– Тише, крошка, тише, не плачь, – он гладит меня по волосам, а мои ноги дрожат, как и всё тело в его руках. Я чувствую его тепло, и это заставляет испытывать физическую боль от ужаса его тёмной стороны. – Останься со мной, Мишель, останься, – просит он, а у меня нет ответа. Просто молчу, всхлипывая и сжимая его затылок. – Доверься мне, я не причиню тебе боли, если сама этого не попросишь. Я хочу тебя для себя, только для себя, крошка, – продолжает он, сильнее обнимая меня, и я ощущаю поцелуй в волосы, затем ещё один в висок. Он отбрасывает мешающие пряди назад и начинает покрывать горячими поцелуями мою шею, что я задыхаюсь от слёз и от его действий. Его губы переходят на мои мокрые щёки, рука хватает меня за волосы, чтобы голова подалась назад. Выдыхаю и открываю глаза, смотря на него помутневшим взглядом. – Я…я, – забываю обо всех оборотах речи и просто открываю и закрываю рот. – Будь со мной, – шепчет он, лаская рукой мою скулу, и проводит пальцем по пересохшим губам. – Мишель, – его глаза бегают по моему лицу. – Я не знаю, – жмурюсь и мотаю головой. – Ты не хочешь даже попробовать? – Не хочу, чтобы ты бил кого-то, испытывая наслаждение, – облизывая губы, произношу я сдавленно. Он закрывает глаза и резко отстраняется от меня, что я пошатываюсь без опоры, замирая в позе «сломанной куклы». Ник отвернулся и подошёл к столу, облокачиваясь на него руками. Его спина напряжена, а голова опущена вниз – значит, он зол и раздражён. Я вытираю текущий нос и не двигаюсь, ожидая новой вспышки ярости. – Ты будешь со мной, рядом со мной, больше не будет Люка, больше никого не будет. Только ты и я в моём мире. Согласна? – Резко говорит он, стоя спиной ко мне. – Твой мир не для меня, Ник. – А какой мир для тебя, Мишель? – Усмехается он и поворачивается. Его грудь вздымается слишком часто для спокойного состояния, что я делаю ещё один шаг назад. – Нормальный. – А что есть нормали2 в этом мире? Я не нахожу слов и сжимаю губы, опуская голову вниз. У нас разные понятия, мы противоположности, но они ведь притягиваются. – Ты сама не знаешь, что хочешь. А я уверен в том, что хочу. Тебе не хватает смелости ответить мне, потому что боишься нарушить свои мнимые правила, которые определила для себя. Почему, Мишель? Ты задавала вопросы, теперь я хочу знать, почему прячешь свои эмоции в себе и не разрешаешь им жить? Зачем водишься с кем-то вроде Люка, когда у тебя больше возможностей? – Зло требует он, а я кривлюсь. – Не твоё дело, – сипло отвечаю. – Моё, чёрт возьми! Это моё дело, Мишель! Ты такая же извращённая, как и я, только ты хуже, чем я. Я открыто говорю о своих страхах и предпочтениях, а ты издеваешься над собой в душе. Расскажи мне, потому что пойму в отличие ото всех. Я единственный, кто видит тебя настоящую, – его интонация меняется с крика уже на более спокойную. Это точно и разрушительно бьёт по моей броне, что я делаю шаг назад и упираюсь в диван, опускаясь на него. Сил больше нет в теле, они покинули меня. Ник быстрым шагом подходит ко мне и, присаживаясь на корточки, берёт мои руки в свои. – Давай, крошка, слушаю тебя, я помогу тебе, – просит он. Шторм активизируется и, цокая лапами, подходит к нам, утыкается мордой в моё бедро, как будто поддерживая меня, пытаясь придать уверенность, и это вызывает улыбку. – Я не прячусь просто мне так комфортней, – подаю я голос. – Правду. Хочу услышать правду от тебя. Будь честна со мной, как и я с тобой. Доверие, Мишель, я тебе доверяю, так откройся мне, я обещал защищать тебя и заботиться. Только должен знать, отчего мне тебя прятать за собой, – он немного сжимает мою руку, и я поднимаю взгляд на него. Его глаза полны ожидания и Ник улыбается мне, подталкивая к пропасти. Двадцать второй шаг Глубоко вздыхаю и киваю ему, собирая воспоминания по кусочкам. – Мне было шестнадцать. Моё окружение состояло из ребят моего круга, и только. Отец нашёл для меня парня, сына одного из своих друзей, и я принимала это, всегда принимала беспрекословно. Мне всю жизнь вбивали в голову, что должна им за красивую и хорошую судьбу. Только я увидела эту «хорошую» жизнь во всех её красках: наркотики, алкоголь, смерти. Мой парень умирал у меня на руках с сильной передозировкой. Другие ребята, что были там, разбежались как тараканы, оставив одну с едва дышащим телом. Я вызвала скорую, и нас забрали, парень скончался той же ночью, а на меня повесили распространение и употребление наркотиков. За неимением улик и после моих чистых анализов отпустили из камеры временного пребывания, я прожила там два дня. Отцу пришлось выложить огромную сумму, чтобы закрыть это дело и вытащить меня оттуда навсегда, а также избавиться о любых упоминаниях о моей причастности к смерти Теренса. Тогда я решила, что уж лучше быть среди обычных, чем среди своего окружения. Резко сменила круг общения, свои мысли, правила и табу. Единственная, кто поддерживал это Сара, а в итоге и она меня предала. Вот и всё, – усмехаюсь воспоминаниям и моей детской наивности, что мир прекрасен и деньги самая важная часть в нём, без которых никто не выживет. Слёз больше нет, выплакала все за три года из-за этого случая. – Ты винишь себя в том, что какой-то придурок не знал свою дозу? – Ник встаёт и пересаживается на диван, притягивая меня к себе и обнимая. – Да, должна была рассказать всё отцу или его родителям, но я хотела помочь. Я пыталась, но мне никто не верил, потому что деньги решают всё. Он был хорошим парнем, весёлым, смешил меня и делал глупости. Возможно, была влюблена в него, когда он был в нормальном состоянии, – отвечаю, и перед моими глазами предстаёт лицо с озорной улыбкой Теренса. Я прижимаюсь головой к плечу Ника и чувствую, как что-то изменилось внутри, стало легче. – Не ты виновата в этом, а его родители, что не заметили вовремя, крошка. Они с детства избаловали его и не привили правильного отношения к наркотикам, распущенность и вседозволенность приносит слишком часто летальные плоды. Ты замечательная, пыталась вытащить его из ада, только ему это не было нужно, – тихо произносит Ник и кладёт свою голову на мою макушку. – Наверное, но это в прошлом и мне не разрешается говорить об этом. Я надеюсь… – Это останется только между нами, как и всё остальное, – перебивает он меня, улавливая с лёгкостью мою мысль, и я облегчённо вздыхаю, устраиваясь в его руках уютнее, насколько позволяла моя растерянность рядом с ним. – Я представлял тебя избалованной и самовлюблённой, но с каждым днём открываю в тебе безграничную доброту и нежность. Поделись со мной, потому что я не знал этого. Мои родители всю жизнь работали, чтобы обеспечить нас едой. В школе со мной никто не общался, там я познакомился с Райли. Он единственный, кто не фыркал, глядя на мою одежду и достаток семьи. Он был слабее меня, и я защищал его, хотя он старше меня на два года. Защищал свою сестру от нападок сверстников, от парней, которые хотели поиздеваться над ней. Я дрался в день по несколько раз, меня пытались отчислять, но мама плакала в кабинете директора и обещала, что это не повторится. Но не мог ничего с собой поделать, когда видел взгляд полный отвращения и мои руки были в крови, а я наслаждался триумфом. Потом был бокс, родители считали, что это поможет мне, боясь за моё состояние. Не помогло, мне необходимо было сделать больно тем, кто обижал нас и говорил гадости про мою семью. Не всем с рождения везёт в жизни, приходится отвоёвывать это. Райли раньше окончил школу и поступил в университет в Нью-Йорке. У меня не было такой возможности, и я учился сам, работал и покупал учебники. Уже тогда у меня был свой тёмный бизнес, но всё отдавал родителям, обманывая их, что мне дали гранд в Торонто, и я работаю. Когда денег стало больше, поступил на вечернее обучение в университет, полностью вкладываясь в дело. Тогда вернулся Райли, и я показал ему свой бизнес-план, мы начали обдумывать корпорацию. Улетел в Лондон, чтобы там получить необходимые знания и познакомиться с людьми, штудируя литературу. И как только прилетел домой, мы начали оказывать услуги по перевозке грузов, затем новые и новые отрасли вливались в нашу компанию. Райли стал знаменит, а я смотрел на это из-за угла. Завидовал, что поплатился своей глупостью за свободную жизнь. С годами привык, но не получал наслаждения от жизни, развивая в себе навыки Мастера. А сейчас у меня появилась надежда на обычную жизнь, только вот девушка попалась мне противоречивая и опасная. Будь со мной, Мишель. – Ты удивительный, Ник, – шепчу, и слёзы скатываются по щекам. – Я не могу представить тебя в роли садиста. Не могу и всё, это не ты, это кто-то другой. – С тобой буду нормальным, ты даже не узнаешь, когда я на сессии, – он гладит меня по волосам, закрываю глаза и вздыхаю. – Я подумаю. – Хорошо, – слышу его улыбку, и сама отвечаю тем же. Шторм запрыгивает на диван, думая, что о нём забыли, и ложится мордой на мои ноги. Бросаю на него взгляд, и моя рука осторожно гладит его. Он довольно закрывает глаза и пододвигается ближе. Идеальная жизнь: он, я и его собака. Только это извращённая реальность, где я не найду своего места, а Ник не согласится отказаться от своих пристрастий. Но сейчас настолько устала, что думать больше не могу. Оставлю всё назавтра, при свете дня будет видно, что мне делать и куда двигаться. А пока хочу насладиться им, его мужской силой, которая питает меня, иллюзией, и, возможно, завтра развеется. Хочу вырвать из этого вечера то, что навсегда останется в памяти, как самое живое и яркое приключение в мире взрослых. – Останешься у меня? – Спрашивает Ник. – Что? – Удивляясь, поднимаю голову на него. – Оставайся со мной, проведи эту ночь рядом, – он слабо улыбается и проводит ладонью по моей щеке. – Никакого принуждения, только сон, – добавляет он, снимая с меня страх запретной близости. – Только сон? – Переспрашиваю, хотя моё сердце подсказывает мне иные желания, но я резко их прекращаю. – Да, в моей постели. – А ты спишь в одной постели? Просто спишь? – Мишель, – усмехается Ник. – Я обычный человек и по ночам сплю. И ты не моя Саба, ты просто первая девушка, которая будет здесь со мной. – У тебя тут проходит всё? – Выпаливаю вопрос, и его брови ползут вверх. – Нет, – он смеётся и качает головой. – Но… ты же, – непонимающе хмурюсь. – В моей квартире нет отдельного места для этого, только несколько девайсов. А сессии проходят в другом, – уже серьёзно отвечает он. – А как часто они у тебя? – Интересуюсь я. – Мишель, давай не будем говорить об этом, – в его голосе слышу жёсткость, но моё упорное желание знать больше, заставляет меня настоять. – Скажи. – По-разному, иногда каждый день, иногда реже, – он выпрямляется и сбрасывает свою руку с моей талии, что собака на моих коленях недовольно встаёт и двигается на диван, чтобы ей не мешали спать наши глупости. – А… секс? – Мишель, – он уже не скрывает своего раздражения, что я поджимаю обиженно губы. – Пошли? – Ник подаёт мне руку. – Прости, но я бы хотела поехать домой, – пересилив все свои позывы, поднимаю глаза на него. – Хорошо, Мишель, – он убирает руку, запуская её в карман брюк, и его лицо принимает снова холодное выражение. – Ник… слишком много эмоций и информации, – пытаюсь хоть как-то поправить положение и встаю. Не знаю почему, но подсказывает что-то внутри: я могу уйти и больше никогда сюда не вернуться. – Иди, приведи себя в порядок, ты помнишь, где расположена гостевая ванна. У тебя тушь потекла, а я пока сообщу Майклу о твоём решении, и он доставит тебя домой, – улыбается, но его лицо застывшее, и я чувствую себя ещё ужасней. – Ник… – Не надо, Мишель. Ты сделала свой выбор, я отхожу в сторону, потому что насильно оставить тебя у себя не могу. Поэтому всё нормально, иди, – перебивает меня и обходит стеклянный столик. Хотя пытается выглядеть равнодушным и даже спокойным, но я чувствую, что он обиделся и ожидал иного моего решения. Да, чёрт, я сама от себя этого не ожидала! – Если не соглашусь, ты будешь с Сарой? – Спрашиваю свой главный страх, и Ник резко оборачивается, уже дойдя до своего пиджака.