— Давай к следующей теме. Предлагаю «Первые деньги». Думаю, с этим ты справишься. Начинай. — Я же тебе рассказывал. — Нет, я имею в виду не твою Англию, а вообще первые деньги. Не систематическую работу, а пусть даже маленькие, но лично заработанные деньги. В самый первый раз. — Это не очень интересно. — Ничего, я потерплю. — Пожалуйста, мне не жалко. Я мыл полы. — Серьезно? А где? — Как где? Дома, конечно. — Дома? То есть, конечно, дома. Где же еще? А дома у кого? — Отец меня так учил жизни. Мне было, наверное, лет девять или десять. Нет, девять, точно, я как раз в третьем классе учился. Я ненавидел прибираться, и отец сказал, что я буду свои карманные деньги получать только в этом случае. Только если буду мыть пол. Вот и все. — Ты что же, брал с родителей деньги за то, что мыл пол в собственном доме? Диалог Евгения Гришковца и Дениса Бургазлиева из фильма «Сатисфакция» Эту практику мы позаимствовали в одной из дополнительных школ, где учились дети. Многие сейчас ее применяют, и надо сказать, что она действительно работает. О чем идет речь? Представьте: ходит ваш ребенок на какой-нибудь кружок или в секцию, и за особые усердия в конце занятий публично и в торжественной обстановке получает от преподавателя наклейку, которую может тут же вклеить в особенную тетрадь. Дети всегда выходили крайне довольными, показывали мне с гордостью свои наклейки, и я все время этому удивлялся. Неужели так легко можно сделать детей счастливыми? Оказывается, да. Вознаградите усилия ребенка по усвоению материалов хотя бы маленькой наклейкой — и он будет доволен собой. А потом наклейки можно на что-то обменять в этой же секции из каталога: фирменные кружки, шарфы, игрушки и даже еду. Как в супермаркетах сейчас делают: собери сто наклеек — и обменяй их на вафельницу или набор ножей. Работает же, даже на некоторых взрослых! В общем, этот опыт мы решили перенять. Когда-то в качестве вознаграждения за свои труды я позволил купить себе PlayStation; да и мне самому, честно говоря, было интересно понять и разобраться, что же привлекает в этих играх людей. Одни говорили, что они позволяют им расслабляться, но я только напрягался и нервничал, когда играл. Другие — что заполняют время чем-то отвлеченным от работы, а это полезно. Но я в итоге понял, пройдя одну игру под названием Assassin's, что тупо вычеркнул из жизни две недели своих вечеров, не сделав ничего полезного. Третьи утверждали, что это определенный вид отдыха. Однако когда я играл, то ложился позже обычного и совсем не отдыхал. В итоге после двух недель таких игр я положил приставку на полку в кладовке с кучей нераспечатанных дисков, где она и пролежала до тех пор, пока мальчики не стали старше. Как-то, разбирая вещи в кладовке, я наткнулся на нее и подумал, что круто было бы, если бы они играли вместе. Ведь есть много игр для двоих, и у них будет общее делание, и они смогут сплотиться и станут командой, пройдя какую-нибудь из таких игр. Но вы же знаете мое отношение ко всем этим гаджетам. Я решил, что игры в PlayStation нужно заслужить, и составил систему звездочек. Что она собой представляет? Есть какие-то тактические задачи, выполнения которых очень хотелось бы добиться от детей, но сложно придумать способ их замотивировать. Допустим, чтобы они ложились вовремя спать, не позже 21:30. Так вот: лег вовремя — получил звезду. Прочитал десять страниц книги — одна звезда. Помыл посуду за собой — одна звезда. Помыл посуду за всеми — две звезды. Выучил стихотворение — две звезды. Сделал что-то очень приятное и неожиданное родителям — две звезды. Как только дети получают по десять звезд каждый, в сумме двадцать на двоих — пожалуйста, можно поиграть в субботу один час в PlayStation. В целом эффект первое время был хорошим. Эти звезды сделали свое дело. Дети стремились лечь в кровать в 21:29, иногда мыли за собой посуду, порой, когда понимали, что звезд им не хватает, а суббота уже близко, могли помыть посуду и за всеми. Надо отдать должное системе звездочек — по крайней мере, у них возникла мотивация научиться мыть посуду. Надо еще раз отметить, что в список вознаграждаемых дел попали только те, которые они не готовы были выполнять беспрекословно. Потому что есть и обязанности: по поддержанию порядка в комнате, выполнению домашних заданий, соблюдению правил личной гигиены и т. д. Но потом все пошло не так, как должно быть в нормальной семье. Началось все, пожалуй, с меня. Никита как-то захотел на ужин приготовить свой фирменный салат, рецепт которого придумал сам. И он, кстати, очень неплох: тертая морковка, приправленная оливковым маслом и обильно посыпанная сверху сыром пармезан. И вот он целый час пыхтел, чистил морковку, тер на терке, выкладывал в салатницу. Мы с удовольствием это съели, и я торжественно сказал: «Сын мой, ты сделал очень приятное дело для семьи, и я тебе хочу дать две звездочки». Никита немного растерялся и сказал, что он это делал не за звездочки, а просто так. Тут и я тоже растерялся. Действительно, дети нас могут многому научить. Получилось так, что я сам заплатил ребенку за доброе дело, которое он выполнил бескорыстно, переводя наши дружеские семейные отношения в торгово-денежные. Но это было только начало. Потом нам нужно было, чтобы дети посидели с младшим, Матвеем, полчаса, пока мы были заняты на кухне, разобрали по парам носки после стирки, полили цветы, вынесли мусор. И каждый раз мы слышали от детей: «А где мои звездочки? Я же сделал доброе дело!» Все, что они раньше делали просто так, теперь имело свою плату, и меня это дико раздражало: разве такое может быть в нормальной семье? И виноват был в этом я и только я. Мы разговаривали об этом, я недоумевал и прямым текстом говорил, что это неправильно, неужели мы все друг другу будем теперь помогать за какую-то «валюту». Они соглашались, что так быть не должно, но при этом пожимали плечами и показывали в сторону листика со звездочками, прикрепленного к холодильнику. И в конце концов мы все вместе решили этот лист убрать навсегда. Порвать, смять, выкинуть и больше никогда о нем не вспоминать. Система маленьких вознаграждений работает, но нужно вовремя остановиться. Когда в любых отношениях возникает корыстная подоплека, то эти отношения нельзя назвать искренними. Пусть я платил и не деньгами, а по сути игровым временем, но логика здесь та же: я пытаюсь КУПИТЬ своих детей, а они выбирают, готовы ли они за эту плату делать то, что мне хочется. Нет, нет и нет! Это противоречит моим представлениям о здравом смысле и нашим семейным ценностям. Мы все должны поддерживать друг друга и приходить на помощь, когда это необходимо любому из членов семьи. И не ради наживы, а ради того, чтобы скрепить отношения и сделать их еще более дружескими и надежными. И если есть в этом какая-то выгода, то только такая: каждый будет знать, что и ему всегда придут на помощь другие близкие, когда это будет необходимо. И услышать искреннее «спасибо» от близких людей за помощь — это и есть высшая ценность, которая может быть в крепкой семье. А для этого нужно трудиться, объяснять, рассказывать, помогать, быть взаимозаменяемыми, просить друг друга о помощи при детях и откликаться на такие просьбы, распределять обязанности и еще раз объяснять, почему это вклад в одно общее семейное дело, публично друг друга благодарить, приучать детей к труду. В общем, нужно снова вспомнить вторую татуировку «Родитель — это профессия» и хорошенько поработать над тем, чтобы создавать атмосферу взаимовыручки и поддержки. Но легче всего, конечно, составить прейскурант и попробовать купить близких по тарифам согласно ему. Меня от этой мысли воротит. В одной статье я прочитал: «Если вы платите детям за помощь по дому, однажды они могут решить, что за такие деньги не стоит и напрягаться. И у вас останется только два варианта: позволить детям отказаться от своих обязанностей или повысить им “зарплату”. Меня ни один из них не устраивает». Именно система со звездочками помогла мне прийти к выводу, что я никогда не буду платить деньги детям за хорошие оценки в школе. Я не хочу принуждать их делать что-то с помощью внешних стимулов. Мотивация к тому, чтобы нормально учиться, как и помогать друг другу, должна исходить от самого человека. Как взрослого, так и ребенка. Кстати, на эту тему в интернете мне попалась одна занимательная статья психолога Юлии Гусевой[26]. Хотя я и не нашел подтверждения подлинности этого эксперимента, приведу цитату в качестве почвы для размышлений, тем более что она хорошо иллюстрирует мои утверждения. В одном эксперименте у студентов сначала выяснили, какие лекции им больше всего нравятся. После этого им стали платить за посещение тех лекций, которые они считали наиболее интересными. Студенты продолжали посещать лекции. Казалось бы, оплата посещения не должна никак сказаться ни на посещаемости лекций, ни на отношении студентов к занятиям. Однако, когда через шесть месяцев студентов снова спросили о том, нравятся ли им лекции, которые они посещают (и которые еще полгода назад казались им наиболее интересными), большинство ответило, что лекции им не нравятся… Получается, что студенты, которые до этого с удовольствием посещали лекции, перестали считать их интересными после того, как они стали получать плату за посещение. Интересное занятие стало обязанностью, способом заработка. И мотивация студентов снизилась. Кроме того, студенты стали обесценивать занятия, которые ранее им нравились. Буду честен: я допускаю вознаграждение за учебу. Допустим, по итогам года возможны какие-то серьезные поощрения, типа классного отпуска в Диснейленде. Но это другая история, больше похожая на завершение большого проекта. Не ежедневная дрессировка за кусочки сахара. Конечно, каждый сам решит, платить ли ребенку деньги за то, что он моет дома полы, а я свою позицию объяснил. Можно мотивировать детей чем-то в краткосрочной перспективе, чтобы они научились чему-то, но главное — не пересечь красную черту, когда дети готовы будут что-то делать только за вашу внутреннюю валюту и обратного пути уже не останется. Я очень благодарен своим детям, что они сами не дали мне эту красную черту пересечь, и мы помогаем друг другу по-прежнему бескорыстно, и спать ложимся в 21:30, и играем с Матвеем, и готовим друг другу угощения, и читаем книжки, и даже иногда моем посуду не за звездочки. Въедливый читатель спросит меня: «А что с PlayStation?» Да ничего особенного. Стоит, пылится, иногда один из детей подходит и спрашивает, можно ли ему поиграть в нее. Если это происходит не чаще, чем раз в неделю, я машу рукой и говорю: «Иди играй». Просто так. Но только в выходной и не больше часа. Это все условности, которые мы оставили, потому что таковы у нас в семье правила. Делу, как говорится, время, а потехе час. Никак не наоборот. 30. Все-таки наказания нужны …И вот свершилось: я не удержался на педагогическом канате. В одно зимнее утро я предложил Задорову пойти нарубить дров для кухни. Услышал обычный задорно-веселый ответ: — Иди сам наруби, много вас тут! Это впервые ко мне обратились на «ты». В состоянии гнева и обиды, доведенный до отчаяния и остервенения всеми предшествующими месяцами, я размахнулся и ударил Задорова по щеке. Ударил сильно, он не удержался на ногах и повалился на печку. Я ударил второй раз, схватил его за шиворот, приподнял и ударил третий раз. Я вдруг увидел, что он страшно испугался. Бледный, с трясущимися руками, он поспешил надеть фуражку, потом снял ее и снова надел. Я, вероятно, еще бил бы его, но он тихо и со стоном прошептал: — Простите, Антон Семенович… Мой гнев был настолько дик и неумерен, что я чувствовал: скажи кто-нибудь слово против меня — я брошусь на всех, буду стремиться к убийству, к уничтожению этой своры бандитов. У меня в руках очутилась железная кочерга. Все пять воспитанников молча стояли у своих кроватей, Бурун что-то спешил поправить в костюме. Я обернулся к ним и постучал кочергой по спинке кровати: — Или всем немедленно отправляться в лес, на работу, или убираться из колонии к чертовой матери! И вышел из спальни. Пройдя к сараю, в котором находились наши инструменты, я взял топор и хмуро посматривал, как воспитанники разбирали топоры и пилы. У меня мелькнула мысль, что лучше в этот день не рубить лес — не давать воспитанникам топоров в руки, но было уже поздно: они получили все, что им полагалось, все равно. Я был готов на все, я решил, что даром свою жизнь не отдам. У меня в кармане был еще и револьвер. Мы пошли в лес. Калина Иванович догнал меня и в страшном волнении зашептал: — Что такое? Скажите на милость, чего это они такие добрые? Я рассеянно глянул в голубые очи Пана и сказал: — Скверно, брат, дело… Первый раз в жизни ударил человека… Антон Семенович Макаренко. Педагогическая поэма