- Послушай, что он говорит. В кубе голоэкрана появилось изображение Белова и Лёшки, мирно разговаривающих в учительской. - … не то, чтобы все люди тупые, нет, - говорил Алексей, прихлебывая чай. – Они замкнуты в себе. По закону общение нужно только для того, чтобы получить ответ от чиновника. Более? А зачем общаться? Вы коротко спросили, я коротко вам ответил. Хочешь работать – иди. Не примут – ищи. Хочешь развлекаться – нет проблем, развлекайся, если есть деньги. Нет денег – не развлекайся. Другой человек? Для чего?! Дружба?! А что это такое? Семья?! Да я не знаю, что это! Зачем всё это?! Работа? Получаешь задание, и делаешь. Не можешь? Так это твои проблемы. Найди текст в Сети и изучай. Разберёшься – сделаешь, не разберёшься – не сделаешь. Лёшка откусил печенье и с удовольствием зачавкал. - Государство? Границы? Так это… Всё поделено между крупными компаниями. Я работал в компании, которая обслуживает всю Мировую Сеть. Полиция? Не знаю… Больше за «свободными» охотятся. «Свободные»? Люди без места проживания, без работы. Ходят везде, ищут еду и одежду. Резкие. За еду убить могут. Он допил чай из стакана, вытер рукавом губы. - Да я не был в разных странах. Вот в Ненецкую республику… и то не доплыл. «Свободные» в Сети иногда ролики выкладывают о своих путешествиях. Везде одно и то же, только количество узаконенных гендеров разное. Вот у вас в Общине сколько гендеров? Два?! Да не может быть?! Лаврентий Михайлович поставил запись на паузу. - Слышала, Тоня? Женщина медленно кивнула, и задумчиво поднесла палец к носу, будто нюхала. - И что из этого? – убрала палец и усмехнулась. – Мы добываем сведения и без Измайлова. Аналитики над ними работают… - Как работают?! – возмутился Белов. – Они рассматривают только техническую и политическую стороны. Мы не знаем, как живут на «Большой земле», согласись! Мы только предполагаем. А ты знаешь, например, что в России, на территории которой наша Община, узаконено восемьдесят гендеров! - Сколько?! – не поверила она. - Вот так, Тоня, - мрачно резюмировал Лаврентий Михайлович. – А ведь это как-то произошло! Не в одночасье же?! Вот ещё послушай. Он включил запись. - … дети? Да кому они нужны?! Вот обо мне родаван заботился как-то… как мог. Да, есть закон, что до четырнадцати лет опекают родители. А дальше – как хочешь. Наверное, только у богатых есть дети. У «свободных» их точно нет. У бедных нет – точно. Может быть, кто-то может купить себе суррогатного родителя. Со мной история другая, - тут Алексей засмеялся. – Родаван Туроде как-то своё семя передал. Мы не говорили об этом. Ну, о способе передачи. Родаван обычно краснел, и прекращал говорить. Как зовут родавана? А я не знаю. Родаван, и родаван. Да, меня он иногда называл по имени. Вообще, странный! - Слышишь, Тоня! – Белов опять поставил запись на паузу. – Народ обезличенный. Называть по имени – это странно! Родителей покупают! Как ты думаешь, есть у этого будущее?! Женщина сильно задумалась. Ей не очень верилось в то, что говорил Алексей. Вернее, она не хотела в это верить. И будет ли будущее – она не знала. - Так вот, Тоня, - продолжал рассуждать Белов. – Я, думаю, что мы с Алексеем схожи. Он один в своём, как-бы, коконе индивидуальности. А у нас целая община из трех тысяч человек. Есть у нас будущее? - Ты прав, Лаврентий, - она не сразу согласилась, а ещё некоторое время думала. – Надо перекроить аналитику. Мы слишком замкнуты на базе, чтобы на это не обращать внимания. Соглашусь. Пусть Измайлов живёт в Общине, но под присмотром. И ним необходимо работать плотнее, как с источником информации. - И кого мы можем предложить Совету в качестве опекуна Алексея? Она хитро и даже, как показалась Белову, хищно растянула губы в улыбке. - Предложим Ольгу Борей. Мне кажется, что мальчишка ей понравился. Ну и… это шанс на некое будущее. Два представителя разных миров хорошо разбавят кровь нашего, по твоему выражению, кокона. - То есть?! - Не делай вид, что не понял, Лаврентий, - засмеялась она. – Пусть детишек наклепают, если найдут что-то общее между собой. А вот за этой парой, заметь, я буду настаивать, уже присмотришь лично ты. Как инициатор… - Мы ещё не спросили мнение самой Ольги, - пытался возразить Белов. - Так спроси, Лавр! Коммуникатор на столе, - продолжала смеяться женщина. Лаврентий Михайлович убрал запись разговора, и вызвал на связь девушку, в это время занимавшуюся в спортзале. Она появилась на изображении в облегающем фигуру костюме. Полная, но крепкая грудь Ольги чуть колыхалась в такт движениям, упругие ягодицы эротично оттопыривались при наклонах. Девушка заметила вызов, и прекратила занятия, накинув на обнаженные плечи полотенце. - Лаврентий Михайлович? - Да, Оля. Прости, что отвлекаю от занятий. Тут такое дело… - Что-то с Лёшей?! Белов сначала удивленно взглянул на Антонину, потом его брови радостно полезли вверх, будто говоря – вот видишь?! - Нет, Оля. С Алексеем всё нормально, - улыбнулся он. – Мы хотели перед собранием Совета Общины кое-что обсудить с тобой. Мы с Антониной Игоревной посовещались и решили предложить тебе взять кураторство над молодым человеком. Как ты на это смотришь? Ольга вытерла полотенцем лицо. - Если Совет решит, что так надо, то я согласна. - Дело не в решении Совета, девочка, - влезла в разговор Антонина. – Как ты сама к этому относишься? Что ты чувствуешь? Девушка явно смутилась от такого вопроса. - Оля, говори, не стесняйся, - поторопил её Белов. - Нуу… я… не знаю. Он, конечно, странный, но… интересный. Не такой, как все. - В каком смысле? – насторожилась Антонина Игоревна. - Не знаю, как сказать, - Ольга выдохнула. – С ним интересно. Интересно узнать его, как человека. - Ты смогла бы с ним жить? – перебила мысли девушки Антонина. - Что?! Как жить?! - В одном кубрике. Места для него пока нет. Потом Антонина сказала фразу, заставившую вздрогнуть и Лаврентия Павловича, и Ольгу. - Если откажешься, то нам придётся с ним расстаться. Ольга выронила полотенце, открыв рот. - Каким образом?! - Ничего страшного. Вколем ему усыпляющее и отвезём на «Большую землю». Он ведь с неё к нам попал. Белов понял, к чему клонит идеолог Общины. Она ставит девушку перед выбором. Жестко, резко, на грани. Заставляя принимать решение, от которого зависит, возможно, жизнь человека, каким-бы он не был. Ольга присела на стул и схватилась за голову. Что твориться в ней, ведала только сама девушка. Но Лаврентий с Антониной видели на её лице растерянность, злость, боль, сострадание и ещё много чего. Белов даже пожалел Олю, правда, не выдав этого. Девушка сидела долго. То смотрела на Белова, то отворачивалась, вытирая лицо и вздыхая. Наконец, твердо сказала, глядя в глаза Лаврентию: - Да, я буду куратором Алексея. Я решила. - Хорошо, - мягко кивнула Антонина Игоревна. – Думаю, Совет одобрит твоё решение. Готовься. Прочитай инструкцию. А завтра приводи Алексея ко мне на урок истории. Глава 5 - История России - это взлёт и падение уникального многонационального государства… Лёшка смотрел на преподавателя и не мог собрать в кучу бегающие мысли. Внешность преподавателя как-то не укладывалась в его представление о современной женщине. Ладно, Ольга, она ещё молода и её тело и лицо не нуждаются в коррекции, да и пластическое вмешательство по закону разрешено только с двадцати одного года, но когда женщине явно за сорок… Впрочем, может быть, одинаковая повседневная одежда обитателей подземелья и отсутствие косметики на лице делали преподавателя такой непривлекательной и серой? - Измайлов! Вы меня не слушаете? Лёшка не часто слышал свою фамилию из уст других людей. Он вздрогнул. - Слушаю. - Тогда поднимитесь, когда разговариваете с преподавателем в классе. - Зачем? - Хотя бы в знак уважения того, что я трачу на вас время, вместо того, чтобы тратить его на всех. Голос преподавателя – властный, с легкой хрипотцой, будто поднял Алексея со стула. К тому же все ученики смотрели на него осуждающе. И он решил, что не развалится, если встанет. - А теперь задавайте вопрос, который вас мучает. Я отвечу, и мы больше не будем возвращаться к нему.