– Ревнует? Он просто похотливый самец, для него ревность и любовь неприемлемые вещи. – Ошибаешься… Я немею. Неужели я нравлюсь Стиву? Да быть такого не может. Он не способен любить. Его жизнь – это минутные перепихоны в уборных клуба. – Глория, я думал, что если ты поедешь со мной и познаешь, когда жизнь действительно называется дерьмом, то ты вернешься домой и у тебя все будет хорошо. – Дома у меня никогда не будет хорошо. – А как же Чед? – Забудь о нем! Помимо Чеда меня там ждет мать, которой еще лет пять жить на транквилизаторах, папуля-тиран и мачеха. Я не хочу туда возвращаться. Мне хорошо с вами, и мне не нужна больше моя семья. – …когда-то я тоже так сказал. Знаешь, мой отец намного хуже твоего был. Он избивал меня, маму, сестру. Мать почти каж дые полгода лежала в реанимации с переломанным черепом. Мне надоела эта жизнь, и я сбежал из дома. Познакомился со Стивом и Джеем. Нас объединила музыка. Мы решили уехать из города и сочинять песни. Сначала все было круто, но потом я понял, какая же я скотина. Я бросил маму и сестру с этим чудовищем. Я вер нулся… но вместо дома я увидел руины. Случился пожар, мама с отцом сгорели заживо. И вот тогда я понял, каким же я был идио том, когда сказал: «Мне не нужна моя семья». Я пребываю в потрясении от услышанного. – А сестра? Где она? – Соседи сказали, что после пожара она уехала в неизвестном направлении. Все, что у меня от нее осталось, – это фотографии. – То есть… та девушка – это и есть твоя сестра? – Данна. Она чем-то похожа на тебя. Такая же глупая… но сильная. Наконец-то я теперь все о нем знаю. Всю его жизнь, боль и потери. Все его слабые места. – Алекс, наши семьи разные. С моей такого не произойдет. Они, наоборот, будут только рады жить без меня. Я хочу остаться с вами. Солист молчит. Я не слышу от него ответной реакции. – Дождь закончился. Нужно идти, – резко говорит он. И правда, стало так тихо, даже ветра не слышно. * * * Земля превратилась в месиво. Кеды разъезжаются, идти очень сложно. Боль продолжает меня сопровождать. Очень трудно отвлечься от нее, она сковывает все движения. Я пытаюсь делать вид, что со мной все в порядке. – Можно спросить? – говорю я. – Сегодня день вопросов? Я смеюсь, это вызывает во мне новую порцию боли. – Сколько тебе лет? – Ну что ж, пора раскрыть все карты. Двадцать шесть. – Ну ты и старикашка! – говорю со смехом я. – Спасибо. – Я шучу. Двадцать шесть… десять лет разницы… так вот по чему рядом с тобой я себя чувствую как-то по-другому, будто ты мой учитель или даже отец. Он останавливается. – Я с тобой тоже себя чувствую иначе. Кажется, что ты моя сестра. Самое родное, что у меня осталось в этом мире. Его слова застают меня врасплох. – Ты пытался ее найти? – Смысла нет. Я уже никогда не смогу разыскать ее. – А что если попытаться? В следующий момент мы глазам своим не верим, на дороге появляется машина! Мы становимся в центр и начинаем голосовать, чтоб наверняка. На наше счастье автомобиль останавливается. – Эй, что вы здесь делаете в такую погоду? – спрашивает во дитель, мужчина лет пятидесяти. – У нас машина сломалась. Довезешь до города? – говорит Алекс. – Садитесь. Здесь тепло. Играет радио. Я чувствую, как меня начинает уже тошнить от сырости и запаха дождя. Машина заводится. Я обхватываю себя руками. Хочется завизжать от боли в боку, но я терплю, делаю глубокие вдохи и смотрю в окно. – Да уж. Оклахома – это вам не рай. Дожди идут круглые сутки. Вы слушали синоптиков? – Нет, – отвечает Алекс. – По вам видно. Значит, вы не местные. – Полиция продолжает поиски группы подростков, продававших наркотики. По предположительным данным, в группу входят две девушки и трое юношей. Фотороботы пока не составлены. Следите за развитием событий, – сообщает диктор по радио. У меня мурашки побежали по коже. Мы с Алексом переглянулись. – Что этим подросткам спокойно не живется? Вечно они ищут приключения на свою задницу. * * * Через некоторое время мы оказываемся в каком-то маленьком городке. Я боюсь смотреть в глаза людям, потому что мне кажется, что они сразу поймут, кто я, и позвонят в полицию. Алекс несколько минут разговаривает по телефону, затем подходит ко мне. – Я позвонил Джею, сообщил наши координаты. Они скоро будут. – Я так хочу есть, сейчас с ума сойду. – Я видел неподалеку кафе. Пойдем. Он и я сидим друг напротив друга, едим гамбургеры на деньги, которые я заработала, продавая наркоту. Еда немного заставляет меня забыть о спазме в боку. – Алекс… – Что? Опять хочешь о чем-то меня спросить? – Угадал… Ты любил когда-нибудь? – Да. Музыку. – А если серьезно? – Может быть. Я всегда стараюсь избегать этого чувства. Оно делает людей слабее. – По-моему, лучше быть слабым, но кем-то любимым, чем всегда одиноким. – Вот когда повзрослеешь, поймешь, что это не так. – Опять начинаешь? Я уже взрослая и все прекрасно понимаю. – Да? – Да. – А бургер нормально есть еще не научилась, – он протягивает ко мне свою руку и стирает с щеки майонез. – Научишь меня, папочка? – говорю я, убирая его руку. – Ну, что это за угрюмое лицо? Улыбнись. Я приказываю тебе улыбнуться! – Еще чего! Алекс привстает, обеими руками дотрагивается до моего лица и пальцами раздвигает уголки моего рта. Мне становится щекотно, и я смеюсь.