Мы попрыгали в классики, и я пошла домой решать свою задачу. Только я села за стол, пришла мама: – Ну, как задачка? – Не получается. – Но ведь ты уже два часа над ней сидишь! Это просто ужас что такое! Задают детям какие-то головоломки!.. Ну, давай показывай свою задачу! Может, у меня получится? Я все-таки институт кончала… Так… «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Постой-постой, что-то эта задача мне знакома!.. Послушай, да ведь вы ее в прошлый раз вместе с папой решили! Я прекрасно помню! – Как? – удивилась я. – Неужели?.. Ой, правда, ведь это сорок пятая задача, а нам сорок шестую задали. Тут мама страшно рассердилась. – Это возмутительно! – сказала мама. – Это неслыханно! Это безобразие! Где твоя голова?! О чем она только думает?! Виктор Драгунский Смерть шпиона Гадюкина[21] Художник Ольга Смирнова Оказывается, пока я болел, на улице стало совсем тепло и до весенних наших каникул осталось два или три дня. Когда я пришел в школу, все закричали: – Дениска пришел, ура! И я очень обрадовался, что пришел и что все ребята сидят на своих местах – и Катя Точилина, и Мишка, и Валерка, – и цветы в горшках, и доска такая же блестящая, и Раиса Ивановна веселая, и все, все как всегда. И мы с ребятами ходили и смеялись на переменке, а потом Мишка вдруг сделал важный вид и сказал: – А у нас будет весенний концерт! Я сказал: – Ну да? Мишка сказал: – Верно! Мы будем выступать на сцене. И ребята из четвертого класса нам покажут постановку. Они сами сочинили. Интересная!.. Я сказал: – А ты, Мишка, будешь выступать? – Подрастешь – узнаешь. И я стал с нетерпением дожидаться концерта. Дома я все это сообщил маме, а потом сказал: – Я тоже хочу выступать… Мама улыбнулась и говорит: – А что ты умеешь делать? Я сказал: – Как, мама, разве ты не знаешь? Я умею громко петь. Ведь я хорошо пою? Ты не смотри, что у меня тройка по пению. Все равно я пою здорово. Мама открыла шкаф и откуда-то из-за платьев сказала: – Ты споешь в другой раз. Ведь ты болел… Ты просто будешь на этом концерте зрителем. – Она вышла из-за шкафа. – Это так приятно – быть зрителем. Сидишь, смотришь, как артисты выступают… Хорошо! А в другой раз ты будешь артистом, а те, кто уже выступал, будут зрителями. Ладно? Я сказал: – Ладно. Тогда я буду зрителем. И на другой день я пошел на концерт. Мама не могла со мной идти – она дежурила в институте, – папа как раз уехал на какой-то завод на Урал, и я пошел на концерт один. В нашем большом зале стояли стулья и была сделана сцена, и на ней висел занавес. А внизу сидел за роялем Борис Сергеевич. И мы все уселись, а по стенкам встали бабушки нашего класса. А я пока стал грызть яблоко. Вдруг занавес открылся и появилась вожатая Люся. Она сказала громким голосом, как по радио: – Начинаем наш весенний концерт! Сейчас ученик первого класса «В» Миша Слонов прочтет нам свои собственные стихи! По просим! Тут все захлопали и на сцену вышел Мишка. Он довольно смело вышел, дошел до середины и остановился. Он постоял так немножко и заложил руки за спину. Опять постоял. Потом выставил вперед левую ногу. Все ребята сидели тихо-тихо и смотрели на Мишку. А он убрал левую ногу и выставил правую. Потом он вдруг стал откашливаться: – Кхм! Кхм!.. Кхме!.. Я сказал: – Ты что, Мишка, поперхнулся? Он посмотрел на меня, как на незнакомого. Потом поднял глаза в потолок и сказал: – Стих. Пройдут года, наступит старость! Морщины вскочут на лице! Желаю творческих успехов! Чтоб хорошо учились и дальше все! …Всё! И Мишка поклонился и полез со сцены. И все ему здорово хлопали, потому что, во-первых, стихи были очень хорошие, а во-вторых, подумать только: Мишка сам их сочинил! Просто молодец! И тут опять вышла Люся и объявила: – Выступает Валерий Тагилов, первый класс «В»! Все опять захлопали еще сильнее, а Люся поставила стул на самой середке. И тут вышел наш Валерка со своим маленьким аккордеоном и сел на стул, а чемодан от аккордеона поставил себе под ноги, чтобы они не болтались в воздухе. Он сел и заиграл вальс «Амурские волны». И все слушали, и я тоже слушал и все время думал: «Как это Валерка так быстро перебирает пальцами?» И я стал тоже так быстро перебирать пальцами по воздуху, но не мог поспеть за Валеркой. А сбоку, у стены, стояла Валеркина бабушка, она помаленьку дирижировала, когда Валерка играл. И он хорошо играл, громко, мне очень понравилось. Но вдруг он в одном месте сбился. У него остановились пальцы. Валерка немножко покраснел, но опять зашевелил пальцами, как будто дал им разбежаться; но пальцы добежали до какого-то места и опять остановились, ну просто как будто споткнулись. Валерка стал совсем красный и снова стал разбегаться, но теперь его пальцы бежали как-то боязливо, как будто знали, что они все равно опять споткнутся, и я уже готов был лопнуть от злости, но в это время на том самом месте, где Валерка два раза спотыкался, его бабушка вдруг вытянула шею, вся подалась вперед и запела: …Серебрятся волны, Серебрятся волны… И Валерка сразу подхватил, и пальцы у него как будто перескочили через какую-то неудобную ступеньку и побежали дальше, дальше, быстро и ловко до самого конца. Вот уж ему хлопали так хлопали! После этого на сцену выскочили шесть девочек из первого «А» и шесть мальчиков из первого «Б». У девочек в волосах были разноцветные ленты, а у мальчиков ничего не было. Они стали танцевать украинский гопак. Потом Борис Сергеевич сильно ударил по клавишам и кончил играть. А мальчишки и девчонки еще топали по сцене сами, без музыки, кто как, и это было очень весело, и я уже собирался тоже слазить к ним на сцену, но они вдруг разбежались. Вышла Люся и сказала: – Перерыв пятнадцать минут. После перерыва учащиеся четвертого класса покажут пьесу, которую они сочинили всем коллективом, под названием «Собаке – собачья смерть». И все задвигали стульями и пошли кто куда, а я вытащил из кармана свое яблоко и начал его догрызать. А наша октябрятская вожатая Люся стояла тут же, рядом.