– Дотронься до меня, – одними губами говорю. Но, скорее всего, он не слышит, музыка гремит, не переставая, отдаваясь в груди басами. Возможно, это сердце. – Дотронуться? Проверить насколько ты возбуждена? – Подсказывает он, и я только киваю. Моё тело напряжено, оно хочет выгнуться навстречу его руке, которая плывёт по внутренней стороне бедра. Его пальцы останавливаются на кромке чулок, немного оттягивают застёжку от пояса и отпускают её. Выдыхаю от наслаждения и некоего подобия шлепка. Он продолжает вести пальцами вверх, рисуя какие-то знаки на моём животе и опускаясь полукругом к другому бедру, крепко удерживая меня рядом с собой. Ноги дрожат на высоченной шпильке. Открываю глаза, замечая, как люди вокруг веселятся и танцуют. Всё происходит, как в замедленной съёмке, а в мои ягодицы упирается твёрдый член, рука Ника между моих расставленных ног. И ведь никому нет дела до того, что он делает со мной, насколько накаляет тело и заставляет голову отключиться, даёт пространство и кислород только инстинктам. Его пальцы раздвигают половые губы, и я чувствую, ветерок между ними от быстрых движений рядом стоящих людей. Это грязно, пошло и так возбуждающе, что я перестаю дышать, готовясь, получить то, о чём так давно мечтала. – Боже, какая ты мокрая, – выдыхает Ник и проводит средним пальцем от влагалища вверх и замирает у возбуждённого бугорка. Я не могу не то, что говорить, пытаюсь не умереть от нехватки кислорода и хватаюсь за его руку на моей талии, когда его палец нажимает на клитор. – Чёрт возьми, ты развратная девственница, Мишель, – продолжает он, и от его слов я издаю полу-стон, полу-всхлип. Подушечкой пальца делает круговое движение вокруг моего самого острого нервного окончания в теле, и мне хочется затрястись от злости, что он так медлит. – Такая сочная, такая открытая, – он снова проводит пальцем вниз до влагалища и немного входит в него. Ноги подкашиваются от нового открытия своего тела, но сильная рука поддерживает меня, не давая рухнуть на пол. Он тут же убирает палец, возвращаясь к бусинке, требующей ласки. Я делаю рывок к его пальцам, но меня возвращают обратно к твёрдому возбуждённому и горячему мужскому органу. – Ник, – молю его о продолжении. – Твой оргазм в моих руках, Мишель? – Спрашивая, он делает новое круговое движение, огибая клитор. – Да, – я начинаю кусать губы, чтобы не закричать. – И это моё дело? Как и твоё здоровье? – Да, Господи, да! – Уже громче говорю я. – Вот запомни это, крошка, и в следующий раз не делай глупостей, – он с силой надавливает на бусинку, и я чувствую, как по ногам поднимается горячий поток наслаждения. Ещё немного… ещё одно движение, и я взорвусь от его рук. Ник резко отстраняется и поворачивает меня к себе, заставляя смотреть в его глаза. Я нахожусь на грани сумасшествия. Не могу дышать. Не могу стоять и хочу двигаться. Перед моими глазами туман, я не вижу очертаний, не слышу ничего, кроме своего тела. – Тише, крошка, тише, – проговаривает он и достаёт мои трусики из пиджака, вытирая свой палец, блестящий от моих соков. – Ты издеваешься? – Сдавленно произношу и хватаю его за свитер, сжимая в руках. Мне сейчас хочется его ударить, встряхнуть и…и поцеловать. – Нет, я учу тебя, как нужно отвечать мне, – спокойно произносит, берёт меня за руку и тащит за собой сквозь толпу. Я чуть ли не падаю от дрожи в ногах оттого, что при ходьбе мои бедра трутся друг об друга, продолжая держать тело в напряжении. Ник останавливается у гардероба, а я прислоняюсь к нему, чтобы не рухнуть прямо здесь. Он накидывает на меня шубу и снова тащит. Цепляюсь носом туфли о пол и лечу в него. – Мишель, – он с улыбкой смотрит на меня, а я готова реветь от внутренних ощущений. С лёгкостью подхватывает меня на руки и быстрым шагом идёт к машине. – Ник, ты не можешь так поступить со мной, – шепчу, крепко держась за его шею и утыкаясь в неё носом. – Могу, крошка, я всё могу, – уверенно отвечает он. Майкл распахивает дверь машины, и Ник осторожно сажает меня внутрь, а сам забирается рядом. Мне обидно, чертовски обидно, что позволила ему это делать. Он воспринимает меня не как девушку, а как свою нижнюю, когда я не соглашалась ни на что. Осознание того, что произошло, накатывает на меня, и я чувствую себя просто шлюхой сейчас, развратной девкой, коих у него огромное множество. – Мишель, – Ник пытается взять меня за руку, но я вырываю её и поворачиваюсь к нему. – Не трогай меня, – цежу я, смотря на него с ненавистью. – Не злись, – спокойно произносит он, а это ещё больше выводит меня из себя. Готова наброситься на него с кулаками, ведь я же… надеялась… да чёрт, я решила, что отдамся ему, а он унижает меня таким образом. – Знаешь что, Николас, иди ты в задницу, – шиплю и отворачиваюсь от него, складывая руки на груди. Всё это фальшь, до единого жеста. За что он меня наказывает? За то, что я не такая как его идиотки? Шмыгаю носом от бури внутри, тело до сих пор чувствует его пальцы, и рождает фантазии на сей счёт, хотя я не хочу этого, пытаюсь отрицать, но ничего не получается. Я никогда так не была возбуждена. Никогда в своей чёртовой жизни не хотела мужчины так, как его. А он проклятый садист! Он наслаждается моим состоянием, для него это привычно, но для меня отвратительно. Весь путь до моего дома, как могу угадать по знакомому маршруту, мы молчим, пока я до скрипа сжимаю зубы и желаю поскорее от него избавиться. Майкл паркуется у знакомого фасада, и я уже тянусь к ручке двери, но Ник перехватывает мою руку и прижимает меня к себе. – Выйди, Майкл, на пару минут, – приказывает Ник, и шофер немедленно подчиняется. – Отвали от меня! – Крича, пытаюсь выпутаться из его рук. – Замолчи, Мишель, закрой свой рот, – рычит он мне в ухо, но я упёрто продолжаю извиваться в его руках. – Слушай меня, – он разворачивает меня к себе и крепко сжимает за плечи, немного встряхивая. Впивается в меня яростным взглядом, что мне становится не по себе, страх окутывает меня, словно тёплый воздух, и я замираю, поджимая губы. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? – Открыто спрашивает он. – Ничего я не хочу, – цежу каждое слово. – Хочешь. Только вот и я хочу. Хочу сделать тебе больно, чёрт возьми. Я не хочу быть нежным и ласковым. Хочу видеть, как ты корчишься от боли, когда я буду трахать тебя. Но для тебя это неприемлемо, а иначе я не могу! – Он срывается на крик, что я отодвигаюсь назад. – А что ты можешь? Выставлять меня своей девкой, как в клубе? Унижать меня? Так вот я тоже не могу больше этого терпеть! Иди к Саре, или к кому ты там ходишь, а от меня отвали! – Перенимаю его интонацию и теперь с вызовом смотрю на него. – Дура! Глупая маленькая дура! Я бы не возился с тобой, если бы не хотел. Только не могу причинить тебе боль, понимаешь? – Он снова встряхивает меня. – Ты уже причиняешь, – тихо произношу. – Тебе нужен кто-то вроде Люка, пусть он займётся с тобой любовью, пусть он будет ласковым и поддающимся тебе. Но я другой, Мишель, совершенно другой, – в его голосе слышу непонятные чувства… печаль? – Ты меня подкладываешь под Люка? – С горечью спрашиваю я. – Ты достойна лучшего, Мишель, а не меня. Я сделал глупость, что связался с тобой. Ты перевернула всю мою жизнь вверх дном, и я устал от этого. Мне претит контролировать себя. – Я сама могу решить, кто меня достоин, а кто нет. Я тебе доверилась, а ты предал моё доверие. Ты сказал, что мне понравится, но я ощущаю себя грязной. – Ты не можешь такое решать, ты слишком импульсивна и юна. Тобой ведёт интерес, буйство гормонов и новизна. Ты не понимаешь, что говоришь. И ты не грязная, крошка, ты самое чистое существо на этой планете, – он отпускает меня и зажмуривает глаза, открывая их тут же, словно борется сам с собой. Это остужает меня немного. – Я всё понимаю, Ник. Буквально всё, я отдаю себе отчёт в действиях, только ты не знаешь, что хочешь. Ты то приезжаешь ко мне и уверяешь, что мы тандем, то отталкиваешь меня к тому, кого я никогда не хотела, – шепчу, сжимая свой клатч в руке. – Уходи, Мишель. Прошу прощения за то, что позволил тебе подумать, что мы тандем. Я хочу видеть тебя счастливой, будь такой для меня. Я… отпускаю тебя. Уходи, – он тянется рукой через меня и открывает мою дверь. – Ник, ты не можешь, – мои глаза начинает пощипывать, и холодный ветер прорывается в мою душу. – Это ты не можешь так поступать с собой. Я тебе этого не разрешаю. Уходи, – он приближается ко мне и кладёт ладонь на мою щёку. Его дыхание опаляет меня, и я вижу это противоборство в его глазах. – Уходи, Мишель, потому что я садист, а ты нежнейшее существо для меня. Ты моя слабость. Не хочу снова быть слабым, ты мешаешь моей жизни. От жестокости его слов я вырываюсь из рук и выпрыгиваю из машины, убегая домой. По моим щекам катятся горькие и горячие слёзы. Потеряла то, что никогда не было моим и от этого пустота в душе заполняет всё моё тело, мой разум. Двадцать седьмой шаг Сбрасываю туфли и включаю на полную мощность душ, шагая внутрь кабинки и плотно закрывая за собой дверь. Вода бьёт по моему лицу, платье тут же намокает, а я стою и не двигаюсь, пока в голове крутятся его слова. Ник нанёс мне оскорбление не только как личности, но и как женщине. Он отверг меня тогда, когда я готова была на всё рядом с ним. В разумных пределах, конечно. Но для меня лишение девственности непросто какое-то неважное дело, это больше. И моё тело выбрало его. Корю себя за это. Я ненавижу его… себя каждой частичкой души. С яростью начинаю срывать с себя платье, затем рву бельё и чулки. Мне отвратительно внутри, хочется отмыться от этого, но я только оседаю на дно душевой кабины и закрываю лицо руками, чтобы никто не слышал моих страданий. Мне жалко себя, безумно жалко, потому что я не хочу признаваться себе в том, что мой глупый интерес перерастает во что-то большее. Это неприемлемо для меня… для него. Но разве кто-то спросил меня об этом? Нет. Как и обычно. Чёрт возьми, я же, уверенная в себе девушка, у меня есть всё… всё, кроме него. И это буду не я, если оставлю его слова просто так, без ответа. Решительно встаю и смываю тёплым душем слёзы и растёкшийся макияж, с усилием тру тело, проверяя на наличие нежелательных волосков. Нет, эпиляция сделана отлично, ведь никогда не знаешь, что будет завтра. Я выключаю душ и перешагиваю через порванную одежду, кутаясь в банный халат. Смотря на своё отражение, вижу безумную девушку с горящими чёрными глазами и покрасневшими губами от длительного сдерживания криков. Злость и достоинство внутри заставляют меня принять неправильное по всем жанрам жизни решение. Высушив феном волосы, я не смотрю на часы, только двигаюсь в нужном направлении. Для себя. Я буду поступать, как Ник. Я буду грёбаной садисткой, буду эгоистичной сукой, и он ответит за всё. Уложив локоны, я беру в руку приятно пахнущее молочко и втираю в тело. Неяркий, но чувственный макияж делает меня ещё уверенней. Достаю из шкафа длинное в пол чёрное платье с вырезом на груди, напоминающее больше сорочку, чем приличную одежду. Но это я, такая, какая есть, без прошлого и без будущего. Это настоящая я и пусть все знают об этом. Надев чулки и пристегнув их к своему поясу, натягиваю трусики и дело доходит до платья. Пару капель духов, и я готова к последнему бою. Каждый должен знать противника в лицо, так вот и меня увидят. Решительно выйдя из спальни, хватаю валяющийся до сих пор на полу клатч и шубу. На ходу надевая её, я уже лечу к лифту: идеальная, соблазнительная и порочная, словно ночная бабочка. Не знаю, что сказать, как действовать. Но я уверена, слова найдутся в тот же момент, когда я увижу всю картину целиком. Я понятия не имею, зачем это делаю. Чтобы выставить себя ещё большей дурой? Или же чтобы доказать себе, что я сама решаю в своей жизни и никто, никогда не будет указывать мне уходить или же оставаться? Такси меня везёт по названному адресу, пока сталь внутри закипает и уже переливается через край. Знакомый фасад мелькает передо мной, и я выхожу из машины, гордо подняв подборок с лёгкой улыбкой на губах. Мои шаги раздаются в тихом холле и меня провожают взглядами девушки за стойкой, наблюдая, какой лифт я выберу. Введя код, ощущаю нарастающий страх, но, мотнув головой, ещё шире улыбаюсь своему отражению в серебристом металле лифта. Дверцы открываются, и меня поглощает темнота, словно никого нет. Ничего, я подожду, а потом закачу такой скандал, который он ещё в жизни не видел. Только пусть ударит, я его на кол посажу. Сделав шаг в квартиру, слышу знакомое цоканье, и рядом со мной появляется Шторм. – Привет, мальчик, – шепчу и присаживаюсь на корточки рядом с ним. Он пытается потереться об меня носом, но я тихо смеюсь и встаю. – Скажи, твой хозяин дома? – Спрашиваю собаку, и она, словно понимает меня, отстраняется и куда-то идёт. В темноте передвигаться сложно, но я стараюсь не делать резких движений, чтобы не спугнуть хороший настрой пса. Мы идём по коридору, огибая лифт и, прислушавшись, я слышу свист и громкие удары.