– Что странно? – Я тут так отдохнул! – он с удовольствием потянулся. – Словно в отпуске побывал, а устать от него ещё не успел. – Ээээ, надеюсь, у тебя не войдёт в привычку тут постоянно отдыхать? – с сарказмом уточнил Сергей. – А ведь это отличная идея! Ваша семейная идиллия просто-таки отдохновение для моего измученного переживаниями организма. – Кстати, ты так и не сказал… Ты ж в неё влюблён, да? – Cергей сначала спросил, а потом подумал, что, наверное, зря заговорил на эту тему. Макс сразу помрачнел. – Прости. Я ляпнул не подумавши. – Что, так заметно? – хмуро спросил Макс. – Не очень. Твоя бравада была практически идеальной. Только, если бы тебе было наплевать, ты бы не лазил по кустам, пытаясь не выглядеть пустоголовым преданным поклонником. – Муж и жена – одна сатана. Так говаривала наша бабуля, – кивнул Макс. – Вы с Ленкой прямо препарируете… – Да ладно тебе. Лена просто охотник. – Чего? – Ну, киллер по компьютерным вирусам. Утверждает, что логику создателя новых вирусов понять иной раз гораздо сложнее, чем действия человека в реале. Отследить варианты, истинные цели, понять, как уничтожить запущенную кем-то где-то прогу… Я вообще не представляю, как они это делают. Но у Лены после такой охоты, логика работает замечательно! – Это мне свезло, если честно, – Макс только хотел сказать ещё что-то, но его смартфон неожиданно и очень громко сказал голосом деда: – Макс, возьми трубку! Сергей чуть не поперхнулся, подумав, что выскажет кузену всё о его умственных способностях, но чуть позже. – Надо ж додуматься! Поставил, тоже мне, рингтон… – Доброе утро! Я? В Москве. Чего? ЧЕ-ГО? Дед! Ты вообще, что? Не брал я никакого ожерелья! Да пусть говорят, что хотят! Ты что, как ты мог подумать, что я вор? Да как ты вообще мог! Я не ору. Я просто убит наповал! Нет! Я и не рассчитывал, что ты будешь за меня отдавать миллионы, спасать или отмазывать. Я не брал это проклятое ожерелье! – Макс орал так, что перепуганная Мила убежала прятаться к Лене, а сама Лена кинулась уточнить, всё ли в порядке. Как раз успела к меткому броску смартфона в дальнее кресло. Макс сидел красный, злой, яростно сверкал глазами и стискивал зубы так, что с трудом сумел чуть успокоиться и рассказать. Глава 29. Вместе всегда теплее – Этот… Бобёр-банкир припёрся к деду с заявкой, что я украл проклятую побрякушку! Всё как вы и сказали. Ева заявила, что видела, как я краду. Сказала, что поначалу решила, что я беру, чтобы ей дать поносить. Прикиньте… Как это мило! Но я ей ничего не отдал, и она поняла, что я украл! Во как! Служба безопасности отправилась ко мне домой, меня там естественно нет, и банкир припёрся к деду. – А дед? – А дед помнил, что я пришел к нему с рассказом об исчезнувшем ожерелье, но он отмахнулся, ему никогда не были интересны такие мелочи, как какие-то соседские брюлики. А потом я вроде как исчез… Вот он и сделал выводы, что меня надо отмазывать. Походу, мне надо ехать и срочно. Макс уехал, как только позавтракал, ещё пару раз отрепетировал свою версию и запасся фотками Евы с «официантом». Сапсан доставил его до Питера меньше чем через четыре часа, и ещё через полтора часа он с чрезвычайно возмущенным и уверенным видом вошел в дом Счетнова Фёдора Ивановича. – Аааа, явился? Где ожерелье? – рявкнул появившийся на крыльце Фёдор Иванович. Он специально вышел из дома для встречи негодяя. – Вы уверены, что хотите обсуждать это на улице? – cухо уточнил Макс. – По-моему, в ваших интересах, пригласить меня в дом. – Нет, каков хам! Ну, хорошо, будь по-твоему… Проходи! Стоило только Максу войти, как к нему шагнул сухощавый и очень хмурый начальник службы безопасности. – Фёдор Иванович, я же говорил… Не стоит вам на него время тратить, это моя работа. – Что именно ваша работа? Мне вот кажется, что Ева в вашу компетенцию не входит! – отрезал Макс. – Да ты… Да ты не смей говорить о ней! Пасть свою грязную открывать! – взвизгнула супруга банкира, появившаяся на лестнице. – Ты!!! Какое счастье, что мы тебя раскусили прежде, чем ты женился на моей девочке. Она сама видела, как ты крал ожерелье! Она так плакала, бедная моя ласточка. Она же тебе доверяла! – Действительно! Какое счастье, что я сходу не стал козлом отпущения для вашей семьи! Вы так хотели избавить Еву от её прежнего ухажера, что были готовы даже на подобный мезальянс с нищим внуком академика? Так вот, она и меня, и вас вокруг пальца обвела! И даже вас! – Макс повернулся к начальнику службы безопасности и сунул ему под нос смартфон с фото. – Не узнаёте? Именно этот чувак тут столик Еве под ноги подкатил! – Что? Что там такое? – забеспокоился Фёдор Иванович, глядя, как каменеет его подчиненный. – И причём тут какой-то стол? Где ожерелье? – Фёдор Иванович, здесь, похоже, не всё так просто… – процедил цербер. Макс показал смартфон нежному отцу. – Это мне прислали две недели назад. Я всё надеялся, что это монтаж. А потом узнал этого типа, когда он ошивался у аквариума. Уже после того, как Ева перевернула сервировочный столик. Я-то, дурак, всё надеялся, что она одумается… Верил, что наши отношения можно спасти! Именно эта часть отрепетированной речи вызывала наибольшие сомнения у Лены. Когда Макс её произносил, язык явно отказывался ему подчиняться, но на «премьере» вышло всё отлично. Наверное, и не может гладко говорить человек, которого мучают такие переживания. – Я всё ждал её звонка, а тут, оказывается, пошла такая петрушка… – Да врёт он всё! Может, это и правда, монтаж! – завизжала нежная мать. – Нет, я в Москву поехал как раз убедиться. У меня там родственник, который мог проверить без огласки. Это реальное фото. – Да что там фото! Я всё пытался вспомнить, что такое странное было в этом официанте! – прорычал начальник службы безопасности. – Где ты говоришь, он ошивался? У аквариума? – Ну, да. Я и вспомнил, когда фотку глянул. Тут же аквапрак и тоже аквас огромный. Видно, ассоциация сработала… На ассоциации Макса всем уже было наплевать, потому что несколько человек, столпившись у панорамной стенки аквариума, напряженно разглядывали дно. – Вон! Точно! Ожерелье! – взвыл один из охранников. Рыбы, жившие до сего момента в довольствии и неге, в тот день испытали жесточайший стресс, потому что был выловлен не только находящийся на грунте кусок ожерелья, но и всё остальное содержимое аквариума было добыто и просеяно через мелкое сито. – Где? Где остальная часть? – cтенала мать Евы. – А это у твоей доченьки надо спросить! – орал на неё супруг. – Я так и знал, что она чего-то мутит! Да и то сказать, как бы этот… – банкир с презрением покосился на Макса. – Фигляр и альфонс открыл бы мой сейф! Это могла сделать только Ева! – Чего это я ещё и альфонс? – натурально оскорбился Макс. – То вором обозвали, то альфонсом! Деду ещё нахамили! Тоже мне, приличные люди… Соседи… – Ой, иди уже, а? Иди! Я тебя прошу. К тебе, понятное дело, никаких претензий, главное, свали отсюда! И чтоб никому!!! Ни-ко-му! Понял? – Да что я-то… Я, может и фигляр, но грязными методами никогда ничего не делал! – Макс вышел из «гостеприимного», роскошно отстроенного особняка, который изнутри буквально рушился от воплей, стенаний, рыданий, да скрежета зубовного и отправился на дедовскую дачу. – Дед! Ты меня обидел до глубины души! – заявил Макс. – Ожерелье тиснула Ева для своего возлюбленного, коим оказался совсем даже не я! Я оскорблён со всех сторон, местами унижен, но счастлив, что выбрался из этого бедлама целым, невредимым, и даже избежавшим женитьбы на гарпии! Но ты… Как ты мог сходу поверить в такое гнусное враньё, даже не уточнив толком у меня? После этого эпохального заявления, оставив пораженного Игоря Вадимовича переваривать информацию, Макс отправился к матери. – Мамусь! Ты дала мне дивный совет, и Лена с Серёгой вытянули меня из такого болота… Если бы я не поехал к ним, не знаю, остался бы я цел, или нет… Вряд ли, если честно. Марина Леонидовна по привычке протерла лист попавшегося под руки фикуса абсолютно сухой тряпкой, смахнула слёзы ею же и, расцеловав сына, подумав, что надо бы и дальше иметь ввиду такой замечательный способ решения сложных задач! Всего-то съездить в Москву и… вуаля!!! Наступающий ноябрь особенно ни у кого не вызывает радости и оптимизма. Тёмный, унылый месяц, когда золотые, зеленоватые, красные краски уже побурели и рассыпались в прах под ногами прохожих, а снега толком нет, когда темнеет раньше, чем вы поняли, что наступил день, когда с Балтики тянет таким тоскливым стылым холодом, что поневоле начинаешь укорять Петра Первого и за столь стрёмный выбор места для постройки столицы, и за прорубленное окно в Европу, заодно уж… А чего оттуда так дует? Макс маялся. Мать, которая знала всё про всех и благоволила к одной из тётушек, работавших у соседей, рассказывала, что Ева, в конце концов, призналась, что ожерелье выкрала именно она. И передала «официанту». Правда, она утверждала, что подкинула застёжку Максу, и это наверняка он бросил её в аквариум, но на это уже никто не обратил внимание. Ожерелье удалось вернуть. Еву отправили в США для углубленного изучения чего-то там… Судьба наркомана не разглашалась, да особенно и не волновала информатора. Казалось бы… Всё закончилось хорошо. Живи и радуйся. Но Максу было откровенно плохо! Он теперь просто не мог приезжать на дедову дачу, где была хоть какая-то иллюзия семьи. Ездил на работу, а потом прямиком в свою квартиру, оказываясь от всех предложений поразвлекаться. Пробовал напиться, но стало только хуже. – Неее, наш ноябрь плюс похмелье, этоооо перрребооор! – сообщил он своей тоскливой физиономии, отразившейся в зеркале. – Плохо-то как! Омммеееерзиииительнооо! Мучимый припадком крайнего уныния, он набрал номер Сергея и обрадовал его перечнем того, что ему не нравится в его многострадальной жизни. – Маааакс! А можно ты позвонишь через пару-тройку часов? Суббота, ууууутроооо, да ещё рааааннееее! – судорожно зевал Сергей. – Я может, сдохнуть могу через пару-тройку часов. Не, не собираюсь я самоубиваться, ты не думай, я не псих! Просто, как-то сил жить нету. Были-были и все закончились. Понимаешь? Помнишь, мы в морской бой играли? Ну, в детстве? Вспомни! – Пробоина у мачты, штурвал в руках горит. Я ранен, слышишь, ранен, уже почти убит! Макс не знал, как ещё объяснить, но ему внезапно стало очень важно, чтобы Серёга сообразил, о чём он говорит: – Ты понимаешь? Не, вроде как всё живы-здоровы, всё в относительном порядке, а так невыносимо тоскливо! Сергей встряхнулся. Эту присказку по подбитым кораблям, ими придуманную, он внезапно вспомнил. Вспомнил и то, что подобное чувство полной безнадёги у него было! И даже не так уж давно, если смотреть по календарю, хотя по ощущениям – уже много лет назад. – Ещё как понимаю. Ты припомни, меня ведь в начале этого года уволили, выкинули без премии в несколько миллионов рублей за проект, который я год вёл, у меня даже квартиру оплачивать было нечем. Женька заявила, что я – лузер и неудачник и бросила меня. Матушка подтвердила Женькино определение и практически меня добила! Я тоже сдыхал. – И как ты… Ну, как справился? – Макс вдруг пришел в себя, словно вынырнул из тёмной, ледяной и тяжелой воды, такой, которая густо облизывает в ноябре все Питерские набережные. – Бабуля моя, папина мама, говорила, что когда тебе очень, совсем плохо, надо найти того, кому хуже и постараться помочь… Вот я и нашел Полкана. Его, маленького совсем, какой-то урод в кустах привязал проволокой. Затянул на шее так, что щенку даже дышать было трудно. Я даже сразу удавку с шеи снять не смог, открутил проволоку от ветки, а потом пассатижами дома Полкана освободил. И знаешь, стало легче! Словно не ему, а себе с горла что-то снял. Дышать стал. Понимаешь? Макс невольно припомнил, как ему самому недавно стало легче дышать от немудрящей кошачьей песенки. – Вроде да… Ладно! Сейчас в порядок себя приведу и пойду искать, кому хуже! – хмыкнул он.