– Что?! Как, подожди, я думал, все обойдется обычным наказанием! – Могло бы обойтись, но я выбрала второй вариант. – Зачем?.. – Я… хочу, чтобы меня все забыли. Ты, Тезер, Ребекка. Вот так взяли и забыли. Ладно, мне нужно идти, сейчас начнется педсовет и будет решаться вопрос о моем исключении, в общем, дел по горло, – я уже собралась уходить, как вдруг снова останавливаюсь и смотрю в глаза Чеда, – и кстати, ночь была замечательная. Он хватает мою руку, но я резко отдергиваю ее от него и ухожу. * * * – Итак, мы собрались здесь, чтобы вынести окончательный вердикт об исключении Глории Макфин, – говорит миссис Кинстли. – Послушайте, может быть, мы сможем с вами договориться? Я не хочу, чтобы мою дочь исключали, – говорит отец. – Мистер Макфин, ваша дочь сама приняла такое решение. Если она, конечно, не передумала, – все уставились на меня. – Нет, не передумала. Я вижу, как отец начинает краснеть от ярости. – Миссис Кинстли, Глория еще ребенок, и она не понимает, насколько это серьезно, – вмешивается Нэнси. – Мисс Лоренс, у меня есть достаточно аргументов, чтобы исключить Глорию. Аргумент первый: она неоднократно пропускала занятия и сбегала с уроков. Аргумент второй: она хамит учителям и срывает уроки. Третий: устраивает драки. Четвертый: низкая успеваемость. Пятый: еще ни один дебош в школе не проходил без ее участия. Мне продолжать? – все молчат, лишь отец тяжело дышит и смотрит с гневом на меня. – А то, что она сделала сегодня, вообще не требуется объяснять, поэтому я исключаю Глорию Макфин из нашей школы, – Кинстли ставит поспись на какой-то бумаге и заставляет всех последовать ее примеру. – Ну что ж, на этом наш совет окончен. – Ну, наконец-то! – говорю с улыбкой я и выхожу из кабинета. Дорогой дневник! МЕНЯ ИСКЛЮЧИЛИ ИЗ ШКОЛЫ! Теперь я стала совсем плохой девочкой. Мне это безумно нравится. Я сейчас нахожусь дома, слышу, как папа с Нэнси о чем-то разговаривают. Тем временем я вспоминаю прошлую ночь. Как мы занимались любовью с Чедом. На этот раз мне действительно все понравилось. Мне так нравится его тело. Его тепло. Его голос. Никогда бы не подумала, что с ним мне будет так хорошо. А что касается школы, так это очень круто. Мне осталось жить всего 22 дня. Я не хочу убивать их на уроки. С меня хватит. Хочу провести оставшиеся дни с драйвом и весельем. Хоть перед смертью почувствую себя человеком. Дверь комнаты открывается, заходит Нэнси. – Глория, Дэвид хочет с тобой поговорить. – Я сейчас не в духе, чтобы с ним разговаривать. – Это важно. Не зли его, лучше спустись. Я выдыхаю, встаю с кровати и спускаюсь вниз. Папа сидит в гостиной за столом. Ох, чувствую, разговор будет серьезным. – Ну, что тебе нужно? Опять будешь говорить, какая я плохая дочь? – Нет. Мне это надоело. Держи. Отец дает мне в руки буклет, я читаю то, что на нем написано и мои глаза расширяются от удивления. – Военная школа для девочек? Ты шутишь? – Вовсе нет. Раз уж я не могу тебя воспитать, то, надеюсь, военная форма и устав тебя усмирят. – Я не буду там учиться! – мои руки рвут буклет пополам. – Ты сейчас пойдешь к себе в комнату, соберешь вещи, а завтра утром я отвезу тебя в эту школу на собеседование. – Ты что, глухой?! Я же сказала, я не буду там учиться. Я никуда не поеду! – Глория, Дэвид прав. Это очень хорошая школа. Там в тебе воспитают дисциплину, что немаловажно. – Да пошла ты! – Не смей так с ней разговаривать! – А кто она мне такая? Мать? Она мне теперь даже не учительница! Поэтому я могу с ней разговаривать, как хочу! Отец хватает меня за запястья. – Послушай меня, я не знаю, что ты там о себе возомнила, но я хочу, чтобы ты выросла нормальным человеком. Ты сегодня не ночевала дома, мы тут чуть с ума не сошли!!! Я вырываюсь из его рук. – Да ладно?! А теперь послушай меня, папочка. Я все свои шестнадцать лет жила без твоей заботы и опеки, потому что ты в это время спал с другими бабами! А теперь в тебе проснулась необъяснимая отцовская любовь. Да пошел ты с этой любовью!!! Ты заставил страдать меня и маму. Из-за тебя она чуть не умерла, слышишь, из-за тебя, мерзавец!!! – кричу во всю глотку я. – Закрой свой рот! – Нет! Теперь я тебе все выскажу! Я тебя ненавижу!!! Я ненавидела тебя всю свою жизнь, будь ты проклят! – Замолчи!!! – Жизни меня решил учить?! А чего ты сам добился в этой жизни, а? Ублюдок!!! Папа размахивается и со всей силы ударяет меня по лицу. – Дэвид!!! – кричит Нэнси Я отлетаю от его удара и ударяюсь головой об угол журнального столика. На минуту мое сознание отключается, но потом я снова прихожу в себя. В глазах сначала темно, потом все расплывается. В ушах шум. Я нахожу в себе силы, чтобы подняться. Нащупываю на своем лбу ссадину, из нее струится кровь. Я смотрю на отца. Теперь на его лице уже не гнев, а что-то другое, такого я еще никогда у него не наблюдала – сожаление. – Прости, – говорит тихо он. Я отхожу от шока. Делаю шаги вперед. Я ни минуты больше не хочу оставаться в этом доме. Отец хватает меня за руку и падает на колени, смотря мне в глаза. – Прости меня!!! – кричит он. Я тоже смотрю в его глаза и чувствую, как кровь медленно стекает по моему лбу. – …у тебя больше нет дочери. Я отталкиваю его. Выбегаю в прихожею, голова кружится, но меня это не останавливает, я хватаю с вешалки свою толстовку, открываю дверь и начинаю бежать изо всех сил. * * * Я не знаю, где сейчас нахожусь. Я продолжаю идти куда глаза глядят. Рана на голове вроде бы перестала кровоточить, но появилась ужасная боль в висках. Все-таки ударилась я на славу. Жалко, что не на смерть. Раздается рингтон моего телефона. Единственное, что мне удалось взять из дома так это его и дневник. Бабушка звонит. Я игнорирую вызов. Но через несколько секунд рингтон снова начинает раздражать мои уши. – Черт! – вслух произношу я. – Алло. – Глория, детка! Дэвид сказал, что ты сбежала из дома. – Да, сбежала. – Родная моя, приезжай ко мне, я тебя умоляю. – Нет. Там он найдет меня. – Тогда скажи, где ты находишься, я прошу тебя. – Не могу… бабушка, у меня все в порядке, не волнуйся за меня, – говорю я дрожащим голосом. – Глория, пожалуйста…