У Джису внутри все перевернулось. Нет. Нет, нет, нет. После того грустного разговора с Мин по телефону она только и думала о возвращении домой хотя бы на полторы недели. – Омма… Это все круто, но… – Круто, да? Ты сможешь показать нам свои любимые места. И мы сфотографируемся у «Золотых Ворот»… – Вы не можете сюда приехать, – выдала Джису. Тишина. – Почему? Что не так? Что-то произошло? – Ее мама говорила с искренним волнением. – Мне нужно вернуться в Сеул. – Джису, я знаю, что ты тоскуешь по дому. Но мы привезем дом к тебе! И тебе не придется страдать из-за смены часовых поясов, когда вернешься в школу. Естественно. Естественно, мама думает только о ее учебе. Так было всегда. – Нет, ты не понимаешь, – произнесла Джису дрожащим голосом. – Юни болеет. Она только что вышла из больницы. Мне нужно ее увидеть. – О… Я слышала о Юнис, – сказала миссис Ким. Тогда почему не рассказала об этом Джису? Наверное, думала, что не стоит отвлекать дочь такими новостями. Новостями, касающимися ее лучшей подруги. Именно это и произошло. – Джису, мне очень жаль. Юнис – милая, умная девочка. Но ты знаешь, какая она слабая. Даже все мамы шутят, что она не на первом месте только на уроке физкультуры. – Это не шутка, омма. Джису закипала. Как она смела так говорить о Юни? – Я знаю, что это не шутка. Не это имела в виду. Прости, – сказала миссис Ким. – Но, Джису, мы уже забронировали билеты. Ты можешь пообщаться с Юни по видеочату, когда она выздоровеет. Мин может сообщать тебе новости. Но все уже решено, моя дорогая. Джису хотелось кричать. Хотелось кричать так громко, чтобы ее услышали все в области залива, за океаном и в Сеуле. Но она устала бороться, устала сопротивляться. Поэтому молча повесила трубку. Она рухнула на кровать, чувствуя себя беспомощной. Как потерявшаяся в море маленькая лодка без якоря. Она хотела позвонить Дейву и выпустить пар. Ты не поверишь, что только что сделала моя мама. Но он, наверное, занят Софи, и она не хотела его напрягать. Хиба? Джейми и Тиффани? Все сейчас были заняты. Палец Джису завис над именем и номером Остина в ее телефоне. Осталось лишь нажать на экран. Она отложила телефон и пошла в комнату Мэнди. – О боже, мне нравится зеленое платье. Надень зеленое! – Мэнди общалась с подругой по «Фейстайму». – О, привет, Джису. Как дела? – Мэнди перевела телефон на Джису. – Это Джису. Я тебе о ней рассказывала. Она – ученица по обмену из Кореи. Учится в старшей школе. Джису помахала телефону. – Я помогаю Дане выбрать платье на бат-мицву[11] Элизы. Хочешь помочь? – Я оставлю вас, – сказала Джису. Она закрыла к Мэнди дверь и вернулась в комнату. Палец завис над кнопкой «Отправить». Джису закрыла глаза и нажала. Затем положила телефон на ковер и спряталась под покрывалом. Почему так мучительно писать парню сообщение? Она была готова заснуть под этим покрывалом, проснуться следующим утром и увидеть отсутствие ответа от Остина. Но ее телефон через мгновение издал звуковой сигнал. Ее уши навострились, и она села на кровати. Привееееет. Настала ее очередь писать. Часть ее жалела, что Джису вообще написала ему. Чем занимаешься? Прямо сейчас? Я в «Тито». На перекуре. Ты куришь? Не, другие ребята курят. Кстати, курение – гадость. Джису не знала, как продолжить разговор. Она знала, чего хотела – увидеть Остина, – но не знала, как добиться этого не в ущерб своей гордости. Она написала ему первой. Дальше его ход! А ты чем занимаешься? Просто сижу в комнате. Скучно. Хочешь потусоваться? Могу приехать. Потусоваться. Уф. Самое нелюбимое Джису американское слово. Да, я все равно ничего не делаю. Она чувствовала себя так, словно ее заарканили. Словно ее быстро засасывало в зыбучие пески. Но ей было все равно. – Он может приехать, но дверь не закрывайте, – предупредила Линда. Джису была готова объяснить, кто такой Остин, и придумать проект, над которым они работали, но это все оказалось ненужным. Когда Остин приехал, Линда лишь поздоровалась и не стала их задерживать. Джису и Остин поднялись в ее комнату и оставили дверь открытой. Всего пятнадцать минут назад они переписывались, а теперь он здесь, в ее комнате, сидит на краю кровати. Пятнадцать минут! Джису была в восторге, будто применяла новую суперсилу. А еще снова нервничала. Да, они обнимались и целовались в его машине, но для Джису это было большим шагом. А его присутствие в ее комнате тоже казалось шагом. Остин наклонился для поцелуя, и нервозность Джису почти сошла на нет. Поцелуй показался знакомым и успокаивающим. Как будто она упала на большой удобный диван и не хотела с него вставать. – Хочешь, я закрою дверь? – спросил он. Похоже, заметил, как она на нее смотрела. – Нет, Линда сказала, чтобы она оставалась открытой. Это единственное правило на случай, когда в гости приходят парни. Джису прислонилась к изголовью кровати, все еще нервничая и благодаря Линду за такое правило. Спешить некуда. Остин сел к Джису и тоже прислонил голову к изголовью. – Что будешь делать на Рождество? Полетишь в Сеул? – спросил он. – Вообще-то нет, – начала она. Джису хотелось рассказать ему обо всем, что происходит. С Юни, с ее родителями, обо всем. Но часть ее знала – его ответ или реакция ей не понравятся. – Они летят в Сан-Франциско. – Супер! Можешь показать им все крутые места, что я показал тебе. Остин посмотрел на нее и улыбнулся. – А ты чем займешься на каникулах? – спросила Джису. – Буду работать в ресторане. В это время там очень людно. – Он положил руку на ее колено. – Мне, наверное, не надо было уезжать со смены, но ты написала. Остин провел рукой по бедру Джису. Она перенесла ее обратно на колено. Но не оттолкнула. – Я хочу тебя с ними познакомить. – С кем? – С родителями. Хочу тебя с ними познакомить. Остин замер. Джису позволила молчанию окутать их. Пусть говорит первый. – Джису… Не думаю, что это хорошая идея. Остин вздохнул и покачал головой. Будто знал, что этот момент настанет. Будто бывал в такой ситуации прежде. – Почему нет? Мы тусуемся, нравимся друг другу… – Знаю. И это все правда. Но твои родители? Это типа серьезно. – Я познакомилась с твоими дядями. – Это другое. – Как это другое? – Я не из тех классных корейских парней, кто получит в наследство компанию или с кем там тебя пытаются свести родители. Ты думаешь, они захотят со мной познакомиться? У Джису в голове не укладывалось. Она практически умоляла Остина. – А если захотят? – Джису, я не буду знакомиться с твоими родителями. Джису почувствовала себя идиоткой. Остин Веласко никогда не делал того, чего не хотел делать. Не стоило ему писать.