Л-Иль узнал голос герцога и кивком головы остановил своих людей. Они были на территории Леонского графства и обязаны были подчиниться представителю графа. Сам граф был вассалом короля и на своей территории подчинялся лишь приказам своего сюзерена, да и то, не всегда. Адель тоже узнала закованного в латы рыцаря, а поняв что Л-Иль тактично решил отойти в сторону и не встревать, она вонзила каблуки в бока лошади и понеслась вперед. Ей на перерез полетел всадник на гнедом коне. Несмотря на все усилия молодой женщины ее кобылка не могла тягаться с рослым боевым конем. Прошли лишь несколько минут и рыцарь на полном скаку догнал беглянку. Не церемонясь, он вырвал из рук королевы повод, заставляя лошадей остановиться. – Отпусти меня! Ненавижу, убирайся прочь! – закричала Адель. Выхватив плетку из витой мягкой кожи, она стала осыпать всадника и его лошадь градом ударов. Но хлыст лишь отскакивал от отполированной стали, не причиняя вреда ни коню, ни его хозяину. Какое-то время Амандо просто держал повод лошадь, ожидая когда пройдут первые приступы женского гнева, но поняв что Адель расходиться все сильнее, схватил руку с занесенным хлыстом и хорошенечко встряхнул всадницу. – Немедленно успокойся! – едва сдерживаясь произнес он. – Что случилось? Кто тебя обидел? – Ты! – Я!? Да, я две недели не был дома. Я вусмерть замотал своих людей, что бы побыстрее вернуться. И что же я узнал едва въехав в город? Что ты вдруг решила уехать. Неожиданно, не дав объяснений. Ни письма, ни записки. Что случилось!? – какое-то время Адель молчала собиралась с силами. – Твоя жена беременна, – наконец выдавила она. – Я знаю. И это все что тебя расстроило? – Расстроило!? – в гневе закричала Адель. «Да у меня такой же срок как у нее»! – едва не выкрикнула она, но вовремя прикусила язык. – Ты был у меня в начале лета, ты провел со мной ночь, ты клялся мне в любви! Но приехав домой ты сразу потащил в свою постель жену. Интересно сколько ночей у вас ушло на то, что бы сделать еще одного ребенка!? – ехидно спросила она. Амандо снял с головы тяжелый шлем и отбросил со лба влажные от пота волосы. Только сейчас Адель обратила внимание насколько измученный у него вид. Видимо и он и его люди уже несколько дней не слезали с седла. От боков его лошади валил пар. – Я не собираюсь обсуждать с тобой мою жену и наши с ней отношения. Уж тебе больше, чем кому бы то ни было известно, что такое супружеский долг. – Долг!? Ну конечно! Как думаешь, что почувствовала я узнав, что после моей постели ты сразу прыгнул в ее!? – А как думаешь, что чувствовал я, слушая как на каждом повороте обсуждали как герцог Джиордано… – Амандо замялся. Он сделал глубокий медленный вздох. – Завидев меня никто не скупился на подробности! – наконец произнес он уже более спокойным сдержанным голосом. – Прости, – опустила голову молодая женщина, – я не знала что…. Ты меня призираешь? – Призираю!? Ну что ты! Я солдат и уж я-то знаю, как мало шансов у женщины избежать насилия и как слаба мужская плоть. Я винил лишь себя в том, что не смог тебя защитить, в том что не настоял на свадьбе или хотя бы на помолвке. Будь у меня хоть малейшие права на тебя я бы перевернул свет, но вызволил тебя от туда. Но, увы, даже святая церковь была на его стороне! – какое-то время они молчали. Амандо взял руку молодой женщины в свою и стал разглядывать тонкие, обтянутые замшей пальчики. – Прости. Просто узнав, что ты… что вы…я не смогла там оставаться. – Ты не должна была уезжать так. Ты подумала хоть раз что чувствует она? Нан женщина умная тактичная. Она ничего никогда не требует. Она принимает с радостью то, что я могу ей дать. Она достойна самого лучшего, – помолчав он добавил:-Анабелла знает о моих чувствах к тебе и к ней и всегда знала о них. Как думаешь, каково было ей все это время, когда ее сравнивали с прекрасной королевой трех королевств. – Королевой трех королевств? – переспросила Адель. – Разве ты не знала, что после твоего второго замужества тебя называют именно так? – Нет. – Теперь, знаешь. – Я такая эгоистка. – Ну что ты, – улыбнулся Амандо. Он снял с руки железную перчатку и поглаживал ее запястье загрубевшими мозолистыми пальцами. – Как ты можешь меня любить после… – Я буду всегда тебя любить. Мой прекрасный черный лебедь. – Черный лебедь? Ты помнишь!? – Я никогда его не забуду. Знаешь, я полюбил тебя уже давно. Полюбил твои письма, добрые, озорные. Мне говорили, что ты сильно больна, но я не мог поверить в это. В них было столько огня, безудержного веселья, столько душевной теплоты. Ни нытья, ни просьб. Увидев на стене дома твой рисунок и поняв что это ты, я сначала не мог поверить своим глазам. Ты жива, здорова. Я смотрел и не мог насмотреться на твой прекрасный лик, у меня ни как не получалось уверовать в то, что такая чистая светлая душа может принадлежать такой красавице. Не смотря на то, что тебе прошлось пережить, ты совсем не изменилась. Осталась такой же чуткой, нежной, ты всегда стремишься помочь, не заботясь о себе. Судьбе было угодно нас развести, но я всегда буду тебя любить, моего прекрасного черного лебедя. – Останься, здесь не далеко город и мы могли бы… – Нет, прости. Мне надо возвращаться. Я и так должен буду как-то объяснить тестю свое стремительное бегство. – Он злой старик! – Нет. Он просто любит дочь. Она единственный ребенок, который у него остался. Это я кругом виноват. Наверное я загубил слишком много душ на войне, раз приношу несчастья двум самым лучшим женщинам, которые меня любят. – В этом нет твоей вины. Но ты прав, нам лучше расстаться здесь. – Куда ты направляешься, Брена? – К брату. – Попробуй. Только берегись королеву. Филиция ненавидит тебя лютой ненавистью. Приложи все силы, что бы встретиться с королем лично. Он обидчив, но быстро отходит. – Хорошо. Спасибо, Амандо. Береги тебя бог. – Тебя тоже, Брена. Если будет трудно, ты всегда сможешь вернуться в Леон. И я и Нан примем тебя в любое время, – сказав это Амандо поднес руку молодой женщины к губам. Надев шлем и перчатки он, развернув коня, понесся обратно к своим людям. Часть 4 Глава 1 – Чай, ваше величество, – сказала леди Марика, входя в комнату к госпоже с тяжелым подносом. – Спасибо. Король еще не вернулся? – спросила Адель, беря в руки чашку с дымящимся напитком. – Нет, но гонец передал, что он обещал вернуться к следующей неделе, ответила пожилая женщина и начала поправлять смятую после сна постель. Вот уже три недели королева Аквитанская со своей небольшой свитой жила в Гутемьерском дворце. Прием оказанный ей, сложно было назвать теплым. Ей снова предоставили холодные апартаменты в западной башне. Двум ее дамам выделили коморку в другом конце дворца, остальным и вовсе пришлось искать ночлег в городе. Адель надеялась, что когда брат вернется с очередной охоты все наладиться, но прошла одна неделя, потом другая, а король так и не спешил покинуть уютное гнездышко, свитое прекрасной виконтессой. Видимо отказ сестры выйти замуж сильно его обидел, а может королева Филиция вовремя отлавливала гонцов, посланных к королю и Гуральд просто не знал о приезде сестры. Адель очень надеялась на последнее. Не зря Амандо во время последней встречи ее предупреждал. Филиция и в самом деле не питала к золовке теплых чувств. Она всеми способами старалась навредить. Она так и не позволила Адель занять ее старую, такую милую сердцу комнату. Клетушка в башне была сырой, холодной, без камина. Провести в ней зиму было бы тяжело, но видимо на это и надеялась королева Васконии. Только после громкого публичного скандала Адель добилась возвращения своих собственных вещей, оставленных на хранение перед вторым замужеством. Но этот шаг был вынужденный, так как молодой женщине просто нечего было одеть. Платья спасенные из сгоревшего города были в основном летние. А двух шерстяных туник, которые подарила королеве леди Нан, было явно не достаточно. Адель и сама с удовольствием сидела бы безвылазно в своих комнатах, но, увы, статус обязывал появляться на людях и участвовать в светской жизни двора. И выглядеть она должна была соответственно. Зато теперь, в ее распоряжении был внушительный гардероб. Несколько дней баронесса с графиней трудились над ее платьями и туниками. Перешивали, украшали, расставляли. Только сейчас молодая женщина поняла как сильно изменилась ее фигура за последние несколько лет. Из худенького подростка она превратилась в женщину. После вторых родов грудь еще больше налилась, бедра поправились, да и талия, увы тоже. Королева Аквитанская, без сомнения могла гордиться своей фигурой. Ее лицо тоже потеряло детскую худощавость, но это только прибавило ему привлекательности. А уж такой белоснежной чистой кожи не было ни у одной из придворных дам. И единственное, что расстраивало молодую женщину, это несколько уродливых шрамов на спине и бедрах, оставшихся после второго замужества, но в одежде они были не заметны. Леди Марика громко закашлялась, едва не уронив пустую чашку. – С тобой все хорошо? – спросила ее Адель. Комната, в которой поселили леди Алику и леди Марику не просто была холодной, она была сырой. Крыша протекала над самой кроватью, которую приходилось делить дамам между собой. Первое время возмущению баронессы не было предела, но и ее боевой пыл постепенно закончился. Она понимала, что именно Филиция обладает реальной властью, а объявлять войну королеве Васконии было неразумно. На себя леди Алики было наплевать, но необходимо было думать о дочери и зяте. Увы в начале октября погода не радовала. Дни были промозглые, а ночи совсем холодные. Уже больше недели леди Марику мучил сильный кашель и Адель замечала что ей становилось хуже. – Няня, хочешь я заварю травку. Она быстро поможет с кашлем? – почти ежедневно спрашивала Адель, но графиня отшучивалась и бодрилась. Она так боялась стать в тягость, что предпочитала с болезнью бороться сама. Но Аделаида понимала, что пока пожилая женщина вынуждена жить в сырой комнате, ее самочувствие вряд ли улучшиться. Для себя она уже решила, что как только из Аквитании перечислят ее деньги за предыдущий год, все они покинут негостеприимные стены Гутемьерского замка. И пусть после того как она раздаст долги рыцарям и солдатам средств останется немного, но для небольшого путешествия их должно хватить. – Вы уже решили, куда мы поедем? – спросила леди Алика, собирая вещи. Баронесса, пожалуй больше других обрадовалась отъезду, все таки сидел в ней какой-то чертенок, толкающий эту пожилую женщину вперед. Вчера Адель предложила ей на какое-то время вернуться к дочери, слишком уж неясным было их будущее, но баронесса с возмущением отказалась. – После первого замужества мне осталось имение в Аквитании, пора наведаться в те края, – задумчиво пробормотала Адель. – Вряд ли нам канцлер оставил что-то путное. Я слышала последний набег мавров почти полностью разорил эти земли. Сможем ли мы там перезимовать? – Не знаю. Все равно больше идти некуда. – Может стоит самим отправиться к королю, если вы переговорите с братом…. – Если бы он хотел мне помочь, он бы это уже сделал. – Ваш сын король Аквитании, может стоит… – Нет. Я едва смогла убежать из Тулузы, и снова возвращаться в клетку со львами мне не хочется. Когда мой сын подрастет, он возможно захочет меня увидеть, но пока у власти де Лафает мне нечего там делать. Разговор был окончен и уже через несколько дней небольшая кавалькада направилась к границам королевства. Почти всю дорогу лил проливной дождь, дороги раскисли. Из грязной жижи кареты приходилось вытаскивать практически на руках, поэтому дамам по несколько раз на дню приходилось вылезать и под проливным дождем ждать, когда можно будет снова влезть под уютную крышу крытых экипажей. Уже в Аквитании леди Марика совсем слегла. У нее начался жар. Почти неделю они были вынуждены прожить под гостеприимной крышей графа де Труа. Пожилой дворянин был бы раз приютить у себя нежданных гостей на всю зиму, но Адель понимала что в нынешний голодный год они будут слишком обременительной обузой для этого щедрого, но не богатого человека. И вот как только графиня Торезо почувствовала себя лучше, вся кавалькада двинулась в путь. – Ну вот, ваше величество мы добрались до цели, – сообщил Л-Иль окидывая взглядом деревушки расположенные у дороги. Адель уже знала, что поместье Субье в Ла-Капитании было некогда богатым и процветающим. Господскую усадьбу окружало несколько десятков деревень, плодородные поля и пастбища. Гордостью предыдущего хозяина был большой, в несколько десятков гектар фруктовый сад, он же и был основным источником доходов ну и конечно виноградники. Обитатели поместья не только сушили и заготавливали фрукты и ягоды, но и знали старинный рецепт по которому изготавливали засахаренные ягоды и фрукты. Спрос на эти дорогие лакомства был большим и в былые времена деликатесы из поместья развозились по всему королевству и за его пределы. Но благополучие быстро кончилось, когда пару десяток лет назад мавры совершили набег на юго-западные земли. Практически все ближлижайшие поместья были разрушены. Сильно досталось и Субье. Хозяйский дом был выстроен из дерева и никогда не был обнесен крепостными стенами. За день и деревни и дом были сожжены, а большая часть жителей или погибла или попала в плен. И вот уже больше десяти лет все приходит в упадок. Часть деревенских домов худо бедно восстановили, остальные же за десять лет поросли травой. И только обгорелые бревна, торчащие то тут то там из под земли напоминали о том, что здесь когда-то жили люди. Все это по дороге рассказал Л-Иль. Оказалось граф в детстве часто гостил в соседнем поместье, в котором жил брат его отца. – Всегда любил бывать у дяди, – вспоминал он, – у него было шесть сыновей чуть помладше меня и красавица дочь. Сказать по правде, всю свою молодость я был сильно влюблен в Терезию, хоть и не смел признаться в этом даже себе. А зато какие скачки мы устраивали с братьями! Их отец разводил шикарных скакунов. – Почему вы никому не признавались? – спросила Адель. – Ты ведь старший сын своего отца? – Ну о браке даже думать было нельзя, мы же близкие родственники. А докучать ей бестолковой влюбленностью как-то не хотелось. – Где она сейчас? Может тебе наведаться к родственникам? – Увы, поместью дяди досталось не меньше, чем этому. Никто не ожидал, что мавры смогут так быстро прорваться в глубь страны и добраться до ЛаКапитинии. Усадьба не продержалась и дня, ни смотря на то, что господский дом был обнесен забором. – Кто-нибудь уцелел? – Практически нет. И дядю и всю семью вырезали вместе со слугами. Остался лишь старший сын, который на тот момент был в армии короля. – А Терезия? Она тоже была в усадьбе? Ее тоже убили?