Глава 19 Рия — 17 дней — Пойдём. Ты отправляешься к доктору, — распорядился Сойер, глядя на меня так, будто меня может стошнить прямо на него. Что впрочем, было вероятно. Я начала возражать, но он покачал головой и направился на кухню, чтобы взять ведёрко из-под раковины, положив внутрь пластиковый пакет, прежде чем вернуться ко мне с ведёрком для рвоты и поставить меня на ноги. — Нет. Не хочу ничего слышать. Это не нормально. Тебе нужна капельница или что-то подобное. Поэтому мы поехали к доктору Сойера, я переживала всё это время, потому что у меня не было медицинской страховки и мне не хотелось спускать все мои сбережения на медицинские счета. Но Сойер был прав. Меня рвало уже два дня. Мне нужно убедиться, что у меня нет обезвоживания. Так что мы отправились в обычный врачебный кабинет, а Сойер остался в приёмной, в то время как я прошла вглубь помещения, чтобы встретиться с пожилым мужчиной в больших очках по имени доктор Мэддокс, который, очевидно, знает Сойера с тех пор, как тот был маленьким мальчиком. Он рассказал мне парочку историй о нём, пока я проходила несколько тестов. Даже если бы я прожила тысячу лет, то всё равно не смогла бы подготовиться к ответам. — Поздравляю, мисс Суини, — сказал он, глядя на лист у себя папке. — У вас не пищевое отравление — у вас токсикоз. — Токсикоз? — я поперхнулась, весь воздух вышел из легких. — Вы беременны. — Да, нет. Это невозможно. — Ну, даже лучшие противозачаточные только… — Нет, доктор. Я не принимаю противозачаточные таблетки. Мне перевязали трубы в восемнадцать. Он резко вскинул голову от этих слов, нахмурив брови. Затем доктор снова потянулся за моей папкой и пролистал записи. — Ох, да. Я вижу это здесь. — Так что я не могу быть беременна. — Но вы беременны. — Нет, это просто… вам нужно сделать другой тест. Кроме того, это же очень рано для токсикоза? Мы были в интимных отношения только, м-м, в течение недели. Он остановился, задумавшись. — Не обязательно. У большинства женщин токсикоз начинается после месяца беременности. Но есть много женщин, которые клянутся, что узнали об этом на следующее утро после зачатия, потому что у них начинался токсикоз. Но давай я схожу, найду ультразвук. У нас будут более ясные мысли по поводу перевязки твоих маточных труб. Возможно, они были перевязаны не так тщательно. Мгновением позже, в дверь постучали, и Сойер позволил себе войти. Очевидно всё еще без понятия о результатах моих тестов, он замер, когда увидел моё лицо. — Что случилось? — спросил он. — Это не пищевое отравление, — сказала я, проглатывая комок в горле. — Хорошо, — сказал он обманчиво спокойным голосом, но всё в нём было напряжено, как будто он беспокоился, что это будет рак или что-то подобное. — Доктор Мэддокс отправился за ультразвуком, потому что он беспокоится, что мои маточные трубы были перевязаны не достаточно хорошо. — Твои трубы… — начал он, когда направился ко мне. Затем его озарило, от чего он замер в двух шагах от смотрового столика. — Ты беременна. — Так говорит тест. Он постоял там ещё несколько секунд, прежде чем прошёл последние два шага, сел рядом со мной и обнял меня. — Ладно, — сказал он, немного прижав меня к себе. — В любом случае, ложный результат теста или нет, мы разберёмся с этим. Разберёмся с этим. Мы знаем друг друга всего семнадцать дней. Семнадцать. А занимались сексом только десять. Это же просто сумасшествие. Каким образом можно с этим разобраться? И это ещё не беря в расчёт, что я никогда не хотела иметь детей, ну, в смысле не биологических. Внезапно, меня ужаснула мысль, что , возможно , один уже во мне. Но я так и думала. Я хотела приёмного ребёнка. Вот почему я приняла решение о перевязке, когда мне было восемнадцать. И честно говоря, это было самое просто решение в моей жизни. Это было тем, что я хотела. А теперь, почти десятилетие спустя, они собираются сказать мне, что это было не эффективно? Как такое возможно? — Ладно, — сказал доктор Мэддокс, входя с прибором для УЗИ, таким старым, что он, должно быть, пылился у них годами. — Сойер, — сказал он, кивнув. — Хорошо. Рия, дорогая, мне нужно, чтобы ты приподняла свою футболку, приспустила брюки и легла на спину. Сойер ещё раз прижал меня к себе и отпустил, подойдя к концу кушетки, где была моя голова, и когда я сделала всё по инструкции, потянулся и сжал мою руку. Доктор выдавил холодный гель на мой живот и вытащил датчик, поворачивая монитор к себе. Наблюдать за тем, как он водит этой штукой по моему животу, было, наверное, одним из самых страшных моментов в моей жизни. — Док, — позвал Сойер, когда он просто сидел, прищурившись, смотря на экран дольше минуты. Его голос был решительным и нетерпеливым, и взгляд доктора взлетел к нему, сбитый с толку, прежде чем посмотреть на меня. — Мисс Суини, складывается впечатление, что хоть у вас и были перевязаны трубы, когда вам было восемнадцать, с тех пор этот процесс был обращён. — Что?! — взвизгнула я, дернувшись вверх, словно молния, но рука доктора удержала меня на кушетке, когда он потянулся оторвать бумажное полотенце, чтобы вытереть гель с моего живота. Я поправила одежду. — Мне никогда не делали развязку, доктор Мэддокс. Вы должно быть ошибаетесь. Это невоз… — я встретилась взглядом с Сойером и увидела правду, отражающуюся в его глазах. Это возможно. Это возможно , потому что я понятия не имею, что происходило со мной в течение года. — О Боже, — простонала я, уткнувшись лицом в ладони. Украденный год моей жизни — это и так достаточно плохо. Но кто-то вторгся в моё тело и делал с ним разные вещи без моего согласия! Столик передвинулся, когда Сойер снова сел рядом со мной. Он потянулся за мной и притянул к себе на колени, я уткнулась головой в его грудь, руки Сойера так крепко сжали меня, что в это было трудно поверить. — Вы определенно забеременели, мисс Суини. Если это имеет значение, совсем недавно, — сказал он, оставляя мне вариант, с которым я даже не представляю, как себя ощущаю. Этого никогда не должно было происходить в моей жизни. — Насколько недавно? — спросил Сойер, и мне даже не пришло в голову, побеспокоиться о вероятности того, что этот ребёнок может быть не его. — Трудно сказать прямо сейчас. Но, судя по внезапному утреннему токсикозу, всего лишь дни. Ладно. Я медленно выдохнула, выдох получился судорожным. Хорошо. По крайней мере, это был его ребёнок. Не то, чтобы это утешало, но, тем не менее, ведь это не был какой-то случайный психопат похититель. — Спасибо, доктор Мэддокс, — сказал Сойер, как-то пренебрежительно. — Мы займём комнату на несколько минут, а затем выйдем. Отправьте счёт на мой адрес, и я всё улажу. — Хорошо, — сказал доктор, очевидно сбитый с толку и вероятно благодарный за простой выход. — Мисс Суини, если вам понадобится поговорить со мной по какому-либо поводу , просто приходите. На этом мы остались одни. Никогда прежде тишина не была такой громкой. — Рия, — сказал Сойер спустя несколько долгих минут. Я покачала головой, не готовая говорить, не зная, что сказать. — Рия, — проговорил Сойер, немного более решительно, заставляя меня откинуться назад, чтобы посмотреть на него. — Ты же проследила связь, верно? Связь с… О, Боже. — Майкл, — поперхнулась я, снова чувствуя тошноту, но уже совершенно по другим причинам. — Это единственное объяснение. Он мог удерживать тебя. Это дерьмо в твоём организме, в больших дозах оно используется в летальных инъекциях. Но в малых дозах, оно используется для введения в искусственную кому. Он мог развязать твои маточные трубы. И уровень гормонов в твоей крови… — О Боже, — воскликнула я, снова зарываясь лицом в свои ладони.