– Мам… мамочка… – ООО, вернулсь, – затем она хватается за свой рот и бежит в ванную, следующие минуты я слушаю, как она выжимает из себя рвоту. Значит, это не розыгрыш, значит, мама больна… боже, расстреляйте меня кто-нибудь прямо сейчас, пожалуйста! Мама выходит из ванной. – Мам, что это такое? – тихо спрашиваю я. – Прети… прети, я все уберу, – еле-еле говорит мама. – Сколько ты выпила? Молчит. Я хватаю ее за плечи и начинаю трясти со злости. – Сколько ты выпила?!!!! – Золтце, ты чего? Я выдыхаю, мои руки разжимаются, и я крепко обнимаю маму. – Пожалуйста… пожалуйста, прекрати… я прошу тебя, – шепчу я маме сквозь слезы. – Отпсти меня, я хочу спать. – Мам, ну что с тобой стало? Ты ведь была совсем другой. Я хочу, чтобы все было как раньше, – я еще крепче ее обнимаю, моя мольба превращается в очередную истерику. Мама отталкивает меня со всей силы. – Я скзала, отпсти меня! – говорит она и еле-как начинает подниматься на второй этаж. Это конец… я потеряла свою мать. Навсегда. Day 20 Знаете, как ни крути, но именно в школе мы забываем о всех своих проблемах с родителями, парнями, мы заталкиваем в свою голову всякие уравнения, лекции, задачи – они действуют, как обезболивающие. Пусть это и звучит странно. Я стараюсь быть сама по себе, подальше от Тез, ведь она сразу поймет по моим глазам, что я что-то от нее скрываю. Но все-таки вчера ночью я позвонила ей и рассказала все, что происходит с мамой. Нужно ли отвозить ее в стационар или нет? Я еще не определилась. Тез обернула всю ситуацию в мою пользу, она сказала, что мама и так мне достаточно потрепала нервы, и поэтому есть повод отправить ее на лечение, к тому же, дом останется полностью в моем распоряжении, потому что папа сейчас кантуется у Лоренс (и перед своей смертью) я могу устроить дюжину вечеринок. Мне понравилась идея Тезер. Но я снова окунулась в свои мысли. Отправлять маму в клинику, где лечат психически больных для того, чтобы устраивать вечеринки, – это жестоко. Она ведь моя мать. В шкафчике для учебников новое письмо, в нем написано: «Кто он для тебя?» Меня уже не удивляют эти письма, и я совсем не стараюсь разгадать значения этих надписей. Я даже не интересуюсь, кто это. Плевать. Если кому-то так нравится писать мне эти непонятные письма, то пусть и дальше продолжает. А я лишь буду наблюдать за этим. На уроке философии Тез подсаживается ко мне. – Слушай, может, сходим после школы куда-нибудь? В кино или в кафе? – Тез, я не хочу. Настроения нет. – Да перестань ты! Хватит сидеть с кислой миной. Нужно развлекаться, и тогда все будет хорошо. – Тез, моя мать больна, а отец втайне спит с моей учительницей по математике. Кажется, это «хорошо» никогда не настанет. – Знаешь, что меня в тебе бесит больше всего? – Что? – То, что ты всегда на что-то жалуешься, делаешь из себя жертву. Лори, у людей и не такое случается, но ничего, они же живут как-то. Эти слова меня разозлили. Тезер, что ты вообще знаешь о проблемах? У тебя идеальная богатая семья, все парни тебя хотят, и даже некоторые девочки. Твое будущее полностью обеспеченно, на что ты можешь вообще жаловаться?! – Прости… – она понимает по моим поникшим глазам, что меня задели ее слова. – Ничего… знаешь, ты права. Я действительно слишком зациклена на своих дурацких проблемах… Тезер обнимает меня и кладет голову на мое плечо. – Я люблю тебя, и я знаю, что ты тоже любишь меня, и пока мы вместе, у нас все будет клево. Я сразу вспоминаю о Мэтте и о том, что между нами было. Я предательница. Я просто омерзительная. – Да… я очень сильно тебя люблю, – говорю я. Наши объятия прерывает мистер Коннали, учитель философии, он начинает очередную скучную лекцию. Я открываю учебник и вижу маленькую записку. Разворачиваю ее: «Я заеду за тобой в восемь, будь готова. Мэтт». Что он задумал? Сейчас не время для шуток. Пора со всем этим заканчивать. После уроков мы выходим, как обычно, с Тез под ручку. Мы, как говорит Тезер, элита, и поэтому должны всегда держаться вместе, чтобы все завидовали нашей дружбе и даже пытались подражать. Звучит, конечно, глупо, но ничего не поделаешь, когда дружишь с самой популярной девушкой в школе. Внезапно Тез останавливается. – Вот черт, только не это. – Что такое? – спрашиваю я. – Там Адам стоит. Лори, спрячь меня! – Так, подожди, не нужно никуда прятаться. Он пришел к тебе, значит, подойти к нему. А Мэтта я отвлеку. – Ладно… я быстро. Тез удаляется от меня к Адаму. Адам не закончил нашу игру, ну что ж, раз уж я сама хороша, думаю, стоит опять поддерживать наш уговор. Из корпуса школы выходит Мэтт. – Мэтт! – кричу ему я. – Ты нашла мою записку? – Нашла… – Только постарайся не опаздывать. Вы, девушки, любите заставлять вас ждать на первом свидании. – Не волнуйся, не заставлю. Я никуда не пойду. – Почему? – Я просто не могу. Мне очень дорога Тезер. Я не хочу потерять с ней дружбу. – А я не хочу потерять тебя… послушай, я знаю, ты не хочешь скрываться, но нам пока нужно немного времени, чтобы подготовиться и все ей рассказать. – Ты думаешь, стоит ей рассказывать? – А разве нет? Разве я должен быть с человеком, которого уже не люблю? – его слова ставят меня в ступор. – Я чувствую себя предательницей. Это самое омерзительное чувство, Мэтт. – Хорошо. Давай сделаем так. У нас будет дружеское свидание. – Дружеское? – Да, ведь друзья ходят куда-нибудь вместе? И это ничего не значит. – Ну раз дружеское, тогда почему бы и нет. – Вот и отлично. К нам приближается довольная Тез: – Ну что, поехали? – Да, любимая. Мэтт направляется к машине. Мы медленно идем за ним. – Ну, что он сказал? – спрашиваю я. – Он пригласил меня в кино. Представляешь, Мэтт меня уже лет двести никуда не водил.