Мои ноги путаются, и он уже поднимает меня над полом одной рукой, продолжая идти. – Доминантом, – отвечаю я, слабо улыбаясь. – Грубым и злым? – Он отпускает мои волосы, полностью подхватывая меня и усаживая на свои бёдра, двигаясь куда-то. – Сильным и страстным, – предлагаю я свой вариант, а он сжимает мои ягодицы пальцами. – И ты не убежишь? – Он опускает меня на холодную стеклянную поверхность стола, и я отрицательно качаю головой. – Тогда это к чёрту, – он перегибается и смахивает канделябр и тарелки со стола, с громким грохотом, встречающиеся с полом. Я не успеваю среагировать, как он уже обхватывает мою талию, придвигая к себе, и впивается губами в шею, то кусая её, то проводя языком по укусам. Новые импульсные заряды накаляют тело, а адреналин подскакивает ещё выше, заставляя полностью отдаться его жадному рту, опускающемуся к груди. Его зубы и губы терзают соски, руки сжимают грудь сильно, едва ощутимо причиняя боль. Но она растекается раскалённым золотом по венам, увлажняя всё, кроме постоянно пересыхающих губ. Возбуждение так резко взрывается в теле, что я не могу больше сдерживать стоны. Его пальцы медленно проходят по животу, и он отодвигает трусики, проникая двумя пальцами в меня. – Господи, – выдыхая, хватаюсь за его плечи. – Как мне нравится, что ты мокрая, – он целует мою шею, всасывая её в себя, пока его пальцы крутятся внутри меня. Не могу больше терпеть недостаточного объёма в себе, и дрожащими руками расстёгиваю его брюки, спуская вниз. Моя ладонь ложится на его возбуждённый член, и я сжимаю его, вырывая из его рта громкий рык. Он резче трахает меня пальцами, а я обнажаю его орган, проводя ладонью по всему основанию. Сладкая слюна истомы наполняет рот, и я придвигаюсь ближе к нему. – Трахни меня, – шепчу, поглаживая головку члена, пульсирующего в моей руке. – Я передумал… хочу тебя по-другому, – он резко вынимает из меня пальцы и снимает со стола. Я едва могу стоять от возбуждения, пока Ник сбрасывает с себя одежду и хватает меня за руку, таща за собой на высоких шпильках. Мы огибаем гостиную и оказываемся в спальне, где он резко распахивает шторы и толкает меня грудью к стеклу. – Вот так. Смотри на город, знай, что мы здесь вместе, – его голос отдаётся в ушах, пока мои глаза впитывают панораму. Осознание того, что из здания напротив нас могут увидеть, приносит ещё больше огня в теле. Его руки поглаживают мои ягодицы, и он подхватывает трусики, стягивая их с меня. Перешагнув через них, я грудью чувствую холодное стекло, и соски моментально становятся болезненно твёрдыми. Ник покрывает поцелуями мою шею, проникая снова пальцами в меня. Я шире расставляю ноги, приглашая его трахнуть меня. Его член, такой приятный, проскальзывает в меня, и он хватает меня за плечи, с силой насаживая на себя. Громкий стон с моих губ, и Ник останавливается, хватая мои руки и заводя их за спину, сжимая запястья. Больше нет медлительности, только громкие шлепки его плоти о мою наполняют разум. Мои стоны и его тяжёлое дыхание рядом. Грудь трётся о стекло и его член массирует всю меня изнутри. Я пульсирую вокруг его органа, с ещё большим криком заполняя пространство, когда он убыстряет движения, хлопая меня по ягодице. Больно, но так сладко, что ноги дрогнули, и внутри всё сжалось перед фейерверком. – Моя. Повтори, – требует он, насаживая меня на себя, впечатывая в окно. – Твоя… Ник, – шепчу я, быстро дыша. Ноги дрожат от напряжения внутри, низ живота стянули таким тугим узлом, что нет возможности терпеть это. Его член… боже прекрасный член. Быстрее, так быстро и меня трясёт в предсмертных сладких конвульсиях оргазма. Новый шлепок по той же ягодице. Кожа горит, проникая горячей волной глубже, достигая точки пика. Я кричу его имя, сжимая его член внутри себя, сама двигаясь к нему навстречу, чтобы сделать ярче оргазм и это случается. Громкие вспышки в глазах, пот на лбу, и запотевшее стекло от моего дыхания. Ник выходит из меня, отпуская руки. – Повернись ко мне и встань на колени, – произносит он, и я, облизывая губы, опускаюсь, а перед лицом качается его возбуждённый орган, покрытый моими соками. – Попробуй меня. Попробуй нас, – он хватается в мои волосы, придвигая мой рот к его члену. Мои губы обхватывают его головку, и я чувствую свой вкус с терпким ароматом его смазки. Так сладко, что я, до сих пор пребывая в неге оргазма, хватаю его бёдра руками, проталкивая его член в себя. Он упирается в моё горло, что выступают слёзы, но мне это нравится. Двигать ртом по его члену, чувствуя, как он вздрагивает во мне, слышать хриплые стоны Ника и видеть, что он наслаждается этим, делая движения бёдрами. Несильное колыхание во рту, и я языком помогаю себе, облизывая его по всей длине, и снова обхватываю губами головку, быстрее лаская её ртом. – Мишель… если… сейчас кончу, – он сжимает мои волосы руками, пытаясь отнять меня от своего органа, но я впиваюсь ногтями в его бёдра, не позволяя ему этого. Мои губы горят от быстрых движений, и я сама не замечаю, что уже могу без рвотных позывов брать его глубже, ощущая, как тело отвечает этому, возбуждаясь снова. – Чёрт… крошка, – Ник резко проталкивает член глубже и в горло течёт резкими выстрелами его оргазм. Он ещё раз толкается, а я немного отстраняюсь, принимая всю его сперму на язык, и его сводит от терпкости, но я глотаю. Ведь это так приятно, слышать, как он кончает. Знать, что это всё ты. Отпускаю его бёдра, и его член уже расслабленный, выходит из моего рта. На губах остаётся солоноватый привкус, и я облизываю их, поднимая голову на Ника, дышащего так глубоко. Улыбаюсь, готовая сделать это ещё миллион раз. Ник опускается рядом со мной и хватает меня за руку, падая на пол, а я на него. Слышу, как он приходит в себя, пока я устраиваюсь на его груди, закрывая глаза, и дышу его ароматом. – Это было… очень… – прерывисто говорит он, и я улыбаюсь. – Мне тоже понравилось, – признаюсь я шёпотом, а он обнимает крепче меня за талию. – Прости, Мишель, – тихо произносит он. – Всё хорошо, мы справимся, – я знаю, о чём он говорит. Мы лежим в тишине, каждый думая о своём, а его пальцы вырисовывают какие-то узоры на моем плече. И всё хорошо, но громкий стук в дверь номера заставляет подскочить нас с места и сесть. – Мистер Холд, откройте! Это менеджер! – Раздаётся из-за двери, и я испуганно перевожу на Ника взгляд. – Возьми, – он встаёт и бросает мне покрывало с постели, а сам быстро натягивает брюки на голое тело. – Ник, ты же номер разрушил, – панически шепча, кутаюсь в покрывало, как раздаётся новый стук, ещё громче. – Ничего, оплачу, – бросая, он выходит из спальни и идёт на шум. Но я не могу его одного отпустить и иду следом. Ник открывает дверь, где стоят трое мужчин, переводя взгляд на него, а затем на меня в покрывале. – Что-то случилось? – Спрашивает Ник. – Хм, мистер Холд, у вас всё хорошо? Соседи снизу позвонили нам и сказали, что здесь что-то происходит. Они слышали крики и сильный шум, – один из них поясняет, а я чувствую, как краска стыда покрывает моё лицо за то, что мы устроили. Но там, где мы, всегда погром. – Как видите, у нас всё прекрасно, – хохотнув в кулак, отвечает Ник. – Правда, случайно дверь вылетела в хозяйской ванной, да и кое-что разбилось. Но не волнуйтесь, я, конечно же, всё оплачу. А теперь, господа, вернусь к своей девушке, чтобы продолжить отдыхать. Он не даёт им ответить и захлопывает дверь, поворачиваясь ко мне. Теперь я ощущаю себя, словно проказница и начинаю хихикать, а Ник разводит руками. – Ты больной. Мы оба больные, – сквозь смех говорю я. – Где-то я уже это слышал, – цокает он, подходя ко мне и закидывая себе на плечо. – Ник! – Продолжая смеяться, я ударяю его по ягодице. – У нас ещё три спальни, которые мы можем разрушить, так, что у меня на эту ночь огромные планы, но сначала поедим, – говорит он, занося меня в новую комнату. – Я очень голодна, – говорю, когда он опускает меня на пол и включает свет. – Не наелась белком? – Смеётся он, а я не могу больше смеяться, видя рану на его губе. – Мишель? – Он ловит моё сменившееся настроение, и я моргаю, переводя взгляд на его глаза. – Прости, Ник, он дотронулся до твоих губ, и только сейчас я понимаю, что ты почувствовал в тот момент. Прости меня, я должна была послушать тебя, – шепчу, виновато опуская голову, и глаза моментально наполняются слезами. – Крошка, это не первый раз. Пройдёт. Я хочу забыть об этом. Обо всём забыть, только ты и я. Хоть раз в жизни никаких притворств. Ты и я, а других больше не существует. Хорошо? – Хорошо, – шепчу я. – А сейчас я принесу тебе переодеться и закажу ужин, будем есть здесь, потому что около стола множество осколков. Не хочу, чтобы ты поранилась, – с этими словами он выходит из комнаты. Всё, что сегодня случилось забрало множество сил из моего тела. Но, наверное, когда любишь на это не обращаешь внимания, запоминая только счастливые моменты. Потому что сейчас я уже не помню, что такое страх. Я помню только его вкус, мои ощущения и отзывчивость сердца от его слов. Сколько я смогу сделать шагов к нему? А когда останется контрольный, кто сделает его первым? Не знаю, и уже ничего не планирую. Ведь когда ты пытаешься расписать всё по нотам, то дирижёр меняется, заставляя тебя учить новые аккорды, которые даются тяжелее. Поэтому будем импровизировать. Тридцать первый шаг Никогда бы не подумала, что солнечные лучи способны так красиво писать живую картину, которая открылась мне с пробуждением. Я даже не смею пошевелиться, смотря на неё, любуясь ей и влюбляясь в этого нечаянного художника – природу. Какой же он идеальный, когда спит и расслаблен. Когда ни единая морщинка не проявляет его озабоченности и сложности. Когда все его тайные наслаждения не терзают его, и он может быть настоящим. Ник. Мой любимый Ник. До сих пор не верю, что вчера я так сильно испугалась его, ведь передо мной сейчас лежит обычный мужчина. Слишком красивый для меня. Но всё же обычный. В ночи всё кажется страшнее, чем при утреннем свете. Мы подсознательно опасаемся темноты, потому что знаем, что пороки и ошибки случаются именно под покровом ночи. Наше настоящее «я» пробуждается и берёт под власть наш разум и сердце. Тайно. Жестоко. Невозвратимо. Но есть свет, который я буду пытаться держать в своих руках, чтобы однажды, когда ему понадобится моя помощь, прийти к нему и спасти, наплевав на страх. Взгляд, лаская, проходит по его каштановым волосам, опускаясь к носу, а затем к губам. Рана на нежной коже вызывает холод внутри и ненависть на себя, за свою глупость. Он был прав, я виновата в этом. Я не должна была лезть в разборки двух мужчин, тем более что этот урод напал на Ника сзади. Но у меня есть оправдание – я боюсь за него. Не хочу, чтобы его кто-то тронул или же обидел. Знаю, конечно, знаю, что он мужчина. Сильный. Проворный. Мощный. Но от этого он не становится для меня не нуждающимся в заботе, любви, прощении и понимании. Я не могу видеть прошлого, не могу отравить каждого его демона, не зная в лицо. Но я могу быть рядом в настоящем, пока он позволит. Я сама не замечаю, как под властью пряного порыва нежных и глубоких чувств к нему, моя ладонь ложится на его щеку, приятно щекочущую кожу щетиной. Палец осторожно проходит по его чувственным губам, огибая контуры и осушая их, словно собирая нектар. Ник вздрагивает и распахивает глаза, наполненные темнотой страха. Они как два распалённых огненных шара пронизывают меня до костей, и я осознаю, что снова себе позволила нереальное. Я замираю, только бы убрать руку, пока он, не мигая, смотрит в мои глаза. Молча. Горячо. Подчиняя меня его силе и вызывая очередной приступ паники. – Прости, – на одном дыхании произношу я и пытаюсь убрать руку от него, но он хватается за моё запястье и только молча возвращает её на своё лицо.