– Да, господин. – Заприте снова дверь в прихожую и больше не открывайте… Исключение нужно будет сделать только для господина Гуреля, инспектора Уголовной полиции. А вы, Шапман, ступайте к этим господам и скажите им, что сначала я хотел бы поговорить с полковником, с ним одним. Эдвард и Шапман вышли, закрыв за собой дверь в гостиную. Рудольф Кессельбах направился к окну и прислонился к стеклу лбом. Там, снаружи, экипажи и автомобили катили по двум параллельным дорожкам, которые разделяла двойная линия безопасности. В лучах весеннего солнца сверкали медь и лак. На деревьях появлялась первая зелень, и почки каштанов начинали раскрывать свои листики. – Какого черта там делает Шапман? – прошептал Кессельбах. – Почему так долго?.. Он взял со стола сигарету и, закурив, несколько раз затянулся. Но тут вдруг у него вырвался слабый крик. Рядом с ним стоял незнакомец. Господин Кессельбах на шаг отступил. – Кто вы? Мужчина – он был прилично, скорее даже элегантно одет, с черными волосами и усами, с жестким взглядом – усмехнулся: – Кто я? Ну конечно, полковник… – Да нет, тот, кого я так называю, тот, кто пишет мне под этим именем… по договоренности… это не вы. – Я, я… А тот был всего лишь… Послушайте, любезный господин, все это не имеет никакого значения. Главное, чтобы я был… я. И клянусь вам, что так оно и есть. – Но позвольте, сударь, ваше имя? – Полковник… до нового распоряжения. Господина Кессельбаха охватывал всевозрастающий страх. Кем был этот человек? Что ему было нужно? Он позвал: – Шапман! – Что за странная идея кого-то звать! Моего общества вам недостаточно? – Шапман! – повторил Кессельбах. – Шапман! Эдвард! – Шапман! Эдвард! – произнес в свою очередь незнакомец. – Чем вы там заняты, друзья? Вас требуют. – Сударь, я прошу вас, я приказываю вам пропустить меня. – Но, любезный господин, кто вам в этом мешает? Мужчина вежливо отстранился. Господин Кессельбах подошел к двери, открыл ее и сразу отскочил назад. Там находился другой незнакомец с пистолетом в руке. Кессельбах пробормотал: – Эдвард… Шап… Он замолчал, увидев в углу прихожей своего секретаря и слугу – те лежали рядом связанные, с кляпом во рту. Несмотря на свою беспокойную, впечатлительную натуру, Кессельбах был отважен, и ощущение определенной опасности, вместо того чтобы сразить его, вернуло ему и силы, и энергию. По-прежнему изображая остолбенение и ужас, он осторожно отступил к камину и прижался к стене. Палец его искал электрический звонок. Нашел его и с усилием нажал на кнопку. – И что дальше? – произнес незнакомец. Не отвечая, господин Кессельбах продолжал жать на кнопку. – И что дальше? Вы надеетесь, что кто-то придет? Или весь отель всполошится из-за того, что вы жмете на кнопку звонка?.. Но, бедный мой господин, обернитесь, и вы увидите, что провод перерезан. Господин Кессельбах живо обернулся, будто желая в этом удостовериться, а на самом деле молниеносным движением завладел дорожной сумкой, запустил в нее руку, выхватил револьвер, направил его на мужчину и спустил курок. – Черт возьми, – произнес тот, – так вы заряжаете свое оружие воздухом и отсутствием звука? Курок щелкнул второй раз, потом третий, выстрела не последовало. – Еще три выстрела, король Мыса. Я не успокоюсь, пока не получу все шесть пуль в свою шкуру. Как! Вы отказываетесь? Жаль… мишень была завидная! Схватив за спинку стул, незнакомец повертел его и уселся на нем верхом, указав господину Кессельбаху на кресло: – Соблаговолите сесть, любезный господин, и чувствуйте себя как дома. Сигарету? Лично мне не надо. Я предпочитаю сигары. На столе как раз стояла коробка с сигарами. Он выбрал “Upmann” светлого табака хорошей обработки и, закурив ее, поклонился: – Благодарю вас. Сигара восхитительная. А теперь побеседуем, вы не против? Рудольф Кессельбах с изумлением слушал. Кто этот странный тип? Глядя на него, столь миролюбивого и разговорчивого, он понемногу успокаивался и начинал верить, что ситуация сможет разрешиться без насилия и грубости. Он достал из кармана бумажник, открыл его, вынул внушительную пачку банкнот и спросил: – Сколько? Гость с ошеломленным видом взглянул на него, словно с трудом понимая. Потом, через несколько мгновений позвал: – Марко! Вошел мужчина с пистолетом. – Марко, господин любезно предлагает взять несколько таких бумажек для твоей подружки. Бери, Марко. Держа нацеленный пистолет в правой руке, Марко протянул левую руку, взял банкноты и удалился. – Уладив этот вопрос согласно вашему желанию, – продолжал незнакомец, – приступим к цели моего визита. Я буду краток и точен. Мне нужны две вещи. Прежде всего, футлярчик черного сафьяна, который вы обычно носите на себе. Затем эбеновая шкатулка, которая еще вчера находилась в дорожной сумке. Начнем по порядку. Сафьяновый футляр? – Я его сжег. Незнакомец нахмурился. Должно быть, ему вспомнились славные времена, когда существовали безотказные способы заставить говорить тех, кто не желал этого делать. – Ладно. Проверим это. А эбеновая шкатулка? – Сожжена. – А-а! – проворчал гость. – Вы издеваетесь надо мной, милый человек. Незнакомец безжалостно вывернул господину Кессельбаху руку. – Вчера, Рудольф Кессельбах, вчера вы вошли в «Лионский кредит» на бульваре Итальянцев, спрятав под своим плащом сверток. Вы арендовали сейф… Уточним: сейф номер шестнадцать, ряд девятый. Расписавшись и заплатив, вы спустились в подвал, а когда вернулись, свертка при вас не было. Это верно? – Абсолютно. – Итак, шкатулка и футляр в банке. – Нет. – Отдайте мне ключ от вашего сейфа. – Нет. – Марко! Прибежал Марко. – Приступай, Марко. Четвертной узел. Не успев хоть как-то защититься, Рудольф Кессельбах оказался опутан веревками, которые больно сдавили его тело, едва он собрался отбиться. Руки его были стянуты за спиной, торс привязан к креслу, а ноги спеленуты, словно у какой-нибудь мумии. – Ищи, Марко. Через две минуты недолгих поисков Марко вручил своему шефу плоский никелированный ключик с номерами 16 и 9. – Прекрасно. Сафьянового футляра нет? – Нет, патрон. – Он в сейфе. Господин Кессельбах, соблаговолите назвать мне тайный шифр. – Нет. – Вы отказываетесь?