Они проговорили полчаса. Платон рассказывал о работе, выдавая строго безопасную для здоровья Алёны информацию, а Алёна жаловалась на тоскливые больничные будни. Ночь выдалась бессонной. Сначала Платон занимался созданием новых электронных ключей для всех сотрудников офиса, предвкушая, как с утра нагрузит работой отдел информационных технологий. Это нужно было для того, чтобы выиграть сутки. В течение этих суток господин Ложкин по техническим причинам не сможет зайти в рабочий компьютер, а следовательно, в нужную программу. А потом пусть заходит сколько угодно - он уже ничего не сможет изменить. Тем более, Савин узнает правду раньше, - лично от Платона. Ещё часть ночи была посвящена работе над созданием новых счетов, персональных. Один счёт был открыт на имя Савина, а второй, - тот, что раньше был якобы Алёнин, - на имя Ложкина. Схема была ещё более сложной, чем раньше: с двумя "проходными" счетами. Да и наворовать заговорщики уже "успели" прилично. Алёна, по сравнению с ними, была мелкой рыбёшкой и плескалась на мелководье. В последующие сутки средства будут продолжать поступать на оба счёта. Платон не волновался, потому что знал: он всё вернёт потом, позже. И не только вернёт. Савин на блюдечке принесёт ему полный контроль над "Фениксом". Утром работа закипела: сотрудники отдела информационных технологий временно заблокировали доступ к компьютерам, а остальных сотрудников Платон щедро нагрузил работой в архиве. Галину Эдуардовну попросил ничему не удивляться, что бы ни случилось. Сам Платон уехал из офиса пораньше, чтобы успеть выспаться. Ему предстояла достаточно дальняя дорога, встреча с королём пик и нечаянный денежный интерес. А если предсказание по поводу денежного интереса для Платона не сбудется, короля пик ждёт неблизкий путь в казённый дом. * * * * * * * * - Вот так сюрприз! - Александр Борисович поднялся навстречу Платону. - Почему без предупреждения, Платон Васильевич? А я тут с ног сбился, ищу тебя, не могу дозвониться. - Приветствую, Александр Борисович! А я подумал: к чему лишние промежуточные разговоры, если всё равно встретимся и поговорим лично, с глазу на глаз? Я ведь не барышня, чтобы, находясь за рулём, ещё и по телефону болтать? - Ну проходи тогда, что в дверях стоишь? - бывший шеф сделал приглашающий жест. Платон, устроившись в дорогом кожаном кресле, огляделся. Он только сейчас понял вдруг, насколько шикарная обстановка в кабинете у Савина. В "Фениксе" всё было гораздо более демократично и скромно даже раньше, ещё при Воловском. А теперь и подавно. Интересно, откуда у некоторых людей появляется неудержимая и зачастую необоснованная тяга к роскоши? Красиво жить не запретишь, как говорится. - Чай, кофе, Платон Васильевич? - Нет, спасибо, - покачал головой Платон. - Не хочу. Платон всегда строго соблюдал правило, установленное для себя им самим. Конечно, придумано это было очень давно, и Платоном позаимствовано, однако почему бы не воспользоваться достойным внимания опытом предков? Правило это гласило: "Не ешь, не пей и не спи в доме врага". Так уж получилось, что компания, которой Платон посвятил шесть лет своей жизни, превратилась в дом врага. Что ж, ему с юности известны и цена дружбы, и цена предательства, не правда ли? В этой жизни нет ничего вечного и незыблемого, однако, если нечто подобное судьба подарила-таки, упустить это ни в коем случае нельзя. Платону судьба подарила настоящих заботливых родителей, заменивших ему тех, кого отняла злая человеческая воля. А потом судьба подарила ему Алёну - женщину, которую он не заслужил, но счастливой сделать хочет и может. - Как скажешь, - пожал плечами Александр Борисович. - Тогда давай сразу о делах. Что там случилось в "Фениксе"? Мы второй день не можем ни войти в систему, ни связаться с вами... - Даже с господином Ложкиным связаться не можете? - удивлённо поднял брови Платон. Савин запнулся, не закончив фразу, и пристально посмотрел в непроницаемое лицо Платона. - Предлагаю не соревноваться в актёрском мастерстве, Александр Борисович, - холодно улыбнулся Платон. - И не изображать друг перед другом удивление. Регламент следущий: сначала я сделаю свой доклад, потом вы - свой, если захотите. В принципе, особой нужды в вашем докладе нет, но мало ли, вдруг да захотите что-либо добавить. А потом мы зададим друг другу вопросы по пройденному материалу. Итак, я приступаю, с вашего позволения. Вы с информацией на каком носителе предпочитаете ознакомиться? На электронном или на самом надёжном? Могу предложить оба. Платон достал из портфеля папку с копиями документов и накопитель. - Надеюсь, вы понимаете, что это копии? Думаю, мы с вами сейчас придём к совместному конструктивному решению, и тогда оригиналы увидят свет лишь в одном случае: если со мной или с кем-то из членов моей семьи, а также моих родственников, внезапно произойдёт нечто очень нехорошее. - Платоша сел на любимого конька? - невесело усмехнулся Александр Борисович. - Нырнул в родную стихию? - Не такая уж она родная с некоторых пор, Александр Борисович. С тех пор, как эта стихия начала угрожать моему любимому человеку. - Ой, - поморщился Савин. - Давай уж заодно без розовых соплей, Платон Васильевич. - Мы же договорились обойтись без актёрской игры, потому давай и без необходимости цитировать Станиславского. Ты и мифический "любимый человек"? Твой единственный любимый человек смотрит на тебя из зеркала. Это ты сам, Платон Васильевич. Просто признай, что решил хапнуть всё и сразу. Почему бы нет, раз уж я где-то прокололся? А твой якобы любимый человек - всего лишь курица, несущая золотые яйца. - Мне абсолютно всё равно, верите вы мне, Александр Борисович, или нет, - усмехнулся Платон. - Я и не собираюсь вас переубеждать. У вас есть собственное, чётко сформулированное мнение обо мне. Мне другое интересно: а о самом себе вы какого мнения? Наверняка самого высокого? Респектабельный, образованный, деловой, успешный? Прекрасный семьянин, отец двоих детей и дед пяти внуков? Человек, который в угоду собственным амбициям с лёгкостью готов отправить под суд порядочную, ни в чём не повинную женщину, собирающуюся вот-вот родить? - Не надо меня совестить, - жёстко и холодно ответил Савин. - Никто бы ей не дал реальный срок, у неё куча смягчающих. К тому же, я бы помог, если бы Кольская согласилась сотрудничать. Если бы ты не стал лезть туда, куда не просят, и мне не пришлось бы прибегать к крайним мерам. - Действительно, - кивнул Платон. - А что такого, да? Ладно, Александр Борисович, обсуждать это глупо и бессмысленно. Если бы да кабы, как говорится. Негоже вам грезить о несбыточном. Давайте лучше о реальных перспективах. Предлагаю всё же ознакомиться с копиями документов. Савин взял со стола папку, резким движением открыл её и начал изучать содержимое. По мере чтения, лицо его приобретало бледно-серый оттенок. - Вижу, теперь верите, Александр Борисович? Впечатлены? Как тут ваш Станиславский, молчит? Ответ Савина практически полностью состоял из непечатных слов. На столе пискнул селектор, но Александр Борисович выключил его, не приняв звонок. Потом вскочил и запер двери изнутри. - Понимаю, - сочувствующе покивал Платон. - Семья, двое детей и пятеро внуков, положение в обществе... Все эти слова приобретают совсем другое звучание и значение, когда дело касаетсялично вас. - Что ты хочешь? - хрипло спросил Савин. - Думаю, вы и сами прекрасно знаете ответ. Мне нужен "Феникс", а больше ничего. Оцените широту моей души - я даже не требую от вас принести извинения Алёне Дмитриевне. Вот здесь, - Платон достал из портфеля ещё одну папку. - Здесь находится то, что может стать гарантом вашей свободы, благосостояния и полного сохранения положения в обществе. Однако, в то же время, может стать проездным документом в места не столь отдалённые. А между двумя этими перспективами разница-то в одном лишь нюансе - наличии или отсутствии там вашей личной подписи. - А смысл, если я всё равно останусь у тебя на крючке? - А это уже гарант для меня и моей семьи, Александр Борисович. Сами подумайте, зачем мне вас топить просто так, если вы не представляете никакой угрозы? Вы же знаете, что я никогда не занимался искусством ради искусства. Всегда только ради определённой цели. Тем более, я вам всё же благодарен за то, что стали когда-то моим наставником, дали путёвку в жизнь. - Ты бы и так заправлял там, в "Фениксе", всем, Платон! И не в одиночку, а при мощной поддержке нашей компании. Платон ничего не ответил, только усмехнулся. - Давай сюда, я должен изучить то, что подписываю, - Савин протянул руку. Платон положил папку на стол, и бывшему шефу пришлось встать, чтобы дотянуться до неё. Савин читал внимательно и долго. - Я должен всё же посоветоваться с юристами, - мрачно сказал он, хотя понимал, что это было упрямством ради упрямства: документ не имел ни малейшего изъяна. - Без проблем. Только прямо сейчас. Пойдем в юридический отдел? Или пригласите кого-нибудь сюда? Я за то, чтобы пойти; там всё и заверим. - Пойдём, - вздохнул Савин и встал. - Я совершил ту же ошибку, которую совершают люди, заводящие диких и опасных животных в городских квартирах. Практически всегда настаёт тот день, когда зверь нападает на хозяев. И в лучшем случае оттяпывает руку, дающую ему пищу. - Вы мне льстите, Александр Борисович. Я всего лишь человек, который защищает свою семью. Мой настоящий отец ни себя, ни свою семью защитить не смог, потому что слишком доверял друзьям. А у меня нет друзей, соответственно, и дилеммы не существует. С такими людьми, как вы, общаться нужно исключительно на вашем языке. * * * * * * * * * Формальности, как это часто бывает, заняли больше времени, чем хотелось бы, и Платон лишь ненадолго заехал к родителям. Возвращался уже почти ночью. Очень хотелось увидеть Алёну. Он устал морально, очень устал. Напряжение отпускало слишком медленно. Никогда раньше у Платона не было потребности в том, чтобы кому-то пожаловаться, получить утешение, ощутить душевное тепло и поддержку... Видимо, Алёна почувствовала его настроение, иначе почему она тут же позвонила? Она никогда не звонила из больницы настолько поздно, там ведь режим. - Алёнка, как я рад тебя слышать! - выдохнул Платон. - Платон, - сдавленно то ли простонала, то ли прошептала Алёна. - У меня, кажется, схватки начались. Наверно, я рожаю. - Алёна, ты только не волнуйся! Совет, конечно, был глупым и бесполезным, это понимал даже сам Платон, который на практике никогда не узнает каково это - рожать, да ещё впервые. Платон слушал, как Алёна дышит, и чувствовал, как у него начитается паника. Хотелось немедленно оказаться рядом, взять за руки, успокоить, поддержать... А ему ехать ещё как минимум час! - Алёна, ты врачей позвала? - Нет, у меня сил нет крикнуть. - Не надо кричать, у тебя кнопка должна быть у кровати, просто нажми её. - Ой, точно, - пропыхтела Алёна. - Совсем забыла. Вот она, сейчас... Всё, нажала. Даже дважды. А ты... откуда про кнопку знаешь? - Ну так обычно бывает, что у кровати располагается кнопка для срочного вызова, - туманно ответил Платон. - В кино видел, наверно, и запомнил. - Платон, у меня ещё мокро как-то здесь, в кровати. Это, наверно, воды, да? "О, Боже! Кажется, точно не успею приехать до рождения сына..." - Не переживай, Алёна, это нормально. Дежурная акушерка не пришла ещё? - Нет, - сдавленно ответила Алёна. - А, вот, пришла... Платон услышал голоса, и связь тут же прервалась. - Блиииин, - простонал Платон. - Как же так? Ну почему всегда так?! Именно сейчас, когда я так далеко? Хотелось вцепиться руками в собственную шевелюру, и Платон едва не выпустил руль. Опомнился в последний момент. - Соберись, тряпка! - прорычал он. - Развесил нюни!