– Да… она пришла ко мне, начала уверять в том, что Николас болен, и его нужно лечить, а вот Люси ангел. Я не вытерпела, понимаешь? Не смогла… я… чёрт… когда узнает, то всё… господи, он будет ненавидеть меня. – Иногда мы не контролируем свои эмоции, потому что они переполняют нас. Это бессилие против обстоятельств. Давно пора было Николасу увидеть, кто окружает его. И если он любит, то всё поймёт. Порой необходимо сделать ошибку, совершить что-то ужасное, чтобы окончательно увериться, кто тебе важен. Мы все совершаем проступки, главное, выучить этот урок и никогда его не повторять. А ради любимых ты готов и убить. – Но… что мне делать? Как не дать им забрать его? Он не хочет видеть меня, не хочет говорить. А сегодня… боже, мне сейчас так страшно терять его, – хлюпаю носом, стирая слёзы. – У меня есть только один ответ – достать его, – хмыкает в трубку Райли. – Как? Я… – неприятное шипение раздаётся в телефоне. – Райли? – Чёрт, – зло цежу я, смотря на потухший «BlackBerry». Всё, пора менять аппарат. Отбросив телефон на сиденье, вытираю руками лицо. Облокачиваюсь о руль и смотрю на небо, затянутое тучами. С каждой минутой узнаю всё больше о Николасе. Нет, не о его семье, мне на неё откровенно сейчас плевать. А о нём. Если раньше я считала, что именно у него сильнейшие психологические расстройства, то в данный момент вижу, насколько он сильный внутри. Выстоять против всех и исполнить свою мечту, проживая рядом с женщинами, которые никогда не видели в нём человека. Для одной он продолжение её мужа, которого надо истребить наркотическими средствами в клинике. Для другой же, он спонсор, готовый по первому требованию положить мир к её ногам. Это не любовь. Это издевательство над человеком. За что же судьба настолько ненавидит его? Ведь он стал жертвой алчности, безразличия и средством достижения роскоши. И от этого больно. За него больно. Если же он не понимал этого раньше, то сейчас… после того, как увидела его отношение к матери, он осознал всё. И ему же одиноко. Как и мне без него. Тянет сердце, душа рвётся к нему. Но разум понимает, что сейчас не лучшее время. Самой надо подумать, взвесить всё и идти готовой к новому бою. Сорок второй вдох Вхожу в квартиру, на ходу бросая сумку на пол. Тишина и темнота. Сажусь на постель и невидящим взглядом смотрю перед собой. Бывает время, что голова готова взорваться от переизбытка информации. Тело внутри ломает, словно от нехватки дозы. Дышать сложно, и при этом тебя бросает то в холод, то в жар. Отвратительное состояние. И оно выматывает. Ты то хнычешь, сжимая руками волосы, то смеёшься, поднимая лицо к потолку. На грани сумасшествия. А причина одна. Он. Николас. Больше ничего не понимаю. Ни черта в этой жизни! Почему всё сложно? Может быть, я сказала что-то не то тогда, но обвинять меня в уходе он не имел права. Мне же больно без него. Он мой воздух, мой адреналин, мой кислород. Всё моё в нём. Как же он так может? Почему бы не рассказать мне всё? Не обсудить со мной это? Ведь я на грани… неужто не заметил, как умираю, как с каждой секундой мой разум отказывает мне в адекватности? Я хочу к нему, пусть кричит, но мне жутко от своего состояния. Звонок дверь раздаётся с очередным всхлипом. Резко вскидывая голову, вытираю наспех мокрые щёки. Подскакивая с кровати, несусь к входной двери. Сердце трепещет внутри. Живу. Начинаю это делать. С улыбкой и безумием от счастья внутри распахиваю дверь. – Привет, а вот и мы, – радостно произносит Ами. Потухаю. – И пиццу принесли, – добавляет Сара. Хочется рухнуть на пол от бессилия и нового комка горечи и разочарования в горле. – Видимо, она забыла о нас, – обращается Ами к рыжеволосой подруге. Прислоняюсь к двери, испытывая сожаление… и, даже не знаю к кому или чему. – Или же ждала совершенно не нас, – хмыкает Сара. Перевожу на неё взгляд и тяжело вздыхаю. – Недавно пришла. Заходите, – распахивая шире дверь, пропускаю девушек в квартиру. Включая свет в коридоре, затворяю за ними. Ещё один вдох и, натягивая улыбку, направляюсь в гостиную. Подруги шумно располагаются на диване. Ставят на стол коробки пиццы и передают мне пакеты. – Там шипучка, – поясняет Ами. – И не только, – хитро улыбается Сара. Раскрываю пакет, усмехаясь увиденному. – Подумали, что тему нельзя обсуждать в трезвом виде, – продолжает Сара, когда я поднимаю на них голову. – Хм… девочки, должна признаться, – набирая побольше воздуха, направляюсь к тумбам. – Так, чую, нас ждёт что-то очень интересное, – хихикает Ами. – Не совсем, – отвечаю, всё так же, стоя спиной, подхватываю стаканы. – Я не готова обсуждать сейчас тему или же какие-то отношения, – резко говорю, оборачиваясь к ним. Замечаю удивление на их лицах, и они быстро переглядываются. – Понимаете, я устала от всего. Устала думать, что сделала не так или же сказала. Устала искать варианты быть рядом с ним. Устала бегать за ним. Устала мусолить свои чувства и путаться ещё больше. Устала анализировать поведение его и своё. Устала копаться в его жизни, мне бы со своей разобраться. – Дойдя до журнального столика, ставлю бокалы на него. – Поэтому давайте обсудим что-то нейтральное. Какие фильмы идут? – Перечисляя, достаю из пакетов, принесённых ими, бутылочки с газировкой. – Что сейчас модно? На каких вы были вечеринках за последнее время? Новости из университета? Как Тейра? Хоть что, но не об отношениях. Девочки сидят в лёгком шоке, пока я открываю себе бутылочку и отбрасываю крышку коробки. – Наверное, будет неуместно спросить: почему? – Подаёт голос Ами. Мой взгляд проходит по ней, и ловит отблеск связки ключей, лежащих на полу. Видимо, они сбросили их. И ещё один укол внутри. Даже неважно, откуда они у него были. Ушёл. – Я устала ныть вам. Устала, просто устала. Но вы можете поныть, а я послушаю для разнообразия, – равнодушно пожимая плечами, отвожу взгляд от ключей и подхватываю кусочек пиццы. – Тогда начну я, – подаёт голос Сара. Откусывая кусок, удивлённо смотрю на неё. – Сегодня к нам пришла одна гостья. Думала, я ей врежу, – подруга ревностно кривится, открывая свою бутылочку. – Так, вы уж меня простите, но такое я готова обсуждать только с бутылкой, – передёргивая плечами, подскакивает, отставляя «Тоник», подходит к бутылке вина, валяющейся на полу в пакете. – Штопор в верхнем ящике справа от раковины, – подсказывая Саре, переглядываюсь с Ами. Та только отрицательно качает головой, говоря мне, что совершенно не в курсе. Подруга возвращается на диван, разливая по пустым стаканам щедрые порции вина. – Итак, мы во внимании. Она бывшая? – Принимая у Сары стакан, спрашивает Ами. – Хуже, – Сара делает глоток вина, – Люси. – Чёрт, – кривлюсь, и сразу же в голове вспоминаются слова Райли. – Вы только представьте. Прихожу домой, хочу принять ванну, а тут звонок. Сначала не желала подходить, никого же не жду. Потом почему-то подумала, а вдруг что-то с Райли. И тут она. Стоит и нагло смотрит на меня, – с ненавистью шипит Сара, запивая вином свои слова. – И? – Нетерпеливо подаёт голос Ами, а я откладываю кусочек пиццы. – Я её не впустила, сказала, что Райли нет. А она мне о том, что подождёт. Чуть ли не до драки дошло, вытолкала её обратно. Крикнула мне, что, такие как я шлюхи, быстро ему надоедают. Она-то знает, – уже обиженно хлюпает носом Сара. – Это она шлюха. Стерва! Пошла она, – фыркает Ами. – Но самое интересное, не могу выбросить из головы один вопрос. Что ей надо от него? Зачем припёрлась к нему. Он ненавидит эту суку… – Брата искала, думаю, – перебиваю подругу, и девочки обращают на меня своё внимание. – А он что, пропал? – Удивляется Ами. – Нет. Он их игнорирует. Его мать была сегодня у меня. И я… мне стыдно так, но не жаль. Я ударила её. Дала пощёчину, – заминаясь, рассказываю я. Они охают от моих слов и переглядываются. – Если врезала, значит, заслужила, – делает вывод Ами. – Но ведь это ужасно. Я никогда не распускала руки, а тут… забыла обо всём. И так чертовски больно внутри, а ещё она… боже, он не простит меня. А о Люси не думай, Сара. Ей необходимо лечение, как и всем им. И нам, наверное, тоже. Потому что это болото, в котором мы тонем. Посмотрите на нас, – под властью эмоций подскакивая, отставляю баночку на стол. – Мы сидим и переживаем, когда ни черта непонятно, что творится в их головах. И это убивает! Так убивает, что задыхаемся. Почему боль? Почему именно она стала камнем преткновения между нами? Почему нельзя быть нормальными? Без вот этих заморочек? Почему? Почему они? За что? – Вздыхая, запускаю руку в волосы и смотрю на девочек. – Ну я знаю, что творится с Райли, – медленно отвечает Сара. – А я нет. Не смогла найти его. Стояла, как дура под дождём, ждала его шлюшку. Так и не появилась, поехала снова на старую квартиру, пыталась узнать. Ничего. Раздражает. Зачем мучить так, если любишь? – Подхватывает моё возмущение Ами. – Девочки, у вас явно нехватка секса. Причём жёсткого секса, тогда такого рода мыслей не будет, – хихикает Сара. – Я не против плетей. Люблю их. Они такие вкусные, – жадно облизывается Ами. – А я ремни люблю. Ещё связывания и стек, – мечтательно произносит Сара. Закатывая глаза, плюхаюсь на место и подхватываю стакан с вином. – Ненавижу палку. От неё такие следы некрасивые, – кривится Ами, делаю большой глоток алкоголя. Пощипывание в горле, и он мягким потоком протекает по телу. – Не пробовала, Райли не любит это, – смеётся Сара. Делаю ещё один глоток, а девочки поворачиваются в мою сторону. – Что? – Удивлённо спрашиваю я. – Давай, Миша, делись, что тебе нравится, – прищуривается рыжеволосая подруга. – Нет. – Давай, Мишель, открой нам свои тайные фантазии, – подначивает меня Ами. Качая головой, не могу не улыбнуться. – Не знаю… мы мало пробовали. Ток мне понравился. Необычно и зажимы для сосков. А ещё алый свет и его ладонь. Нож и прострация, – чуть ли не шепчу. – Ток? – Нож?