шею, посылая волнующие мурашки по всему телу. — Вероника… — тихо шептал он, ненадолго отрываясь от моего рта и покрывая мелкими поцелуями щеки и глаза. — Маленькая моя. Я ничего не ответила, да и не смогла бы, наверное, так как всегда теряла дар речи, когда Володя прикасался ко мне. Лишь потянулась вперед, целуя его сама и внутренне замирая от трепета и восторга. Как в киношных мелодрамах, под моими закрытыми веками вспыхивали звезды, а душа парила где-то высоко-высоко, и вернуть ее в тело мог только этот человек, если вдруг уберет от меня руки и оставит в холоде и одиночестве. Хороший мой, милый мой… Я сходила с ума настолько, что даже представить себе не могла, как жила раньше. Он целовал меня снова и снова, пока не отстранился и не прижал к себе, позволяя уткнуться носом в шею. Именно в этот момент в наш идеальный мир вторгся чужак. Сначала обоняния коснулся терпкий запах сигарет, а после прямо возле нас упал бычок и на него наступил здоровенный ботинок. Ботинок, разумеется, был не один, а с парой. Тяжелые такие рокерские боты на шнуровке и на толстенной подошве. — Привет, голубки, — насмешливый низкий голос ввинтился в нашу идиллию как рэп в разгар классической оперы. Я вскинулась и ошеломленно уставилась на смутно знакомого блондина. Тот сел вплотную к нам, закинул руки за голову и вытянул длиннющие ноги в тяжелых гриндерсах… Чтобы присоседиться, этот наглец сдвинул мою сумку на край скамьи, и она, само собой, упала на землю. — Погода офигенная, — продолжала разглагольствовать эта скотина, не спеша потягиваясь и демонстрируя роскошную мускулатуру под тонкой футболкой, из-под рукавов которой вились змеи татуировок, уходя вниз, к запястьям. Рисунок было не разглядеть, да я и не стремилась! — Ты что тут забыл? — грубо спросила я, переводя взгляд с выпавших из сумки учебных принадлежностей на пирсингованную рожу наглеца. Память услужливо подкинула информацию о том, что хам со вчерашнего дня является моим однокурсником, а зовут его Никита Данилов. Новичок-качок-красавчег. Перевелся с другого универа. Все наши девицы, увидев данного индивида, с ходу выпали сначала в осадок, а потом в блаженный обморок. Мне же он сразу не понравился. — Гуляю я, детка, гуляю, — хмыкнул Никита и не торопясь достал из кармана пачку сигарет. Зажал одну зубами, потянул на себя, насмешливо глядя на меня из-под длинноватой челки и, чиркнув зажигалкой, выдохнул дым прямо на Володю, как раз выглянувшего из-за моего плеча. А мой парень аллергик! Он сразу закашлялся и замахал рукой, разгоняя сизые клубы. — Ну-ка вали отсюда! — грубо велела я, торопливо доставая платок и вручая любимому. Тот в него сразу уткнулся и часто-часто задышал, вызывая у меня острый приступ жалости и не менее острый — гнева по отношению к новенькому. А тот продолжал нарываться! — Валить? Нет уж, красавица. Я смотрю, у вас тут тепло, практически жарко. А мне так холодно и одиноко! Никс, тебя ведь так зовут? Отсыпь обнимашек и мне, а? У меня отвисла челюсть. Самым натуральным образом. У Володи от такого хамства тоже дар речи отнялся, потому что он сидел и сверлил новичка злым взглядом, стискивая одну руку на моей талии, а другую на платке. Никита же насмешливо прищурил серые глаза и коснулся уголка рта языком, в котором сверкнул металлический шарик. Господи, везде металл, капец просто. Бровь проколота, ухо одно, еще и, прости господи, язык. Отвратительно! — Слушай, ты… — Я вскочила с колен парня и уперла руки в боки, но продолжить высказываться не успела: моего запястья коснулась теплая, сухая ладонь Вовы. — Вероничка, не надо. Пойдем. — Вероничка? — вдруг открыто расхохотался блондинистый козел, запрокидывая голову и показывая, что шея у него с одной стороны тоже татуированная! — Прелесть какая. Ве-ро-нич-ка-а. Тебе правда такое обращение нравится, Никс? Я всегда была довольно вспыльчивой. Очень-очень вспыльчивой, если совсем уж откровенно. Но за такие рекордные сроки я осатанела впервые! Не знаю, что было бы, если бы не Вова! Наверное, я бы кинулась на урода и расцарапала его мерзкие глазенки, которые нагло пялились на нас в ожидании эффекта на озвученные гадости. Но Вова задвинул меня себе за спину и спокойно сказал: — Ваша грубость и мерзкие инсинуации не имеют под собой никакой почвы и совершенно нас не задевают. Потому мы удалимся. Вероника, собери свои вещи и пойдем, у нас есть дела. Я с восхищением посмотрела на любимого. Какой же он все-таки мудрый! Да, не стоит опускаться до уровня всяких… Быстро собрав выпавшее обратно в сумку, я выпрямилась, и тут эта Пакость снова открыл рот: — О-о-о… Мальчик штудирует словарик Даля, чтобы блеснуть эрудицией? Это очень мило, правда, Веро-нич-ка? Захотелось огреть сволочь сумкой. — Не обращай внимания на низшие слои населения, — успел поймать меня в объятия Вова и едва ли не силком развернул спиной к Никите. Мы прошли несколько метров, когда тот, уже в спину, сказал, будто размышляя вслух: — Яркая, красивая девушка, в процессе секса с которой наверняка можно тупо сжечь комнату, и скучное ничтожество с ней рядом. На этот раз дернулся уже Вовка, которого тоже доконали возмутительные слова Данилова, но я повисла на локте у парня, быстро зашептав: — Милый, ты прав, с такими говорить — лишь опускаться до их уровня. Брось. Пойдем, ты прав, у нас дела! Тот прерывисто выдохнул, поправил очки в элегантной прямоугольной оправе и, улыбнувшись, подался вперед, накрывая губы поцелуем. — Ты права, солнце. Пойдем. И мы ушли! Не оглядываясь! Так же не оглядываясь, я показала хамлу неприличный жест из оттопыренного среднего пальца, но, судя по гомерическому хохоту позади, не впечатлила. Глава 1 /Никита Данилов/ — С*ка, как это возможно? — Качая головой, смотрел на удаляющуюся парочку и не сдерживал гримасы отвращения. Они почти скрылись с глаз, а я все не мог поверить, что эта офигительная рыжая красотка млеет от рук ботана с прыщами на шее. От мыслей о превратности бытия отвлек звонок смартфона. — Б**ть, — узнал я звонившего. Помедлив, ответил, заранее понимая, что попал: — Да! Что? — И ты здравствуй, сын! — голос отца звенел от плохо скрываемого гнева. — Позволь узнать, где находишься?! О, эти восхитительные нотки, анонсирующие сношение моего несчастного мозга всеми возможными способами. А батя в этом плане затейник! — В парке, — усаживаясь удобнее, приготовился выслушать много неприятного. Пусть говорит, сегодня мне времени не жалко. — Значит, к Ольге Петровне на зачет не пошел? Бинго! Капитан Очевидность вновь поражает нас своими сенсационными открытиями. — Нет. — Потому что? — Устал просиживать задницу на зачетах, чтобы догнать программу. Знаешь, в аудитории на редкость неудобные стулья. — Ну и бог с ними, — внезапно миролюбиво выдал отец. — В парке, так в парке. — И все? — разумеется, я ему не поверил. Это же стыд и позор: единственный отпрыск забил на учебу, был выдворен из престижнейшего немецкого универа и переведен под крыло к папочке.