– Продолжай, – шепчет Ник, и я вижу, насколько ему сложно было принять этот мой порыв и разрешить ещё ближе узнать его. В его тёмных глазах промелькнуло что-то незнакомое и притягательное, что я даже боюсь сделать неправильное движение и просто замираю, наблюдая, как его радужка меняется с каждой секундой, превращаясь в тягучий шоколад. Моя ладонь лежит на его лице неподвижно, а его рука на моей. Почему он всегда такой горячий? В нём столько энергии, что я чувствую её ответ покалыванием на своей коже. И свет из окна становится ярче, ослепляя меня и заполняя тишину между нами блестящими огоньками. – Прикоснись ко мне, Мишель, – его голос разрывает мою туманную фантазию, и я испуганно бегаю глазами по его серьёзному лицу. Пока в моей голове происходит атака из совершенно различных мыслей и вопросов, Ник проходит пальцами по моей руке, оставшейся на его щеке, до плеча и теряется под одеялом, находя талию и резко притягивая к себе. Я не знаю… не могу понять, что происходит. Но его лицо так близко. Мы оказываемся на одной подушке. Его. Эти глаза, гипнотизирующие меня своей решимостью. Этот жар, опаляющий моё тело и проникающий под кожу, чтобы кровь забурлила внутри. Эти губы… чёрт, какие прекрасные губы. Запретный плод… – Ник, – шепчу я, слабо улыбаясь и словно отмирая, проводя ладонью по его лицу и запуская пальцы в его волосы. – Мишель, – он ещё крепче сжимает мою талию, придвигаясь настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. Сердце незамедлительно начинает биться громче: я потерялась. К моему бедру прикасается горячая плоть, он такой невероятный, уже готовый обладать мной, и пытается… пытается перешагнуть через себя. Ещё немного, только податься вперёд, и я воплощу свою самую смелую фантазию в реальность. Поцелуй. Его губы манят, как невероятно вкуснейший десерт, а он не двигается. Я наслаждаюсь изгибом его губ, желая слизать и вылечить ранку на них. Моя вина. Поднимаю глаза, встречаясь с тёмными зрачками, в которых вижу невероятный страх и силу. Это заставляет всё моё сознание выплыть из тумана и качнуть отрицательно головой, прикрыв на секунду глаза. Ему больно. Больно даже подумать о том, чтобы я прикасалась губами к его губам. Это не то, чего я жажду получить от него. Не хочу, чтобы он ломал себя. Нет. Не сейчас. Я знаю, что для него это всё очень важно и без шагов назад. Не могу поступить так с ним, не хочу быть эгоисткой и причинить эту муку, только ради своих грёз. Слишком сильно повязла в своей одинокой любви, чтобы позволить ему страдать снова. Не вынесу, если он решит, что я лгунья, ведь совсем недавно я заверяла его, что проживу без поцелуев, только бы он так не терзал себя. Приближаюсь к его лицу, чувствуя, как его тело напрягается с каждым миллиметром, становясь каменным. Оставляю мягкий поцелуй на его щеке, а затем утыкаюсь носом в его шею, вдыхая аромат мужского тела и, ощущая, как он расслабляется, безмолвно благодаря меня, несильным сжатием талии. Я люблю его. И мне плевать на то, что он никогда не сможет переступить черту. Это неважно. Любовь не имеет границ, и она терпелива. Да и неужели поцелуи такие необходимые для нас? Ни черта. Я готова умереть вот так, в его руках, и слышать, как успокаивается его сердце, перебирать его волосы, обещая, что сама никогда не позволю себе шаг туда, где томятся в ожидании сладкой и свежей крови демоны. Его крови. – Прости, – тихий голос полный горечи раздаётся в моих волосах, а я только качаю головой, давая ему понять, что сейчас это лишнее. – Мне хорошо с тобой… вот так хорошо. Не надо, Ник, – шепчу я, целуя его в шею и он, вздыхая, кладёт подбородок на мою макушку. – Думал, что смогу. Ты так смотрела на меня. Не готов. Но я хочу сказать тебе спасибо за это возникнувшее желание. Даже пусть оно и…о, Мишель, – его новый тяжёлый вздох, и я жмурюсь от покалывания в глазах. Как сильно можно чувствовать другого человека? Как глубоко можно застрять в нём? Как интуитивно можно разделить с ним все его переживания? Ведь это иной организм, полноценный. Только вот любовь творит чудеса физики, и часть твоей души навсегда останется в нём. – Обещай, что никогда не подумаешь о суициде. Никогда, как бы тяжело ни было в жизни. Лучше приди ко мне, расскажи всё, но не позволяй себе эту слабость. Твою смерть… чёрт, крошка, не смей так больше пугать меня, – Ник отрывает меня от себя, заставляя посмотреть в его глаза, а я хмурюсь, совершенно не понимая, о чём он говорит. Воспоминания вчерашних событий, как яркие вспышки возникают в голове, обрывки его фраз, и я словно стою на его месте… в его теле. Зарина. – Ты знаешь… знаешь, что она… – Обвинила меня в своей смерти, написав предсмертную записку, которую Райли, как верный друг, решил уничтожить? И то, что к её гибели не причастен верхний, а она покончила с собой из-за меня? Конечно, знаю. Я неглуп, не верю в сказки, и докапываюсь до правды, сколько бы это времени ни заняло, – он приподнимает уголок губ, но это выходит печально, даже обречённо. Я киваю, выпуская пряди его волос из рук и кладу ладонь на его грудь. Только его сердце может подсказать настоящее отношение ко всему. И сейчас оно бьётся быстрее обычного, как и моё. – И ты решил, что я… – даже не могу окончить фразу, а отвожу взгляд от его лица, смотря на стену позади его, пока вся мозаика встаёт на свои места. – Ты сказала, что… что… не хочешь дышать. Я напугал тебя. Знаю. Я не хотел, чтобы ты боялась меня. Наверное, хотел. Я был очень зол, ревность… да, она такая отвратительная штука. Первый раз с ней сталкиваюсь и пока не нашёл оружия против неё. Вчера ты была не готова к обсуждению, как и я. Но это требует объяснений. Моих объяснений. Я бы не ударил тебя без твоего разрешения. Даже чтобы наказать. Я хотел просто трахнуть тебя и не дать кончить, а ты поняла всё совершенно иначе и сбила меня с мыслей. Я не переношу, когда кричат. А сейчас… обещай мне, что никогда этого не сделаешь, – он поворачивает моё лицо к себе, крепко держа подбородок. От его взгляда полного тепла и заботы, мои глаза начинают слезиться, и я подбираю слова, чтобы не сказать правду: никогда не поступлю как она, потому что, когда любишь ты ни за что на свете не подвергнешь любимого опасности и чувству самобичевания и вины. – Ник, я не собиралась. Я не думала об этом… я обещаю… я не такая, как она, – мой голос севший, скорее всего, от моих переживаний внутри, но я заверяю его, что такую глупость не собираюсь совершать. – Я знаю, что ты не она. За неё я бы так не волновался, – мягко улыбается он, стирая пальцем выкатившуюся слезинку и как груз быстро скатывающуюся вниз. – Прости меня, это я… – Нет. Это не ты. Если это произошло, значит, я это позволил. Позволил себе отвлечься. Позволил себе опоздать. Не сдержался, и тебе пришлось плакать… ненавижу, когда ты плачешь. Ненавижу то ощущение, которое терзает что-то внутри меня, видя твои слёзы. Ненавижу этот страх в твоих глазах. Ненавижу себя там. Ненавижу понимать, что это я и есть, – он выпускает меня из рук, переворачиваясь на спину, и садится. – Ник, всё хорошо. Ты же предложил это забыть, я так и сделала, – тихо произношу, поднимаясь, и мне хочется прикрыть грудь, но я отбрасываю эту стеснительность, ставшую лишней. И только обнимаю его за шею сзади, прижимаясь к его спине. – Только я не могу забыть, – он кладёт руки на мои. – Знаешь, я хочу есть. Ты не голоден? И сколько сейчас уже? – Меняю тему, отрываясь от Ника, и отползаю к краю постели, поднимаясь на ноги. – Начало двенадцатого, – отвечает он, бросив взгляд на тумбочку. А затем поворачивается ко мне, осматривая моё обнажённое тело, и его губы изгибаются в сексуальной улыбке. Получилось. Я смогла вывести его из этой тяжёлой темы и сейчас отвлекаю его внимание на себя. – Есть хочешь? – Он уже смеётся, совершенно мысля в ином направлении. – Вы извращенец, Николас Холд. И белка я вчера наелась, – закатываю глаза и подхватываю с пола полотенце, обматываясь, иду к ванной. – Разве я один такой здесь? – Доносятся до меня слова, когда я выхожу из третьей спальни, которая осталась не тронутая после ночи. – К счастью, нет, – сама себе отвечаю я, зная, что он не услышит меня. Зайдя в ванную комнату, подхожу к раковине, смотря в зеркало на своё отражение, и грустно улыбаюсь ему. Не знаю, как спасти его. Просто не имею понятия, но что-то происходит, а я не понимаю этого. Чувствую, хотя он говорит о своих чувствах, которых якобы не имеет, но это не вся правда. Что ещё он таит в себе? Какие проклятья его жизни меня ещё ожидают? – Хватит. Не думай, прекрати анализировать. Просто насладись им, – шепчу я, мотая головой и отвергая эти мрачные мысли. Я должна ради него улыбаться, делать вид, что меня не волнует мой страх. Меня волнует только его спокойствие. Быстро умываюсь и выхожу из ванной в том же полотенце, находя Ника, всё так же сидящего на постели. Он поднимает голову, когда я вхожу с яркой улыбкой на губах. – Твоя очередь и пойдём позавтракаем, или же пообедаем. А ещё надо забрать шоколад, – бодро говорю я, подходя к чемодану. – Я уже приказал упаковать его к нашему отъезду. Ты получишь его, но при одном условии, – он делает паузу, и я поворачиваюсь, заинтересованная его словами. – Ты его будешь пробовать только со мной, в моей квартире. Рядом, – продолжает он, растягивая слова, а я издаю смешок. – С удовольствием, мистер Холд. Теперь моя очередь обмазывать ваше тело им и слизывать каждый дюйм, – игриво произношу я, подходя к нему и сбрасывая полотенце. Его глаза вспыхивают от моих слов, как и от обнажённого тела, и он манит к себе ближе пальцем. Я опускаю на постель руки, упираясь ими, и придвигаюсь к нему. – Вы ненасытная, мисс Пейн. И этот сексуальный монстр принадлежит мне, – низко говорит он, а мою кожу уже покалывает от его тембра. Ник хватает меня за руки и резко тянет на себя, что я падаю с визгом на него и тут же оказываюсь на спине, а он надо мной. – Ник, – смеюсь я. – Да? – Он изгибает вопросительно бровь, отбрасывая одеяло и раздвигая мои ноги, ложась между ними. Прикосновение его члена ко мне молниеносно отдаётся в теле приятной тёплой волной. – Продолжай, – шепчу я, закрывая глаза и видя лихорадочный блеск в его глазах, сводящий с ума. Его губы опускаются на мою шею, и он проводит по ней языком. Мои руки проходятся по его спине, и я хватаюсь за его ягодицы, вжимая его в себя. – Похотливая, – его бархатистый шёпот раздаётся в моём разуме. – Да, – отвечаю я, царапая кожу его ягодиц, и он шумно вздыхает, одновременно его член вздрагивает, задевая клитор, проснувшийся и накаляющийся с каждой секундой. Неожиданно раздаётся звонок телефона, и Ник резко скатывается с меня, а я разочарованно открываю глаза, приподнимаясь на локтях. Он подходит к своим джинсам и достаёт телефон, а мой взгляд прикован к его члену, колыхающемуся с каждым движением. Я облизываю губы от миллиона фантазий в голове. Даже сейчас ощущая его твёрдую плоть у себя во рту. – Да, Майкл, – отвечает в трубку Ник, показывая мне пальцами, что он отойдёт. С отчаянным стоном падаю обратно, ожидая продолжения, пока слышу приглушённый голос Ника. – Хорошо, я понял тебя. Пусть проверят. Нет… пусть проверят всё… всех до единого. Я хочу быть уверенным, – его слова заставляют меня нахмуриться, и я сажусь на постели. Что-то снова случилось? Кто и что должен проверить? Стараюсь прислушаться, чтобы узнать больше информации, но Ник, видимо, ушёл в другой конец номера. Это означает, что определённо что-то происходит и это его очень заботит, а также он не хочет, чтобы я знала. От этого всё возбуждение и игривость растворяются в воздухе, не оставляя после себя даже аромата лёгкости. Вздохнув, встаю с кровати и подхожу к чемодану, чтобы всё же одеться. Дискомфорт между бёдер напоминает об уж слишком бурной ночи… всех последних ночах. Но мне нравится чувствовать это в себе. – Мишель, – зовёт меня Ник, и я поднимаю голову, застёгивая джинсы. – Да? – Замечаю, что на нём уже полотенце, а сама натягиваю тонкий свитер, ещё раз разочарованно вздохнув. – Хм, планы немного изменились. Ты спустись вниз, там, в ресторане, позавтракай, а мне срочно нужно решить пару вопросов по телефону, – быстро излагает он, подходя к чемодану и доставая одежду для себя. – Ник, всё хорошо? – Осторожно спрашиваю я, надеясь заглянуть в его глаза и понять, соврёт или же скажет правду, но он продолжает копошиться в чемодане, то сдвигая брови, то расслабляя их. – Да, всё хорошо. Обычные вещи, которые требуют моего вмешательства, – он бросает на меня взгляд, наигранно улыбаясь. – Мне тебя ждать в ресторане? – Уточняю я, чтобы не повторить вчерашнего. – Да, заказывай всё, что захочешь. Думаю, мне хватит двадцати минут, и я присоединюсь к тебе, чтобы мы продолжили наш отдых, – он говорит это всё, словно заучил, настолько монотонно, что я раздражённо сжимаю губы, дабы не обвинить его в обмане сейчас. Но даю ему развернуться и уйти в сторону ванной, а себе ещё больше начать копаться в происходящем.