Обладай он хотя бы толикой таких возможностей, Аюми не стала бы такой отчужденной. Слова – это оружие, острое как бритва, орудие психологического воздействия, способное нанести сердечную рану. Миками никогда не менялся, даже вне работы. Интересно, пробовал ли он когда-нибудь говорить, желая на самом деле достучаться до другого человека? – Хотите свежий кофе? Вздрогнув, Миками обернулся и увидел молодую официантку, возможно студентку. Она смотрела на него, склонив голову набок. Что-то в ее лице и улыбке было неуместным – наверное, она совсем недавно здесь работала. – Спасибо, не откажусь. Миками потыкал ложкой холодный рис. Сначала ему показалось, что официантка слегка раздражена оттого, что он не притронулся к еде. В голову Миками пришла одна фраза, которую он вспоминал всякий раз, когда у него не было аппетита. Он слышал ее от военного друга отца, который приезжал к ним в гости, – как давно это было! «Всегда приступаю к еде и как будто начинаю с чистого листа». Только начав есть, Миками сообразил, что пропустил обед. Вот именно! Наверное, поэтому в доме Хиёси у него закружилась голова… Он съел половину порции и отодвинул миску. Скоро домой – надо оставить место для ужина. Он снова закурил. Чистый лист лежал перед ним, но вдохновение упорно не шло к нему. Он выпустил дым. Он всегда считал своим достоинством умение смотреть правде в глаза. Пора признаться: он не сумеет достучаться до Хиёси. Значит, надо забыть о Хиёси и постараться побеседовать с Урусибарой и Какинумой. Попробовать выяснить, где сейчас может быть Кода… Белый лист бумаги лежал на краю стойки, куда он его отодвинул, и как будто дразнил его. Миками понимал, что время на исходе. Будь у него хотя бы крошечная надежда на успех, тогда еще можно было бы попытаться, но он не может позволить себе роскошь решать задачу, которую считает нерешаемой. Так он ничего не добьется. Он сунул бумагу и ручку в сумку и потянулся к счету. – Хотите еще кофе? Стандартный вопрос, положенный по инструкции… – Нет, спасибо, – ответил Миками, не оборачиваясь, и услышал тихий смех. Он нахмурился: ему показалось, что девушка смеется над его внешностью. Потом обернулся. Рядом с ним стояла та самая молодая официантка. – Ну и ладно. Если передумаете, позовите меня, хорошо? Она кокетливо улыбнулась. Видимо, была не прочь поболтать. Миками внимательно посмотрел на нее. Глазки-щелочки, вздернутый нос… ее трудно было назвать хорошенькой. – Простите, если я вас обидела! Я просто обрадовалась. Знаете, впервые кто-то говорит мне за что-то «спасибо». – Она снова улыбнулась и ушла. Миками молча смотрел ей вслед. В голову ему вдруг пришла странная мысль. Девушка – своего рода знак. Другого объяснения тому, что сейчас произошло, он придумать не мог. Миками пробыл в закусочной еще час. Он сидел и смотрел на лист бумаги. Ручка лежала на стойке. Иногда он надолго закрывал глаза. Голова была как будто набита ватой. Снова подступило головокружение. Перед глазами всплывала картина: Хиёси, который бредет по огромному лесу в сумерках. Время от времени на заднем плане мелькала и Аюми, которая пробиралась между деревьями. Она заблудилась. Они оба заблудились. Хотя… может быть, это не Хиёси и Аюми заблудились, а он. В конце концов письмо, призванное убедить Хиёси, оказалось короткой запиской: «Я хочу знать, где вы. Я зайду, если есть место, куда я смогу прийти». Миками понял, что напрасно потратил много времени. Он был слишком высокого о себе мнения… В конце он приписал номера своего мобильного и домашнего телефонов, взял счет и поспешил к кассе. Прежде чем уйти из закусочной, он огляделся по сторонам, ища ту официантку. Может быть, она ушла в подсобку или у нее закончилась смена. Ее нигде не было видно. Глава 29 По радио передавали семичасовой выпуск новостей. Светофор никак не переключался на зеленый. Мощный поток света лился из окна здания напротив – очевидно, школы, где готовили к экзаменам. Потом оттуда повалили люди – целая толпа. Миками видел темно-синие дутые пальто. Клетчатые шарфы. Розовые шерстяные перчатки. Мимо на велосипедах одна за другой проехали две школьницы, одетые в зимнюю форму; так же сейчас одевалась бы и Аюми… «Сказала – наверное, Аюми звонила попрощаться». Миками ехал домой. Он передал записку матери Хиёси; всю дорогу он убеждал себя в том, что с остальными задачами вполне способен справиться из дома, по телефону. Минако поставила на стол вареную рыбу с маринованными овощами. – Как ты быстро! Да, быстрее, чем я ожидала. Сейчас подогрею… Она двигалась довольно энергично и говорила больше обычного. Миками показалось, что Минако делает над собой усилие. Аппетита у него почти не было. Жареный рис комом лежал в желудке. И все же он с улыбкой заметил, что ужин пахнет восхитительно. Видеть Минако в хорошем настроении – все равно что разглядеть проблеск солнца среди туч. Вскоре он узнал и причину. – Мидзуки сказала, что ты нанес ей визит, – сказала Минако, когда муж начал ужинать. – Ты ей звонила? – Она сама мне позвонила – совсем недавно. Миками едва не выругался вслух. Все-таки Мидзуки – сплетница! – Я ненадолго заскочил к ней; мне нужно было кое о чем ее спросить. – Она считает, что ты переутомляешься на работе. Миками рассмеялся: – Она преувеличивает. Я просто еще не привык к работе в управлении по связям со СМИ, только и всего. – Думаешь, было бы лучше, если бы ты остался в уголовном розыске? – Трудно сказать. Физически здесь меньше напряжения. – Зато психологически… – Вот именно, с психологической точки зрения здесь, конечно, тяжелее. Но в полиции легко и просто не бывает, где ни служи… – Последнюю фразу Миками произнес, по-прежнему улыбаясь, но Минако тяжело вздохнула. – И все-таки тебе поручили заняться похищением Сёко, хотя ты теперь в администрации! – Это тебе тоже Мидзуки сказала? – Милый, не говори глупостей. Ты сам мне сказал. Ты сказал, что поехал к Амэмии, потому что скоро приедет какая-то важная шишка из Токио. Миками прищурился, глядя на свои палочки. Он уже привык к тому, что жена не реагирует на его слова; вот почему он забыл, что именно он ей говорил и когда. – И что же, там все не очень хорошо? – Наши планы под угрозой срыва. Амэмия не дал своего согласия на то, чтобы комиссар приехал к нему. – Значит, высокий гость – сам комиссар?! – У Минако сделался такой ошеломленный вид, что Миками немного испугался. – Да, он выразил такое пожелание. Для него такой визит – вроде экскурсии, осмотра достопримечательностей. – Но почему?.. – Что – почему? – Почему Амэмия не хочет принимать комиссара у себя? – Возможно, потому, что мы не нашли похитителя. Этого достаточно, чтобы он был настроен против нас. – А ты должен его переубедить? Минако задумалась. Генеральный комиссар Национального полицейского агентства! Поскольку раньше сама служила в полиции, она прекрасно понимала, насколько важен предстоящий визит. – Я постараюсь его уговорить, только и всего. Не получится – так не получится. Комиссар все равно поедет на место похищения, подумаешь, большое дело. – Но… – Ничего со мной не случится. За меня не волнуйся. – Мидзуки сказала… знаешь… – Минако как будто собиралась в чем-то признаться. – Что она сказала? – Что сразу поняла, как ты вымотался. И добавила, что только я могу понять, по-настоящему все плохо или нет. – Вот любопытная корова… думает, она лучше всех все знает. – Миками нарочно говорил грубо, не скрывая раздражения. Однако ему показалось, что он понимает намерения Мидзуки. Минако погрузилась в мрачные раздумья и способна была думать только об одном. Поэтому Мидзуки, фигурально выражаясь, схватила ее за плечи и встряхнула. Наверное, она считала, что заботы о муже пойдут Минако на пользу… Неприятно сознавать, что посторонние лезут в твою личную жизнь. И все же Миками был благодарен Мидзуки: впервые за долгое время Минако весь вечер смотрела на него, а не в пол. Наверное, именно поэтому он и решил заговорить на волнующую его тему. – Сегодня выяснилось кое-что важное. Мидзуки говорит, что им тоже звонили. – Кто звонил? – Неизвестно. Звонивший молчал. Лицо у Минако дернулось. – Ей тоже?..