– Простите, мисс, но мне отдан приказ, и я не имею права отклониться от него, – он идёт за мной. – Мне плевать! – Кричу, поворачиваясь к нему, он явно не ожидал такой реакции, но я уже не могу сдерживать внутри бурлящих эмоций. – Мне плевать, слышали? – Продолжая, отступаю от него. – Можете передать этому… этому Нику, что я сама. Мне ничего от него надо, ничего! И он тоже! Я разворачиваюсь и быстрым шагом несусь к своей машине, оставленной недалеко от перекрёстка. – Мисс Пейн! – Окрикивает меня Майкл, но я уже срываюсь на бег и мчусь в своё укрытие. Дрожащими руками нащупываю в кармане пальто ключи от машины и нажимаю на кнопку. «Ауди» приветствует меня фарами, и я забираюсь рывком в салон. Не успеваю я вложить ключ в ячейку, как моя дверь распахивается и рядом со мной стоит Майкл. – Двигайтесь на пассажирское сиденье. Я поведу, – приказывает он мне, а я только открываю рот, чтобы возмутиться. – Мисс Пейн, давайте будем разумными. Вы сейчас немного не в себе, это мягко сказано ещё, поэтому моя забота доставить вас домой в целости и сохранности. Мистеру Холду вряд ли понравится, если я разрешу вам ехать одной в таком состоянии. Он мне голову отвертит, если с вами что-нибудь случится. Не лишайте меня работы и жизни, – говорит он, и я сникаю, кивая ему и принимая правдивость его слов. Я перебираюсь на соседнее сиденье, и мужчина забирается в машину, настраивая сиденье под себя. Вбиваю ему в навигаторе свой адрес и, пристёгиваясь, устало кладу голову на подголовник. Разочарована в реальности – вот идеальное описание моего состояния. Да, мне Ник нравился как мужчина, но я не была в него влюблена, чтобы так легко принять сопутствующие опции, что он имеет. Сейчас не знаю, что чувствовать. Столько всего произошло, я так много узнала, в том числе, что мой парень лживый урод. Скольким он ещё рассказал эти сказки? Чувствую себя испачканной, и хочется сорвать с себя всю одежду и оттереть тело от взглядов Ника, его губ и рук. Но понимаю, что в отличие от Люка он и, правда, был со мной честен. Для меня эта жизнь, которую он описал, просто неприемлема. И дело не в том, что я осуждаю тех, кто следует этому трактату. Это их выбор, но сейчас он коснулся меня, и весь этот хаос принёс в мои размеренные будни Ник. Он пытается вернуть меня обратно, к той черте, которую я обхожу стороной. Чёрт, да, я осуждаю их! Они ломают ценности, которым должны следовать! Не могу его ненавидеть, но ничего не могу поделать с отвращением. Меня передёргивает, когда представляю, как он наслаждается, издеваясь над девушками. А последние, в свою очередь, больные на голову идиотки, раз позволяют такое к себе отношение. – Мисс Пейн, мы на месте, – от нового мысленного взрыва в голове меня отвлекает Майкл, и я поворачиваюсь к нему. – Спасибо, – тихо говорю, и первый раз на его лице появляется подобие улыбки. – А как вы доедете? – Продолжаю я. – Не волнуйтесь, я возьму такси, – он достаёт ключ и вкладывает его в мои руки, выпрыгивая из машины и открывая мне дверь. – Всего доброго, – прощаюсь и блокирую автомобиль. – До встречи, мисс Пейн, будьте осторожны, – отвечает он, и я хочу возразить на это, но замолкаю, потому что мужчина уже удаляется от меня. Девятнадцатый шаг Я прорывалась сквозь студентов, сильно сжимая губы, чтобы не разорваться от внутреннего разряда немедля в коридорах университета. Впереди уже виднеются двери в спортзал, где у ребят проходит «сухая» тренировка перед матчем. Рывком распахнув дверь, вхожу в уже неприятно пахнущее пространство, где парни отжимаются, некоторые болтают, стоя в углу. Там же я нахожу Люка, смеющегося над шуткой Джейсона. Первым меня, полную гнева, замечает как раз последний и пихает в плечо Люка, показывая головой на меня. Парень тут же поворачивается и расплывается в довольной улыбке, бросая что-то ребятам. Сжимаю кулаки, пока он подходит ко мне и как только равняется со мной, хватаю его за мокрую майку и тащу из спортзала. – Миша? – Заткнись, – шиплю я и толкаю его к стене. – Что случилось? – Недоумевает он, хлопая светлыми ресницами. – Что случилось? – Передразниваю его. – А вот что. Какого черта ты, косолапый извращенец, рассказываешь всяким уродам о несуществующих актах полового насилия с наручниками и разработанными глотками? Совсем обалдел? – Я…я…откуда ты…, – мямлит он. – Неважно откуда я узнала, – с отвращением указываю на него пальцем. – Так вот, Лукас, прежде чем распыляться, подумай, что это за собой повлечёт. Я не обычная девка, если до моего отца дойдут твои слова, то я выложу всю правду о тебе, и пеняй на себя. А если ты хоть раз подойдёшь ко мне, я твои яйца засуну в твою же глотку для правдоподобности сексуального воздействия. И думаю, ты понял, что между нами всё кончено! Баран тупой! Резко разворачиваюсь и, всё ещё пребывая в состоянии горячего вулкана, несусь на обед с подругой. Люк даже не делает попытки меня догнать и объясниться, что точно подтверждает правдивые слова Ника. Грязно. Все вокруг меня до мозга и костей извращены деньгами. Отвратительно. – Миша, – мне улыбается подруга, сидя за небольшим столиком в нашей университетской столовой. Молча, плюхаюсь на стул и бросаю сумку на пол, начав стучать ногтями по столу. – Эм, я взяла тебе обед, – Сара пододвигает мне поднос, и я сухо киваю. – Рассказывай, – вздыхает она и берёт в руки бутылочку минералки, делая глоток. – Этот придурок рассказал своему боссу, что я с ним трахаюсь. И трахаюсь жёстко. А тот как последняя болтушка разнёс дальше, – в моём голосе клокочет ярость, что я стискиваю зубы до скрипа. – Не удивительно, – хмыкает она. – Он становится импотентом со своим футболом, вот и придумывает сказки, чтобы повысить свою значимость перед работодателем. Низшее существо, и я предупреждала тебя, что он урод. – А ты? – Что я? – Удивляется подруга. – Ты пробовала жёсткий секс? – Спрашиваю я. – Хм… ну, в общем-то, да и он меня больше всего заводит. Животная страсть, – она немного смущается и опускает голову. – С плётками? С наручниками? Насколько сильно ты это пробовала? – Уточняю я и хмурюсь. – Нет, плётки не пробовала, а вот наручники не так плохо, – она мотает головой и неуверенно улыбается. – Ясно, – отрезаю я и беру в руку пластмассовую вилку. – Какие планы? – Интересуется она. – Никаких. Учусь, а дальше… всё, как обычно, – вздыхаю я. – А мне надо в супермаркет. Уволила я к чертям новую домработницу, она сожгла мою новую блузку. И теперь придётся готовить самой, а ещё отец возвращается, – делится она со мной, я киваю. Ковыряюсь в салате, понимая, что, вообще, ничего не полезет. Первый раз за всю свою жизнь потеряла аппетит, и виновник всё тот же самый. Целую ночь спала беспокойно, картинки, где Ник превращался в чудовище с кнутом, пытающимся меня поймать, сменялись его нежными поцелуями и бархатным, магическим шёпотом, зовущим меня упасть рядом с ним в его искажённую реальность. До сих пор пребываю в шоке от правды. Вернувшись домой вчера, ещё не представляла, что всё осознание настигнет меня внезапно под душем, и я чуть не поскользнусь на мокром поддоне. В тот момент все события встали на свои места, все почему и зачем пропали. Пришла лишь реализация, происходящего со мной. И ведь можно было махнуть рукой, у каждого человека свои представления о прекрасном, но я не могла. И ответить на этот вопрос я тоже не смогла себе. Жду полдня, отсиживаясь на каждой паре, что вот-вот придёт сообщение от Ника, и он появится тут, или же, вообще, без предупреждения. Но ничего, он затаился, как хищник, ожидая, когда жертва сама придёт к нему в руки. Только я, к собственному счастью, не дурочка, не буду терпеть ради какой-то симпатии физическую боль, позволять незнакомцу сломать меня. Нет. От раздумий болит голова, и я жмурюсь, надавливая на закрытые глаза пальцами. – Миша, всё хорошо? – Участливо спрашивает Сара, и я открываю глаза, моргая и осматриваясь. Снова отключаюсь и теряюсь в пространстве. И очередной первый раз, мистер Холд, повторился из-за вас. – Да, хочу спать… долго… очень долго, – говорю и отставляю салат. – Чем ты занималась ночью? – Хитро спрашивает она меня, а я просто смотрю на неё, не выражая никаких эмоций. – Какая ты плохая девочка, – тянет она, – тебя надо наказать. Ух, на тебя жёсткости нет… – Молчи, – грубо перебиваю её, лицо подруги удивлённо вытягивается, но она даже не представляет, до чего дотрагивается во мне. – Прости, пойду в библиотеку. Созвонимся, – я быстро встаю, подхватывая сумку, и уже иду к выходу, огибая студентов. Не могу объяснить Саре, отчего так болезненно реагирую на её обычную подколку. Мы не раз смеялись и шутили так друг с другом, но сейчас каждый звук, каждое слово обрело смысл и очертания. Вхожу медленным шагом в огромную и знаменитую библиотеку нашего университета, и подхожу к компьютерному поисковику необходимой книги. Сделав глубокий вздох, я вбиваю единственного, кого знала из садистов – Маркиза Де Сада. Никогда не интересовалась такой литературой, а пока изучать мир Ника я не готова, поэтому я нахожу необходимый стеллаж и первую книгу «Жюстина, или несчастная добродетель». Бросаю взгляд на часы, убедившись, что у меня есть в запасе ещё полтора часа. Сажусь на пол между стеллажами и открываю книгу. С каждым словом я всё больше и больше чувствую, как тошнота подкатывает к горлу и после сцены насилия Жюстины в лесу Сент-Флореном, с характерным звуком захлопываю книгу. – Фу, – кривлюсь и ставлю её на место. Нет, я не неженка, могу спокойно смотреть на кровь, на порезы, но для меня физическое принуждение – это настолько отвратительно, что не могу ни читать такие произведения, ни думать о таком. Боль. Я не могу терпеть её, для меня это табу, как для Ника весь этот мир. Пока я спускаюсь на первый этаж библиотеки перед моими глазами стоит сцена, красочно представленная моей обширной фантазией – Ник бьёт меня по лицу, я кричу, вырываюсь, но его губы растягиваются в пошлую ухмылку, и он наотмашь меня ударяет по щеке, что я отключаюсь, слыша в затухающем сознании его триумфальный смех. Мотнув головой, я выпускаю воздух сквозь зубы и прогоняю прочь от себя такие мысли. Не должна думать о нём, и он вряд ли ещё появится рядом после того, что я вчера сказала. Поблагодарив все потусторонние силы, которые решили, что сегодня на курсе психологии у нас будет тест, я с удовольствием принимаюсь за него. Хотя я не уделяла достаточно времени этой профессии, но всё же хоть какое-то пояснение мыслям о Нике и его «особом вкусе». После пар, я вернулась домой ещё более разбитая, чем уезжала. Если я продолжу в таком же духе, то точно это ничем хорошим для меня не окончится. – Добрый вечер, Мишель, – меня, как обычно, встречает у порога Лидия, и я ей натянуто улыбаюсь, снимая с себя куртку. – Добрый. А где родители? – Интересуясь, разуваюсь и беру в руки сумку. – В гостиной, – она показывает головой в сторону комнаты, и я ей киваю, направляясь туда.