– Зачем тебе надо было видеть меня? Ты знаешь, что все просьбы должна передавать через Флинна. Тебе что-то нужно? – Его тон чуточку смягчается. Лейла продолжает водить пальцем по краю стола. Прекрати запугивать ее, Кристиан! – Мне надо было знать. – И впервые она смотрит прямо на него. – Что знать? – рявкает он. – Что у тебя все хорошо. От удивления он открывает рот и недоверчиво фыркает. – Что у меня все хорошо? – Да. – У меня все прекрасно. Все, вопрос исчерпан. А сейчас Тейлор отвезет тебя в аэропорт, и ты вернешься на Восточное побережье. И если ты сделаешь хоть шаг в западную сторону, все прекратится. Понятно? Ну и ну… Кристиан! Я не верю своим ушам! Что на него нашло? Он не может запретить ей быть там, где она захочет. – Да, понятно, – тихо отвечает Лейла. – Вот и отлично. – Тон уже примирительнее. – Быть может, Лейле неудобно возвращаться сейчас. У нее свои планы, – с негодованием возражаю я. Кристиан испепеляет меня взглядом. – Анастейша, – предостерегает он ледяным голосом, – это тебя не касается. Я бросаю на него рассерженный взгляд. Разумеется, это меня касается. Она в моем кабинете. Тут, должно быть, есть что-то еще, о чем мне неизвестно. Он ведет себя неразумно. «Пятьдесят Оттенков», – шипит на меня мое подсознание. – Лейла пришла ко мне, а не к тебе, – раздраженно ворчу я. Лейла поворачивается ко мне, глаза у нее невозможно огромные. – У меня были определенные инструкции, миссис Грей, я их нарушила. – Она бросает нервный взгляд на моего мужа, затем – снова на меня. – Это тот Кристиан Грей, которого я знаю, – говорит она печально. Кристиан грозно хмурится, а у меня из легких уходит весь воздух. Мне нечем дышать. Неужели Кристиан был таким с ней все время? И был ли он вначале таким и со мной? Я почему-то не могу вспомнить. Послав мне жалкую улыбку, Лейла поднимается из-за стола. – Я бы хотела остаться до завтра. Мой рейс в полдень, – тихо говорит она Кристиану. – Я отправлю кого-нибудь забрать тебя в десять, чтобы отвезти в аэропорт. – Спасибо. – Ты остановилась у Сюзанны? – Да. – Хорошо. Я сверлю Кристиана взглядом. Он не может так командовать ею… и откуда он знает, где живет Сюзанна? – До свидания, миссис Грей. Спасибо, что согласились встретиться со мной. Я встаю и протягиваю руку. Она с благодарностью принимает ее, и мы обмениваемся рукопожатием. – Э… до свидания. Удачи, – говорю я, потому что не представляю, что положено говорить на прощанье бывшей сабмиссив моего мужа. Она кивает и поворачивается к нему. – До свидания, Кристиан. Глаза Кристиана немного смягчаются. – До свиданья, Лейла. – Он понижает голос. – Доктор Флинн, не забывай. – Да, сэр. Он открывает дверь, чтобы выпустить ее, но она задерживается перед ним и поднимает глаза. Он цепенеет, настороженно наблюдая за ней. – Я рада, что ты счастлив. Ты этого заслуживаешь, – говорит она и уходит, не дожидаясь ответа. Он хмуро смотрит ей вслед, затем кивает Тейлору, который идет следом за Лейлой в сторону приемной. Закрыв дверь, Кристиан неуверенно смотрит на меня. – Даже не думай злиться на меня, – шиплю я. – Позвони Клоду Бастилю и подерись с ним или поезжай к Флинну. У него отвисает челюсть, так он удивлен моей вспышкой, и на лбу снова залегает хмурая складка. – Ты обещала, что не будешь этого делать. – Голос строгий, обвиняющий. – Что делать? – Открыто не повиноваться мне. – Нет, не обещала. Я сказала, что буду более внимательной и осторожной. Я предупредила тебя, что она здесь. Я дала Прескотт обыскать ее и твою другую подружку. Прескотт была со мной все время. А теперь ты уволил бедную женщину, когда она лишь делала то, о чем я ее попросила. Я сказала тебе, чтобы ты не беспокоился, но ты все равно примчался. Не помню, чтобы получала официальный указ Вашего Величества, запрещающий мне видеться с Лейлой. И не знала, что мои посетители прогоняются через черный список. – Я разошлась, и голос поднимается едва ли не до крика. Кристиан смотрит на меня непроницаемым взглядом. – Указ Вашего Величества? – насмешливо переспрашивает он и заметно расслабляется. Я не намеревалась обращать наш разговор в шутку, а он – вот тебе раз – ухмыляется, и я распаляюсь еще больше. Мне было очень тяжело наблюдать за тем, как он разговаривает со своей бывшей. Разве можно вести себя подобным образом? – Что? – раздраженно спрашивает он, видя, что я не поддаюсь. – Ты. Почему ты был так груб с ней? Он вздыхает и, шагнув ближе, усаживается на край стола. – Анастейша, – говорит он, как с ребенком. – Ты не понимаешь. Лейла, Сюзанна – все они были приятным, увлекательным времяпрепровождением. Но и только. Ты – центр моей вселенной. И последний раз, когда вы двое были в одной комнате, она держала тебя на мушке. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь приближалась к тебе. – Но, Кристиан, она же была больна. – Я это знаю и знаю, что сейчас ей лучше, но больше не верю ей. То, что она сделала, непростительно. – Но ты же только что сыграл ей на руку. Она хотела увидеть тебя и знала, что ты примчишься, если она придет повидаться со мной. Кристиан пожимает плечами, словно ему все равно. – Не хочу, чтобы ты была запятнана моей прежней жизнью. Что? – Кристиан… ты такой, какой есть благодаря своей прежней жизни, своей теперешней жизни, всему. Что затрагивает тебя, затрагивает и меня. Я приняла это, когда согласилась выйти за тебя, потому что люблю тебя. Он застывает. Я знаю, ему тяжело слышать это. – Она не сделала мне ничего плохого. И она тоже любит тебя. – Мне плевать. Я потрясенно взираю на него. Как ему удается так долго шокировать меня. «Это тот Кристиан Грей, которого я знаю». Слова Лейлы проносятся у меня в голове. Его реакция на нее была такой холодной и так не вязалась с тем мужчиной, которого я знаю и люблю! Я хмурюсь, вспоминая, как он переживал и раскаивался, когда у нее был нервный срыв, когда он думал, что в какой-то степени мог быть виновен в ее боли. Я сглатываю, вспоминая, как он ее купал. Желудок мой болезненно сжимается при этой мысли, и желчь подступает к горлу. Как он может говорить, что ему нет до нее дела? Ведь тогда было. Что же изменилось? Иногда, как сейчас, я просто его не понимаю. Он действует на каком-то далеком, очень далеком от меня уровне. – А с чего это ты вдруг стала за нее заступаться? – спрашивает он озадаченно и раздраженно. – Послушай, Кристиан, я сомневаюсь, что мы с Лейлой когда-нибудь будем обмениваться рецептами и вязальными узорами. Но я не думала, что ты будешь так бессердечен к ней. Его глаза закрываются ледяной коркой. – Я же говорил тебе однажды, что у меня нет сердца. Я закатываю глаза: ох, теперь он ведет себя как подросток. – Это полная чушь, Кристиан. Ты говоришь ерунду. Она тебе небезразлична, иначе ты не платил бы за ее уроки рисования и все остальное. Для меня вдруг становится жизненно важным заставить его понять это. Совершенно очевидно, что ему не все равно. Почему же он так упорно это отрицает? Так похоже на его чувства к биологической матери. Вот черт, ну конечно. Его чувства к Лейле и другим сабам переплелись с его чувствами к матери. «Мне нравится наказывать плетью маленьких брюнеток, таких как ты, потому что они все похожи на шлюху-наркоманку». Неудивительно, что он так зол. Я вздыхаю и качаю головой. Как же он этого не понимает?