– Это чрезвычайно важно, уважаемый господин Вебер, – сказал Валангле. – Добавлю, что мы должны полностью доверять утверждениям князя Поля Сернина. Я несколько раз ужинал с ним. Это умный, серьезный человек… – Позвольте мне, господин председатель, – сказал помощник начальника Уголовной полиции, – вручить вам другое письмо, которое я тоже получил сегодня утром. – Относительно того же дела? – Да. – Посмотрим. Он взял письмо и прочитал: «Предупреждаю вас, что князь Поль Сернин, называющий себя другом госпожи Кессельбах, не кто иной, как Арсен Люпен. Довольно одного доказательства: Поль Сернин – это анаграмма имени Арсен Люпен. Те же самые буквы. Ни больше, ни меньше. Л. М.» В то время как Валангле пребывал в смущении, господин Вебер добавил: – На сей раз наш друг Люпен нашел достойного себя противника. В то время как он доносит на него, тот выдает его нам. И вот лис в ловушке. – И что теперь? – спросил Валангле. – Теперь, господин председатель, мы попробуем примирить их… И для этого я возьму с собой две сотни людей. Оливковый редингот I Четверть первого. Ресторан близ площади Мадлен. Князь обедает. За соседний столик садятся двое молодых людей. Он приветствует их и заводит с ними разговор, как со случайными знакомыми: – Вы участники операции? – Да. – Сколько человек всего? – Вроде бы шестеро. Каждый идет туда со своей стороны. Без четверти два встречаемся с господином Вебером у пансиона. – Хорошо, я там буду. – Что? – Разве не я руковожу операцией? И разве не мне следует отыскать господина Ленормана, поскольку я публично объявил об этом? – Значит, патрон, вы думаете, что господин Ленорман не умер? – Я в этом уверен. Да, вчера я удостоверился, что Альтенхайм и его банда доставили господина Ленормана и Гуреля на мост Буживаля и бросили их в воду. Гурель утонул, а господин Ленорман выбрался. Когда придет время, я приведу все доказательства. – Но если он жив, тогда почему не показывается? – Потому что он несвободен. – Значит, то, что вы сказали, правда? Он находится в подвалах «Глициний»? – У меня все основания так думать. – Но как вы узнали? Какие у вас доказательства? – Это мой секрет. Могу лишь сообщить вам, что эффект будет… как бы это сказать… ошеломляющий. Вы закончили? – Да. – Мой автомобиль за площадью Мадлен. Присоединяйтесь ко мне. В Гарше Сернин отослал автомобиль, и они направились к тропинке, ведущей к школе Женевьевы, где и остановились. – Слушайте меня внимательно, ребята. Это крайне важно. Вы позвоните в пансион. Как у инспекторов, у вас ведь есть возможность войти? Вы пойдете к флигелю «Гортензия», тому, что не занят. Там вы спуститесь в подвал и отыщете старый ставень – достаточно приподнять его, чтобы освободить путь в подземный проход, который я обнаружил на днях, он ведет прямиком на виллу «Глицинии». Именно так встречались Гертруда и Альтенхайм. Именно по этому ходу прошел господин Ленорман, чтобы в конечном счете угодить в руки своих врагов. – Вы так думаете, патрон? – Да, я так думаю. А теперь вот о чем идет речь. Вы удостоверитесь, что проход находится в том же состоянии, в каком я оставил его этой ночью, что две двери, которые его перегораживают, открыты и в углублении, расположенном возле второй двери, по-прежнему лежит пакет, обернутый черной саржей, который я сам там оставил. – Надо ли разворачивать пакет? – Не надо, там сменная одежда. Ступайте и постарайтесь остаться незамеченными. Я жду вас. Через десять минут они вернулись. – Обе двери открыты, – сообщил Дудвиль. – Пакет в черной сарже? – На месте, у второй двери. – Отлично! Сейчас двадцать пять минут второго. Скоро появится Вебер со своими бойцами. Они наблюдают за виллой и окружат ее, как только туда войдет Альтенхайм. Я, по согласованию с Вебером, звоню туда. Дальше у меня свой план. Ладно, полагаю, никто скучать не будет. И, отпустив братьев, Сернин пошел по тропинке в школу, не переставая рассуждать с самим собой: «Все складывается как нельзя лучше. Битва развернется на территории, выбранной мной. Я неизбежно выиграю ее, я освобожусь от двух своих противников и буду один вовлечен в дело Кессельбаха… Один, с двумя прекрасными козырями: Пьером Ледюком и Стейнвегом… А сверх того есть еще и король… то есть я сам. Правда, существует одна загвоздка… Чем может сейчас заниматься Альтенхайм? Разумеется, у него тоже есть свой план нападения. С какой стороны он нападет на меня? И как относиться к тому, что он все еще этого не сделал? Это тревожит. Может, он донес на меня полиции?» Сернин миновал маленький двор школы, ученицы которой находились на занятиях, и постучал в дверь. – А-а, вот и ты! – сказала госпожа Эрнемон, открывая. – Ты что, оставил Женевьеву в Париже? – Для этого надо было, чтобы Женевьева оказалась в Париже, – отвечал он. – Но она там и оказалась, поскольку ты вызвал ее. – Что ты такое говоришь? – воскликнул он, схватив ее за руку. – Как? Но ты это знаешь лучше меня!.. – Ничего я не знаю… ничего не знаю… Рассказывай!.. – Разве ты не написал Женевьеве, велев присоединиться к тебе на вокзале Сен-Лазар? – И она поехала? – Ну да… Вы должны были вместе пообедать в отеле «Ритц»… – Письмо… Покажи письмо. Она поднялась за письмом и вручила его князю. – Несчастная, неужели ты не заметила, что это фальшивка? Почерк подделан хорошо… но это фальшивка… Бросается в глаза. Он в ярости прижал кулаки к вискам: – Вот он, удар, которого я ждал. Ах, проклятый! Он атакует меня через нее… Но как он узнал? Ну нет, он не знает… Вот уже второй раз он пускается в авантюру… и все ради Женевьевы, потому что влюбился в нее… О нет, ни за что! Послушай, Виктория… Ты уверена, что она не любит его?.. Однако я теряю голову! Спокойно… спокойно… мне надо подумать… сейчас не время… Он взглянул на часы.