Глава 33 Амэмии дома не оказалось. Три дня назад Амэмия показался ему воплощением горя. Миками и представить себе не мог, что не застанет его дома. После кончины жены, Тосико, Амэмия жил один. Скорее всего, он сам покупал себе продукты и сам готовил еду. Миками обошел дом кругом, чтобы проверить, на месте ли хозяйская машина, но увидел сбоку только велосипед. Значит, хозяин дома куда-то уехал на машине, хотя не обязательно далеко. Рядом с его домом не было нормальных магазинов, а система общественного транспорта в префектуре Д. оставляла желать лучшего. Поэтому за продуктами многие ездили на машинах – даже те, кто жил в городе. Миками проехал еще минут пятнадцать, а потом зашел в придорожную закусочную – такую же, как та, где он обедал вчера. Только эта была чуть попросторнее. Кроме того, недавно хозяева отремонтировали зал; здесь было чисто и светло. Несмотря на ремонт и на то, что была середина воскресного дня, почти половина столиков в зале пустовала. – Что будете заказывать? К нему подошла официантка средних лет – наверное, домохозяйка, которая здесь только подрабатывает; судя по сварливому тону, у нее были какие-то неприятности. Миками невольно сравнил ее со вчерашней молодой хохотушкой. А все-таки ему повезло: два дня подряд он натыкается на официанток, которые не скрывают свои личные чувства на работе. Интересно, что ел Амэмия? Миками понял, с чего он начнет. Важно понять, что чувствует Амэмия. Как говорят детективы, встать на место подозреваемого. Выработать эмоциональный подход к нему. И только после этого искать цель и стрелять точно в яблочко. Он закурил сигарету. Амэмия видел, что оперативники допустили ошибку. Все происходило при нем. Однако тогда он не рассердился на них, а даже наоборот, просил прощения за то, что снял трубку раньше времени. Его реакцию нельзя назвать необычной. Он полностью зависел от полиции. Он старался всячески помогать оперативникам, которые засели у него дома; больше всего на свете ему хотелось вернуть Сёко, свою единственную дочь. Он видел, как сосредоточены сотрудники полиции. Амэмия находился рядом с ними; они вместе напряженно ждали, когда же позвонит похититель. И вот зазвонил телефон. Амэмия встревожился, когда понял, что диктофон не работает, но времени на то, чтобы рассердиться, у него не было. Он, наверное, боялся разгневать похитителя; ему не хотелось заставлять того ждать. Кроме того, Амэмия хотел услышать голос дочери. Но больше всего он боялся, что звонки прекратятся. Чувствуя, что должен что-то сделать, он снял трубку. Наверное, они проверяли звукозаписывающую аппаратуру заранее. Наверное, когда ее налаживали, все работало. Возможно, проблема была не в самом аппарате, а в соединении, например… Может, им и удалось бы записать голос похитителя, если бы Амэмия подождал еще чуть-чуть… Наверное, так Амэмия и подумал. Он ослушался приказа, и в результате полиция упустила важный след. Амэмии, наверное, казалось, что именно он всех подвел. Вот почему он попросил у них прощения. Конечно, тогда он искренне раскаивался. И все-таки… В то время Амэмия еще верил, что его дочь вернется домой. Пепел упал ему на колено. Миками смахнул его, придвинул к себе пепельницу, смял окурок. Он напряженно думал. Прошло целых четырнадцать лет. Вряд ли Амэмия четырнадцать лет только упивался своим горем. У него была масса возможностей не спеша все вспомнить, обдумать, задаться вопросами, изучить дело до мельчайших подробностей. К какому выводу пришел он в глубине души? Что думал об ошибке? Незаписанный звонок так и остался в тайне даже после того, как СМИ разобрали дело буквально по косточкам. О нем писали в газетах, говорили в теленовостях, как только аннулировали договор о неразглашении. Наверное, Какинума прав, предположив, что Амэмия наверняка решил: дело замяли из страха общественного порицания. После того как нашли тело Сёко, оперативникам больше не нужно было оставаться у Амэмии дома. Они работали с ним вместе, были заодно, а потом… потом они ушли. Бежали. Возможно, Амэмия именно так истолковал их уход – как бегство. А потом никто к нему не заходил. Даже в прошлом году, после смерти Тосико. Миками тоже участвовал в расследовании «Дела 64», хотя лишь в самом начале. Он занимал достаточно ответственный пост, чтобы выразить свои соболезнования от имени полиции префектуры. Он может принести официальные извинения – сначала Амэмии, а потом его жене и дочери у буддийского алтаря. И объяснять ничего не придется – Амэмия прекрасно поймет, за что он просит прощения. Будет ли его извинения достаточно для того, чтобы Амэмия раскрылся? Возможно. В прошлом он доверял полиции; может быть, все эти годы он ждал от полиции хотя бы минимального проявления порядочности – например, в виде извинения? Вопрос заключается в том, сумеет ли Миками все сделать как надо. Он обязан! Ему нужно переманить Амэмию на их сторону. Ради Аюми. Чтобы его семья снова стала полной. Но ему предстоит извиняться перед человеком, который навсегда лишился своих близких. «Все будет хорошо…» Миками потянулся к счету, и тут завибрировал его телефон. Неужели опять?! Он подумал, что звонит Минако, но это была не она. – Жду новостей об Амэмии, – сказал Исии. Голос у него звучал еще более взволнованно, чем вчера вечером. Миками огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота: – Я как раз сейчас этим занимаюсь. – Значит, вы с ним еще не виделись? – Не застал его дома. – Где вы сейчас? – Неподалеку. – Мне только что звонил Акама. Спрашивал то же самое. – Акама прекрасно помнит о сроках. Он-то планировал быстро соорудить виселицу, быть на шаг впереди уголовного розыска. Он не предвидел того, что Амэмия окажет сопротивление. – Вы ведь понимаете, что это значит, да? Он не отстает, требует, чтобы дело было сделано. – Да, конечно. – Ну и что же? Поезжайте к дому, следите за ним. Мы не можем доложить Акаме, что Амэмии нет дома… Верно? Миками молчал; Исии тяжело вздохнул. – Вам-то хорошо, вам не приходится иметь с ним дело напрямую. Разговор прервался – очевидно, в закусочной была плохая связь. Исии больше не перезванивал. Исии ничего не знал и не желал знать. Тем не менее и его подхватило мощным течением, которое производило «Дело 64». Миками вспомнил Коду, который размахивал красным жезлом на парковке. Увидел перед собой измученное лицо Какинумы. Увидел мать Хиёси, закрывшую лицо руками. «…если произойдет самое худшее… то виноват будет он». Миками достал из сумки купленный накануне блокнот с отрывными листками и написал: «Ты ни в чем не виноват». Вот и все. «Сделай доброе дело, и оно к тебе вернется» – так, бывало, говорил его отец. Видимо, хотел напомнить пословицу «долг платежом красен», только, из-за недостатка образования, пословицы он всегда переиначивал. Миками допил остывший кофе и встал. Он даже не представлял себе толком, что сейчас означает «сделать доброе дело». Он огляделся, высматривая сварливую официантку, – может быть, она принесет ему удачу? Но той официантки нигде не было видно. Глава 34 В начале третьего небо заволокли облака, и казалось, что уже стемнело. Машина Амэмии стояла у дома. Проходя мимо, Миками дотронулся до капота. Уже остыл. Миками нажал кнопку звонка и разгладил пиджак. Ждать пришлось долго. Он уже подумал, что никого нет дома. Наконец дверь открылась, и на пороге показался Амэмия. Он выглядел опустошенным. Бледный как мел, одутловатый. Впалые щеки. Правда, выглядел он чуточку здоровее, чем три дня назад; Миками заметил, что его седые волосы аккуратно подстрижены. – Прошу извинить меня за то, что тревожу вас во второй раз. – Миками почтительно поклонился. Амэмия не ответил. Его глаза, почти исчезнувшие в складках век, молчаливо спрашивали, зачем он приехал. – Могу ли я просить вас снова выслушать меня? Обещаю, это будет последний раз. Амэмия молчал. – Пожалуйста! Дело не займет много времени. Последовала еще одна пауза, а затем Амэмия еле слышно вздохнул: – Что ж, входите. – Благодарю вас. Миками последовал за хозяином в дом. Амэмия, как и в прошлый раз, провел его в гостиную. На сей раз Миками, прежде чем сесть, спросил: – Вы не возражаете, если я вначале засвидетельствую свое почтение? Он был готов к отказу, но Амэмия молча кивнул и повел его в комнату с алтарем. И в тот миг, когда Миками ощутил облегчение, он вдруг заметил фамилию, которую совсем не ожидал здесь увидеть. Кода! Вот какая фамилия значилась на конверте, в графе «Отправитель»… Конверт стоял на полке для писем в гостиной. Записка Коды! Миками сразу это понял. Должно быть, Кода послал Амэмии копию своей служебной записки, которую он подал директору уголовного розыска. В ней он повторил все, что случилось, объяснил, что ошибку скрыли. Так вот почему Амэмия… Правда, это не важно, сейчас уже не важно. Амэмия все равно узнал бы об обмане, даже если бы Кода ничего ему не написал. Миками вынужден был извиниться. Как же удачно он попросил разрешения пройти к алтарю! Амэмия развернулся к нему лицом. В руке он держал зажженную свечу. Еще раз низко поклонившись, Миками переступил порог. Босым ногам было холодно на татами. Он сдвинул вбок красную подушку и опустился перед алтарем на колени, собираясь произнести слова извинения. Но тут он поднял голову и увидел на полочке две фотографии: Сёко и Тосико. Фотографии стояли перед мемориальными табличками. И девочка, и ее мать на снимках улыбались. Все поплыло у него перед глазами… Неожиданный прилив чувств застиг его врасплох. К тому времени как он заметил неладное, слезы уже градом текли у него по лицу. Он очень смутился, почему вдруг расплакался? Миками достал платок, вытер лицо. Когда он потянулся к благовониям, пальцы у него дрожали. Ему удалось зажечь палочку со второй или третьей попытки… Он знал, что Амэмия стоит чуть сзади и сбоку от него, и подумал, что ни один поступок не был бы таким убедительным.