Какинума прищурился. Наконец он едва заметно покачал головой. Миками приоткрыл дверцу, но Какинума быстро развернулся и крепко схватил его за запястье. – Дело не только в Коде. У меня тоже есть семья. – И у меня. – Миками нагнулся к Какинуме. – Слушай! Никто никогда не услышит от меня твоего имени. Ты, я, Кода – вместе мы справимся, выкрутимся! С нашими семьями ничего не случится. Если можешь предложить что-нибудь получше… я тебя слушаю. Последовало долгое молчание. Какинума поднял голову. Он с сожалением посмотрел на Коду, на парковку и наконец снова медленно повернулся назад. Приоткрыв рот, он помассировал себе шею. Миками терпеливо ждал. Наконец Какинума заговорил: – Мы упустили единственный шанс записать голос похитителя на пленку. Миками ахнул. – Аппаратура… не сработала. Мысли Миками заработали с удвоенной скоростью. «Упустили единственный шанс записать голос похитителя… Аппаратура не сработала…» Он все равно пока ничего не понимал. – Что ты имеешь в виду? Ведь похититель звонил Амэмии еще до того, как вы… – Был еще один звонок. Миками поднес руку ко рту: – Не может быть… – Да, это правда. Помимо двух звонков, о которых стало известно, был еще один… А мы облажались, не смогли записать его. Миками слушал затаив дыхание. – Это случилось перед тем, как прибыла ваша группа. Похититель снова позвонил Амэмии. Мы подготовились. Все проверили, должны были записать звонок, а потом отследить его… И вот… – Какинума сглотнул слюну; было видно, что ему физически больно. – Как только телефон зазвонил, Амэмия чуть все не испортил… бросился к нему и попытался поднять трубку, забыв все, о чем мы ему говорили. Нам удалось его остановить и связаться с «Эн-Ти-Ти». А Хиёси включил диктофон. Но он почему-то не сработал, звонок не записался. Пленка не крутилась. Он запаниковал, начал включать и выключать диктофон, но пленка не двигалась. А телефон все звонил… Должно быть, Амэмия страшно перепугался, что звонки прекратятся, – он все-таки снял трубку. – Все-таки снял?! – В Миками сразу проснулся детектив. – И похититель говорил с ним? – Да. – Что же он сказал? – Предупредил Амэмию, чтобы тот не обращался в полицию. Сказал, что следит за ним. Амэмия поклялся, что не станет связываться с нами; потом попросил дать ему послушать голос дочери, но разговор прервался. Звонок оказался слишком коротким, и отследить его не удалось. – Голос был тот же самый, что и в предыдущие два раза? – По словам Амэмии, да. – Тебе удалось его услышать? Какинума с сожалением покачал головой: – Никто его не слышал, кроме Амэмии. – А наушники? – Конечно, мы сидели в наушниках – и я, и Кода. Но мы сняли их, чтобы помочь Хиёси – он страшно перепугался. Мы проверяли соединения, кабели, привод, но тут Амэмия… В общем, остальное ты уже знаешь. В машине стало тихо. Миками не сразу вспомнил, что он теперь сотрудник пресс-службы. Полиция покрывала свою ошибку. Оперативники обманули общественность, утаили звонок от похитителя и убийцы. Немыслимо! Такого не должно было случиться. По спине у Миками пробежал холодок. – Кто принял решение замять дело? Молчание. – Ты напрасно тратишь мое время. Выкладывай! – Командир. – Урусибара? Что он сказал? – Что докладывать о случившемся не обязательно. Мол, Амэмия и сам все понимает. И чтобы мы никому об этом не говорили, что бы ни случилось. – Он уговаривал Амэмию подыграть вам? – Нет, вряд ли. Амэмия и сам извинялся перед нами – во всяком случае, сразу после звонка. Все повторял, что просит прощения за то, что ответил на звонок, забыв наши наставления. «По крайней мере, сразу после звонка»… – Но со временем его отношение к нам изменилось. Амэмия решил, что не простит нашей ошибки. Поэтому он сейчас держится так отчужденно и оборвал все отношения с нами? – Точно не знаю; мне запретили общаться с ним… Знаю только, что в прессе дело освещали во всех подробностях после того, как закончился договор о неразглашении… Он наверняка заметил, что о третьем звонке похитителя мы умолчали. Не в этом ли все дело? Может быть, Амэмия обижен не из-за самой ошибки, а из-за того, что ее скрыли? – В котором часу похититель звонил в третий раз? – Ровно в семь тридцать. Всего за час до прихода Миками. А он, придя, не заметил ничего необычного. Хотя… что бы он тогда ни увидел, наверняка бы решил, что все объясняется ситуацией. В конце концов, у хозяев дома похитили ребенка… И бледность Хиёси он тогда приписал стрессу. – Что вы сказали «Эн-Ти-Ти»? Срыв записи – одно дело, но ведь они должны были отследить, откуда поступил звонок… – Сказали, что кто-то ошибся номером. – Так вам приказал Урусибара? – Да. – А ему тоже кто-то велел так поступить? – Нет. Он сам принял решение по ситуации. Значит, ответственность ограничивалась четырьмя оперативниками. Но в таком случае… – Что такое записка Коды? Миками ожидал, что Какинума снова замкнется, попробует защищать последнюю позицию, но Какинума даже не запнулся. – Не знаю, что в ней было, но помню, что Кода буквально рассвирепел. Когда стало ясно, что похититель забрал выкуп и скрылся, Кода буквально набросился на Урусибару. Он кричал: «В том, что случилось, виноваты мы, наша группа! Мы должны подать рапорт! Мы все четверо должны нести ответственность!» Урусибара кричал в ответ: «Зачем ты хочешь восстановить всех против нас? Дешевым политиканством будешь заниматься после того, как мы схватим проклятого похитителя!» Я говорил ему то же самое, пробовал его убедить. Просил его утихомириться, держать язык за зубами… Поверь мне, я точно знаю, что он чувствовал, но я в самом деле не думал, что шумиха из-за нашей ошибки пойдет на пользу следствию. Кроме того, мне казалось, что Урусибара в чем-то прав. После этого Кода затих. Представляю, какие мучения он испытывал потом, после того как Сёко нашли мертвой. В конце концов Урусибара не смог его остановить. После того как мы уехали от Амэмии, Кода написал служебную записку, в которой подробно описал нашу оплошность. Свой рапорт он подал напрямую директору. Сердце у Миками екнуло. Значит, об ошибке стало известно четырнадцать лет назад! Директор уголовного розыска все знал и покрывал их! Не в первый раз всплывала тайна, которую скрывал уголовный розыск. Директор знал обо всем, причем почти с самого начала. Тем не менее факты так и не были преданы огласке. Служебную записку Коды уничтожили. Решили поддержать предложение Урусибары. Облегчив душу, Кода подал в отставку. Никто из сотрудников не попытался его остановить. Зато Урусибару, который первым предложил замять дело, повысили, сделали начальником участка. Систематическое замалчивание с ведома и одобрения префектурального управления полиции! Вот что скрывалось за запиской Коды. – Кода отличается прочными моральными устоями… Кроме того, он хороший человек и добросовестно относится к своим обязанностям. Каждый год в годовщину гибели Сёко он ходит на кладбище, где воскуряет благовония. В прошлом году он потихоньку навестил и могилу Тосико после ее кончины… отдал ей последний долг. – Вот почему у тебя связаны руки! – Что? – Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Только ты можешь наблюдать за Кодой. Вот в чем дело. – Да… наверное. Директора уголовного розыска передают друг другу ту историю. – Конечно, – сказал Миками. Его замутило. Он видел перед собой мужчину в форме охранника; его брюки хлопали на пронизывающем ветру. Он мучается уже четырнадцать лет! И все потому, что не пошел на сделку с совестью. – Должно быть, он по-настоящему ненавидит нас, – с тяжелым вздохом произнес Миками.