– Может, кто-то из ваших знакомых затаил на вас обиду? – Наверняка не скажу. Уверена, кто-то точно затаил обиду на моего мужа. После того как в их банке прошло сокращение, многие потеряли работу. У них есть все основания не любить тех, кто остался. – Возможно. – И потом, взгляните на современное общество! Столько развелось странных типов. Наверняка найдутся такие, кто любит звонить наугад. Кстати… Минако недавно обмолвилась, что ее родителям тоже кто-то звонил. – На что вы намекаете? – Миками понимал, что время уходит. – Я намекаю на то, что… возможно, не стоит так уж зацикливаться на этих звонках. Судя по тому, как стремительно все прогрессирует, Минако долго не продержится. Ни физически, ни психически. – Но те звонки… – Знаю. Звонки кажутся вам единственным доказательством того, что Аюми жива и здорова. Она жива, конечно, она жива. Она – дочь полицейского. Ее ищут тысячи ваших коллег по всей стране. Ее обязательно найдут. Она вернется домой… я уверена. И именно поэтому Минако нужно заботиться о себе и ждать возвращения Аюми! А ваше дело – поддерживать ее, верно? То, что человек, который вам звонил, все время молчал, ее очень расстраивает; она рвет себе душу. Сказала – наверное, Аюми звонила попрощаться… Миками поднял голову, и их с Мидзуки взгляды встретились. – Она… так сказала?! – Да, когда звонила вчера. Ее слова меня немного напугали. Вот почему я решила рассказать обо всем вам. Постарайтесь быть немного помягче. Мне кажется, если вы намекнете Минако, что в тот раз, скорее всего, звонила не Аюми, вам она скорее поверит. Аюми наверняка сказала бы что-нибудь, если бы действительно звонила она. Миками поморгал; он увидел перед собой подавленное лицо Минако. Подумать только, она не позволяла занимать телефон, а разговоры старалась как можно скорее свернуть, и вот сама позвонила Мидзуки! По пути к Мидзуки Миками подумал: может быть, она решила позвонить подруге, не вынеся недавнего опо знания? Труп под простыней – вот уж действительно прощание! Тревога Мидзуки передалась и Миками. Оказывается, внешнему спокойствию Минако доверять нельзя… «Аюми звонила попрощаться». Минако всячески скрывала отчаяние, пусть даже подозревала самое страшное. – Ладно. Я подумаю. – Да, подумайте, пожалуйста. Я ей еще позвоню. – Спасибо. – За что? Я волнуюсь за Минако. Спасибо, что разрешили мне помочь. Если подумать, ее слова выставляют его в не слишком приглядном свете. «Волнуюсь за Минако… потому что знаю: в прошлом ей пришлось нелегко». Миками уже подозревал, что Мидзуки знает Минако гораздо лучше, чем он. Несмотря ни на что, он насторожился; Мидзуки задела его мужскую гордость – даже больше, чем гордость отца или мужа. – Вы ездили к Амэмии домой? Миками не спешил отвечать, обескураженный внезапной сменой темы. Должно быть, ей обо всем рассказала Минако во время их разговора. – О чем вы хотели меня спросить? Не забудьте, я провела там всего полдня. – Вспомните, пожалуйста, когда вы пришли и когда ушли. – На следующий день после похищения, то есть шестого января. Я попала туда во второй половине дня. Кажется, в то время вы там уже были. – Совершенно верно. – Я пробыла там до девяти вечера; потом меня сменила Нанао. Кстати, как она поживает? Нанао долго возглавляла женский отдел в административном департаменте – она стала единственной женщиной в префектуральном управлении, которая дослужилась до звания инспектора полиции. – Не знаю. Мы с ней не пересекаемся по работе. – Но ведь вы оба числитесь по административному департаменту? – Мы в разных отделах. Говорят, теперь, став инспектором полиции, она уже не так часто смеется. – Должно быть, работа у нее тяжелая. Знаете, женщине нелегко сделать карьеру в полиции. Ах, простите… так о чем вы хотели меня спросить? Миками выбрал самый прямой вопрос, какой пришел ему в голову: – В то время, пока вы находились в доме, не заметили каких-то разногласий или споров между супругами Амэмия и оперативниками? – Какого рода разногласий? – Сейчас долго объяснять. Пару дней назад я приехал к Амэмии с предложением, но он наотрез отказался. У меня сложилось впечатление, что он за что-то обижен на нас. Я пытаюсь понять, из-за чего именно. Мидзуки посмотрела на Миками, прищурившись. – В самом деле странно. Вы ездили к нему по делу, связанному с прессой? – Повторяю, долго объяснять. Мидзуки хихикнула: – В глубине души вы по-прежнему остались детективом! Скажите это, скажите то, а сами никогда не раскрываете карты! Я-то всегда думала, что в администрации любят торговаться: ты – мне, я – тебе, и так далее… – Хорошо. – Услышав, что Мидзуки назвала его детективом, Миками вздохнул. Сердце у него сжалось. – Итак, какими вам показались его отношения с оперативниками? – По-моему, в ту группу входили Урусибара, Какинума… – И еще Кода и Хиёси. Мидзуки задумчиво хмыкнула и скрестила руки на груди. – В тот день я и сама очень волновалась. Вы же там были и должны помнить. Атмосфера там была такая напряженная, что стало трудно дышать. Так было вплоть до того времени, когда Амэмия-сан поехал отдавать выкуп. Вряд ли в такой обстановке можно было ссориться или спорить… Ее слова совпадали с впечатлениями самого Миками. – Ну а позже? Вы не заметили чего-то необычного во время ночной подготовки? – Перестаньте так свирепо на меня смотреть! Мы ведь не на допросе! – Извините. Если вы что-то можете вспомнить… – Не могу… Ничего такого я не заметила. Может, вас интересует что-нибудь конкретное? – Ну, например… не обидел ли кто-нибудь из оперативников жену Амэмии? Что-то вроде того… – Знаете, она скончалась. – Да. Я узнал о ее смерти, когда ездил к Амэмии. – Я ходила на похороны. Мне сообщила Нанао… Хотя я провела у них в доме всего полдня, в основном я общалась именно с Тосико… А знаете, что странно? Вы мне напомнили… На похороны не пришел ни один из четырех оперативников! – Точно никто не пришел? – удивился Миками. – Вы уверены? – Д-да… А в тот день… нет, при мне никаких ссор и разногласий у них не было. Не понимаю, какие могли быть причины у кого-то из них ссориться с Тосико. – Погодите секунду. А как насчет Какинумы? Его тоже не было на похоронах? – Нет, его я тоже не видела. – А Урусибара? Он ведь был у них главным… – Нет, его не было. Хотя я смотрела очень внимательно. Я ожидала, что он придет. Миками ничего не понимал. Что там произошло? Кода подал в отставку. Хиёси служил в экспертно-криминалистической лаборатории. Они могли и не знать о кончине Тосико. Но трудно представить, чтобы Какинума – человек, который столько лет состоит в следственно-оперативной группе, – не пришел проводить жену Амэмии в последний путь. То же самое относилось и к Урусибаре. Да, позже его повысили, он стал начальником окружного участка, но со стороны бывшего командира группы оперативников подобная бесчувственность странна, если не сказать большего… Даже если забыть о правилах приличия, посещение траурных церемоний считается обязательным для стражей порядка… Значит, они не забыли… что-то помешало им прийти. Наверное, в этом все дело. Видимо, по какой-то причине они в самом деле сочли невозможным показаться Амэмии на глаза. – Был ли на похоронах кто-то еще из полиции? – Да, приезжал Мацуока и кто-то из следственной группы. И еще несколько человек. – Какая там была атмосфера? – Печальная. Какая же еще? Ведь арестовать похитителя так и не удалось. – А как держался сам Амэмия? – Все время смотрел в землю. Мне показалось, что от него осталась одна оболочка. Все подходили к нему, выражали соболезнование, но он как будто ничего не слышал. – А цветы, венки присылали? – Не помню. Во всяком случае, не от нас.