– По этому телефону сможешь меня разыскать. Позвони, если еще что-нибудь вспомнишь. Взяв у меня листок, он с безразличным видом сунул его в задний карман джинсов. – А что там в Лас-Вегасе? – спросил он. – Как все это связано? – Еще не знаю. Возможно, именно там сейчас находится одна дама, которая фигурирует в бумагах по этому делу. В Лос-Анджелес я вернусь к концу недели. И вероятно, опять захочу с тобой встретиться. Лайл уже отвлекся от меня, укладывая на место очередной кирпич и подбирая мастерком излишек вытекшего из-под него раствора. Я взглянула на часы: у меня еще оставалось время наведаться в контору, где когда-то работала Либби Гласс. Конечно, я не считала, что Лайл был со мной до конца откровенен, но проверить это пока не могла. Поэтому просто приняла все к сведению – а там будет видно. Глава 11 Контора "Хейкрафт и Макнис" располагалась в здании представительства фирмы "Авко" в районе Уэствуд, неподалеку от мотеля. Я припарковалась на дорогой автостоянке вплотную с похоронным бюро "Уэствуд-Виллидж", прошла через входную дверь рядом с банком "Уэлс Фарго" и поднялась на лифте. Увидев справа от лифта нужный мне офис, я толкнула тяжелую тиковую дверь, украшенную блестящей латунной табличкой. Пол внутри был выложен шершавой керамической плиткой кирпично-красного цвета, стены украшали огромные, во всю стену, зеркала и серые панели из неструганого дерева с развешанными тут и там початками сухой кукурузы. В конторке слева от входа сидела секретарша. Рядом с ней на доске красовалась выжженная по дереву надпись "Аллисон, секретарь в приемной". Я протянула ей свою визитку со словами: – Мне хотелось бы побеседовать с главным бухгалтером. Я расследую убийство одной из бывших сотрудниц вашей фирмы. – О да. Я что-то слышала об этом, – откликнулась Аллисон. – Подождите минуту. У этой девицы лет двадцати были длинные темные волосы. Она носила джинсы и галстук-шнурок, ее клетчатая ковбойка, похоже, была до отказа набита сеном, а пряжка на ремне выполнена в форме вставшего на дыбы мустанга. – У вас здесь что? Филиал фольклорного парка в стиле кантри? – поинтересовалась я. – Что-что? – не сразу дошло до нее. Не желая дальше развивать эту мысль, я просто мотнула головой, а она в своих ковбойских сапожках на высоких каблуках прогарцевала мимо качающихся на петлях дверей. Вскоре Аллисон вернулась. – Мистера Макниса сейчас нет в офисе, но вам, судя по всему, лучше поговорить с Гарри Стейнбергом, двойное "р". – Как, Б-е-р-р-г? – Нет, Г-а-р-р-и. – А, поняла. Прощу прощения. – Ничего, – прощебетала она. – Все делают эту ошибку. – А могу я сейчас увидеться с мистером Стейнбергом? Хотя бы ненадолго. – Он в Нью-Йорке, – объяснила она. – А с мистером Хейкрафтом? – Он умер. Я думала, вы знаете; его нет в живых уже несколько лет, – сказала она. – Так что фактически наша фирма сейчас "Макнис и Макнис", просто никому неохота менять всю атрибутику. Второй Макнис сейчас на совещании. – Может, есть еще кто-нибудь, знавший ее? – поинтересовалась я. – Скорее всего нет. Прошу прощения. Она протянула назад мою карточку. Взяв ее, я написала на обороте свой телефон в мотеле и номер автоответчика в Санта-Терезе. – Не могли бы вы передать эти номера Гарри Стейнбергу, когда он вернется? Я буду очень признательна ему за звонок. Если меня не окажется в мотеле, он может записать свое сообщение на автоответчик. – Конечно, – ответила Аллисон, но можно было поклясться, что она отправит мою карточку прямой дорогой в мусорное ведро. Я внимательно взглянула на нее, но она лишь простодушно улыбнулась в ответ. – Может, все-таки положите мою визитку вместе с запиской ему на стол? – настаивала я. Слегка нагнувшись, она выпрямилась, держа в руке белый прямоугольник картона, и шустро наколола его на остро заточенную металлическую спицу около телефона. Но под моим пристальным взглядом Аллисон нехотя сняла многострадальную карточку с гарпуна и оторвала задик от стула. – Хорошо, прямо сейчас и положу ему на стол, – сдалась она и снова поскакала в контору. – Что ж, совсем неплохая идея, – согласилась я с ней. Вернувшись в мотель, я сделала несколько звонков. Руфь, секретарша Чарлза Скорсони, сообщила из офиса, что он еще не вернулся в город, и дала номер его гостиничного телефона в Денвере. Я позвонила туда, но его не было на месте, и я оставила свои координаты портье. Потом связалась с Никки, доложив обстановку, и, наконец, проверила свой автоответчик – никаких сообщений. Тогда, облачившись в спортивный костюм, я села в машину и направилась в сторону пляжа, чтобы чуток пробежаться. Расследование пока продвигалось не больно шустро. У меня было такое ощущение, что я набрала полный подол разноцветных камешков, а вот инструкцию, как собрать из них мозаику, еще предстояло отыскать. Время, словно гигантская бумагорезательная машина, безжалостно искрошило и перемешало все факты, оставив лишь узкие полоски с отрывочными записями, по которым требовалось кропотливо восстановить реальную картину прошедших событий. За последние дни во мне накопились неудовлетворенность и раздражение, так что хотелось немного выпустить пар. Я оставила автомобиль у пирса в Санта-Монике и потрусила в южном направлении по асфальтированной дорожке вдоль пляжа. Миновала двух старичков, склонившихся над шахматной доской, компанию тощих чернокожих подростков, с необыкновенной ловкостью катавшихся на роликовых коньках и пританцовывавших в такт неслышной мне музыке своих плейеров, потом группку гитаристов, наркоманов и бродяг, встретивших меня кривыми ухмылками. Этот отрезок тротуара был как бы последним осколком прошлого, наркотической ностальгией по 60-м годам, – те же босоногие юнцы с потухшими взорами и посыпанными перхотью длинными шевелюрами, только теперь им было уже не семнадцать, а тридцать семь, но в глазах сквозили те же мистика и отрешенность. Какой-то встречный пес решил составить мне компанию и вприпрыжку побежал рядом, радостно высунув язык и тараща на меня круглые глазенки. У него была густая блестящая шерсть и загнутый в знак приветствия хвост. Самая обычная дворняга – с непропорционально большой головой, коротким туловищем, небольшими, но крепкими лапами, однако с ярко выраженным чувством собственного достоинства. Вот так мы и бежали с ним рысцой вдоль пляжа, минуя по очереди кварталы Озона, Дадли, Паломы, Сансета, Торнтона и Парка. В конце концов добрались до Уэйв-Крест, где мой попутчик бросил меня, решив поиграть в летающую тарелочку с веселой компанией на берегу. Когда я взглянула на него последний раз, он, не переставая радостно скалиться, высоко подпрыгнул, изогнулся и ловко перехватил тарелку в полете. Это была одна из тех немногих собаченций, которые вызывают у меня искреннюю симпатию. На бульваре Венеция я развернулась в обратную сторону, а подбегая к пирсу, сбросила скорость и перешла на шаг. Океанский бриз влажным дыханием приятно холодил разгоряченное тело. Хотя дышала я довольно тяжело, но, к своему удивлению, почти не вспотела. Во рту было сухо, а щеки полыхали. Пробежала я не слишком много, но взяла довольно резкий темп, и в результате легкие просто разрывались, словно в груди у меня была камера двигателя внутреннего сгорания. Бегала я по той же самой причине, по какой училась водить машину с ручной коробкой передач или пила черный кофе безо всего, – считая, что эти навыки могут пригодиться в чрезвычайных обстоятельствах. Сегодняшний забег также был эффективным "воспитательным средством", поскольку я решила посвятить день своему самосовершенствованию. Увы, стремление к добродетели отнимает слишком много сил и времени. Немного остыв, я залезла в автомобиль и рванула в сторону Уилшира, где находилась моя "Асиенда". * * * Как только я открыла дверь номера, раздался телефонный звонок. На проводе был мой приятель из Лас-Вегаса, уже раскопавший адрес Шарон Нэпьер. – Просто фантастика, – сказала я. – Не знаю даже, как тебя благодарить. Скажи, где тебя искать, чтобы оплатить потраченное время. – Обычным способом – почтой. Никогда не знаю, где окажусь завтра. – О'кей, сколько с меня? – Пятьдесят баксов – специальная скидка лично для тебя. Ведь твоя подруга нигде не фиксировалась, и разыскать ее было действительно непросто. – Если тебе когда-нибудь понадобятся мои услуги, всегда готова вернуть долг, – сказала я, заранее зная, что понадобятся. – Да, Кинси, вот еще что, – вспомнил он. – Эта дама работает за столами, где играют в блэкджек в казино "Фримонт", но, как мне сказали, она обслуживает и другие игры. Вчера вечером я просматривал оперативку на нее. Она довольно предприимчива и, во всяком случае, совсем не дура. – Она, случайно, не перешла кому-нибудь дорогу? – Пока нет, но довольно близка к этому. Ты ведь сама знаешь, в этом городе никому нет дела до того, чем ты занимаешься, если только сам не начнешь трепаться. А ей, по-моему, вовсе ни к чему привлекать к себе внимание. – Спасибо за информацию, – поблагодарила я. – На здоровье, – сказал он и повесил трубку. Приняв душ и натянув слаксы и рубашку, я пообедала в ресторанчике через дорогу, отведав там жареного морского моллюска, залитого кетчупом и обложенного жареной картошкой. Прихватив с собой два стаканчика кофе, я вернулась в номер. Как только дверь за мной захлопнулась, снова зазвонил телефон. На этот раз на проводе был Чарли Скорсони. – Ну, как там Денвер? – поинтересовалась я, едва он поздоровался. – Неплохо. А как поживает Лос-Анджелес? – Нормально. Сегодня вечером я отправляюсь в Лас-Вегас. – Обычная детективная горячка? – Вовсе нет. Я нащупала след Шарон Нэпьер. – Прелестно. Тогда скажи ей, чтобы она вернула мои законные шестьсот баксов. – Ну да, разбежался. Я пытаюсь выяснить, что ей известно об убийстве, а ты хочешь, чтобы она сразу насторожилась от упоминания о каком-то дурацком долге. – Но у меня вряд ли появится случай самому ей об этом сказать. Когда ты вернешься в Санта-Терезу? – Возможно, в субботу. В пятницу я возвращаюсь в Лос-Анджелес и собираюсь покопаться в ящиках с вещами Либби Гласс. Но думаю, это не займет много времени. А почему ты об этом спрашиваешь? – Мне хочется купить для тебя обещанную вкусную выпивку, – ответил он. – Я возвращаюсь из Денвера в пятницу. Может, звякнешь, когда вернешься? Помедлив, я согласилась: – О'кей. – Прошу вас, мисс Милхоун, не исчезайте, – с иронией произнес он.