Миками делалось все больше не по себе. Неужели Аракида пытается оценить, сильно ли он изменился за те восемь месяцев, что его «сослали» из уголовного розыска? – Говорят, в управлении по связям со СМИ плохи дела. Приходится все время выдерживать битвы с репортерами? – На самом деле самая большая проблема заключается в том, что я не знаю, кто передал материал «Тоё». В ответ Аракида прищурился. – Миками, вы хотите сказать, что это я допустил утечку? – Хотите по-дружески побеседовать с Акамой? – Это он вас подослал? – Нет. – Нет, я вовсе не собираюсь с ним дружески беседовать и вообще встречаться. Зачем мне смотреть в лицо этому мерзкому богомолу? И потом, с точки зрения Токио Акама – мелкая сошка. Даже если я надавлю на него, ничего не изменится. Из его слов можно было заключить, что последний удар нанесут из Токио. Перед глазами Миками возник Маэдзима, которого перевели в Центральное бюро уголовного розыска. Будут ли они использовать его? Или кого-то в префектуре Д.? – Где Мацуока? – А что? Почему вы спрашиваете? – Его нет на месте. – Как вам, несомненно, известно, политика – не его сильная сторона. Сейчас он занят очередным делом. Точнее, инспектирует группу, которая ведет «Дело 64», проводит очередную накачку. Политика. Что он имеет в виду на самом деле? – Вам известно, что Мацуока собирался сделать вас руководителем группы? Миками заставил себя отключиться от своих эмоций, заметив самодовольное выражение на лице Аракиды. Его огромный корпус медленно подался вперед, через стол. Он сплел пальцы и шепотом продолжал: – Учтите, я реалист и считаю, что вас вполне можно выдвинуть даже на место директора Центрального бюро уголовного розыска. Место освобождается весной следующего года. Внутри у Миками что-то екнуло. Аракида отбросил притворство; его голос загремел на весь кабинет: – Предстоит решить два деловых вопроса! – Миками увидел перед собой алчное лицо человека, привыкшего к войне. – Во-первых, где Кода? – Не знаю. – Может, и так. Зато Футаватари наверняка в курсе. – Я не знаю. – Кода у администрации? Да или нет? – Не знаю. – Так идите и выясните, где он! Миками ничего не ответил. Аракида не просто угрожал. Он проверял Миками на верность. – Кто приказал вам разыскивать Коду? – Никто. Я случайно наткнулся на него. – Что вы ему сказали? – Мы поздоровались, только и всего. – Что вы у него узнали? – Повторяю, мы с ним поздоровались, и все. – Зачем вы сегодня пришли сюда? – Что?! – Я спрашиваю, зачем вы сегодня пришли сюда. – Затем, что вы меня вызвали. – И только? – Кроме того, я директор по связям с прессой. Если ничего не изменится, проблема разрастется, в ней будет замешана пресса, и… – По-моему, вы пришли сюда, питая определенные надежды! – Надежды на что? Аракида не ответил. Судя по выражению его лица, Миками должен был спросить сам себя. Необходимости в этом не было. – Послушайте моего совета. Сбросьте свой маскарадный костюм, который так плохо на вас сидит. Даже если, в конце концов, вам придется вступить в конфликт с Акамой, я позабочусь о том, чтобы вы вернулись сюда. Миками посмотрел Аракиде в глаза, словно пытаясь внушить ему свои мысли: «Мой ответ – нет». Молчание затянулось; наконец Аракида досадливо цокнул языком. – Вы вели бы себя по-другому, если бы знали, каковы истинные мотивы Токио… Миками подобрался. Он собирался спросить об этом напоследок и ожидал, что Аракида откажется отвечать. Неужели он скажет? – Второй деловой вопрос. – Аракида словно перелистнул страницу, возвращая их разговор к началу. – Похоже, у вас настоящий талант подстрекателя… – Подстрекателя?! – Да. Человека, чья обязанность – сеять смуту и запускать процессы. Некоторые делают это за деньги, им велят подстрекать к насилию во время мирных демонстраций. Теперь понятно, что я имею в виду? Совершенно верно, я говорю о стычке, которую вы затеяли с прессой в секретариате после разговоров о письменном протесте. Насколько я понимаю, это все ваша работа; теперь из-за вас они решили бойкотировать интервью комиссара. – Я никак не сумел бы это предотвратить. И уж конечно, ничего подобного в мои планы не входило. – Так пусть войдет! Сагитируйте еще кого-нибудь. Накрутите их, добейтесь, чтобы они довели бойкот до конца. Миками прищурился. – Не вижу смысла так поступать. – Потому что все равно не думаете, что они доведут дело до конца? – Нет, потому что в таком случае меня можно будет обвинить в ненадлежащем исполнении своих обязанностей. – Как же обстоят дела? Как по-вашему, бойкот состоится или они его отменят? – Избежать бойкота будет трудно. Но это не значит, что у меня нет козырей, которые я могу пустить в ход. – Значит, не пускайте их в ход! Отойдите в сторону и наблюдайте. Или вам совесть не позволит? – Нет, так не пойдет. – И вам все равно, что случится с вашим родным домом? – Сейчас над моей головой свищут пули, а я понятия не имею, с чего все началось! В кабинете снова стало тихо. На сей раз молчание показалось Миками еще более гнетущим. Огромная фигура Аракиды сместилась вбок. Директор департамента уголовного розыска развалился на диване. – Я вам все расскажу, – буркнул он. – Вы поймете, в чем заключаются намерения Токио, и тогда, надеюсь, пересмотрите свое отношение. Миками осторожно кивнул. Руки, лежащие на коленях, напряглись. – Речь идет о секвестре, об изъятии, – с мрачным видом продолжал Аракида. – Бюрократы собираются отнять у нас пост директора уголовного розыска. НПА намерено превратить нас в феодальное владение Токио.