– Я не приказывала ему их передавать. – Но почему? – Я не могла передать письма не зная адресата. – Что!? – не понял король. – Вы охотились. Не могли же слуги искать вас по всем лесам королевства. – Многие хорошо знали где я. – Но меня в число этих «многих» вы не включили. – И вы не смогли это узнать? – с издевкой спросил Гунальд. – Я и сейчас об этом не знаю. И знать не хочу. Гдеи скем! – с вызовом выкрикнула Филиция. Но потом вдруг спокойно с улыбкой спросила:-Так где же вы были ваше величество? И что же вы делали там, мой господин? – подобный вопрос заданный елейным тоном сбил короля с толку. У него и у самого «рыльце было в пушку» и развивать дальше эту тему ему не хотелось. – Ладно, оставим. Все это было давно. Лучше поведайте нам о недавнем, – быстро проговорил он. – Весной этого года из Васконии с королевской печатью было отправлено письмо, в котором находилась копия одного важного секретного документа, касаемого наших взаимоотношений с Акитанией. Обнародование этого документа едва не нанесло непоправимый вред нашим хорошим отношением с этим королевством. Я думаю вы поняли о чем я? – Нет. Смысл ваших речей, сир, как-то ускользнул от мен, – усмехнулась королева. Гунальд насупился, сдвинув брови. Не мог же он при всех выразиться яснее. – Хватит ерничать, Филиция! Кроме меня, только ты, в мое отсутствие могла воспользоваться печатью… – Не только. – Но только ты знала о сем документе. И понимала, как можно его использовать. Только понять не могу для чего? – У вас нет доказательств, что это сделала я! А я сама никогда в этом не признаюсь. – Ты единственный человек, который мог это сделать! Но зачем? – Думайте как хотите, сир. – Ладно, наш разговор не закончен. Можешь идти! – приказал жене король. Филиция величественно выплыла из зала, бросив на Адель злой, ненавистный взгляд. – Увы, Брена, как видишь, я не могу тебе доказать что это была она, так же как не смогу что это был не я. Но верь мне, прошу тебя. Ты единственная, чье мнение для меня значимо, – попросил король подходя к сестре. Зал опустел. Они остались вдвоем и великий король мог не скрывать своих чувств. – Я слишком долго пренебрегал своими обязанностями. Обязанностями короля, супруга, брата, отца. Впредь этого не будет. Хватит от себя бегать. Пора мне снова занять трон отца. Возможно когда-нибудь я стану хорошим королем. – Ах, Гунальд. Я верю тебе. Прости, что думала о тебе плохо. – У тебя были для этого все основания, сестренка. Перед гробом отца я поклялся заботиться и защищать тебя, но не сдержал свое слово. Когда я узнал что ты, моя маленькая сестренка попала в руки астурского стервятника и что он с тобой сделал, я рвал на себе волосы. Я хотел немедленно бросить полки и стереть этих варваров с лица земли. Но тут же советники, лорды, королева начали подзуживать меня. Мол ты не только брат, но и король. Эта война для нас не выгодна. Страна только поднялась после граждански смуты. Я уступил. Ты думаешь, что я бессердечный трус, раз бросил тебя там? – как-то робко обронил Гунальд. – Нет, что ты, – поспешила заверить его Адель. – Не перебивай. То, что я скажу, я не повторю уже никогда. А скажу я следующее – я трус. На войне в пылу битвы я не боюсь ни бога, ни черта. Но в миру… я столько раз убегал, когда надо было выстоять. Принять решение и отвечать за него. Вот, Амандо… он дав слово, идет до конца. – Поэтому за Астурскую вылазку ты отправил его в тюрьму? – Ты удивишься. Но, да, поэтому. Потому, что я так сделать не смог. А он попытался. Я завидовал. А когда во дворе заговорили что он сделал то, что не смог я …я разозлился. – Поэтому женил его. – Нет. Его женитьба была не наперекор ему или тебе. Просто, это было необходимо. Амандо всегда был любимчиком двора. За смелость, за отвагу. Он слишком высоко поднялся после его побед. Да и Филиция его люто ненавидит. Она убедила меня, что его необходимо было убрать. В то время я все время боролся со хворью. Болезнь затуманила мой разум. Я был как дитя, который идет туда, куда его ведут. – А вела тебя она, ни так ли? – Я знаю, вы не ладите с моей женой, хотя и не ведаю причин этого. Но она в отличие от меня всегда была разумной королевой. В последние годы большинство решений принимала она. Мне проще было отойти в сторону, чем снова отвоевывать трон, но уже у своей жены. Да и зачем? – Действительно, зачем? – с сарказмом переспросила Адель. – Ты, как и все думаешь, что я уехав из дворца отстранился от дел? Нет, это не так. Я был вынужден уехать. Сами эти стены давили на меня. Живя во дворце уже через месяц я чувствовал себя стариком. Однако, стоило мне возвратиться к Елене, как силы возвращались ко мне. Я не знаю, в чем причина. В ненависти королевы или в любви графини. Но даже уйдя я внимательно наблюдал за королевой, за советом, за дворянством, за страной. Если бы она начала совершать ошибки я бы вмешался. Но за все эти годы у меня нет претензий к ней как к королеве. Да, она оказалась плохой женой, никудышной матерью, но хорошей правительницей. – Я думала, ты просто ушел. – В какое-то время да. В стране было спокойно и я думал что не будет большого вреда если я ненадолго смогу насладиться покоем в доме Елены, но этот сладкий омут затягивал все сильнее. Но однажды я изменился. Я вспомнил о короне и об обязанностях которые никто с меня не снимал. Я не стал идти на открытый конфликт с женой выдирая у нее власть. Еще с юности я наелся ей досыта и с удовольствием перекинул ее на другие плечи. Филиция не только хорошо правила страной, но и получала от этого удовольствие. Я ушел в тень, но ежедневно был в курсе всего, что происходило во дворце и за его пределами. Я наблюдал за ней и за тобой. – За мной? – Конечно! Ты единственная моя сестра. Я так гордился твоими успехами. Внимательно оценивал каждый твой шаг, каждое твое решение. Ты намного умнее меня, сильнее, решительнее. Ты можешь мне не верить, но я никогда бы не навредил тебе намеренно. Да, и если сказать почести, в марте и апреле мне было не до того. – То есть? – не поняла Адель. – В конце марта леди Елена родила мне сына. – У тебя есть дети от нее? – изумилась молодая женщина. – Да. Двое дочерей. А теперь еще и сын. – Никто об этом не знает. – Это единственный способ их защитить. – А как же принцы? – Они мои. Я люблю своих сыновей. Я частенько брал их на охоту и проводил с ними времени больше, чем на троне. Когда-нибудь они узнают о брате и сестрах, но не сейчас. – Филиция знает? – Нет. Уж она бы нашла способ сжить их со свету. Мы старались быть очень осторожными. – Ты любишь ее? – спросила Адель, видя как загорелись глаза короля. Давно она уже не видела его таким. – Да, Брена, люблю. Сначала это был азарт – покорить еще одну красивую женщину, потом похоть. Но этот голод не проходил. Он становился все сильнее. Со временем страсть вылилась во что-то более сильное, крепкое, нежное…. Ну не знаю. Я люблю ее глаза, улыбку, ее робость и смелость. Ни с одной женщиной мне не хотелось просто быть. Сидеть рядом, гулять, молчать. А когда появились девочки… ты даже представить не можешь, какая она замечательная мать. Внимательная, нежная… – А ты не боишься, что леди Елена захочет…потребует… – Она не такая. – Она ведь знает, что ее сын не будет наследником… – Да. Знает и очень этому рада. Ты удивишься, но эта женщина никогда не стремилась к власти. Моя корона скорее гнетет ее, чем радует. Она всегда ненавидела шумиху, церемониал… – король замолчал, было видно что его мысли витают далеко. – Гунальд? – наконец подала голос Адель. – Хватит. Ты со своими вопросами, меня до беды доведешь. – Почему до беды? Ты человек и имеешь право показать свои чувства тому, кому доверяешь. – Я доверяю тебе сестра, но есть вещи которые мужчина должен держать в себе. Я и так сказал чересчур много. Надеюсь, ты не воспользуешься моей болтливостью мне во вред? – усмехнулся король. – Прока не знаю, – поддержала шутливый тон Адель. – Я посмотрю на твое дальнейшее поведение. – Я буду стараться больше тебя не разочаровывать, – рассмеялся Гунальд и подав руку сестре, повел ее в трапезную залу. Глава 7 Настало время обеда. Сидя, как в былые времена, за длинным столом по правую руку от брата, Адель улыбалась, но мысли королевы Аквитанской то и дело возвращались в прошлое. Как же она была рада, что все разрешилось. У нее как будто камень с души упал. Хотелось веселиться и плясать как в юности. За торжественным вечерним пиром, устроенным королем в честь сестры, королевы Аквитанской, было объявлено об их с Амандо помолвке. Гунальд ни только ничего не имел против, но и был рад этому взаимовыгодному союзу, который еще теснее связывал королевскую Аквитанскую семью с Васконией. Филиция за столом так и не появилась. Впрочем, это вряд ли кого-то огорчило. Придворные уже поняли куда дует ветер и теперь гурьбой начали угождать королю и его сестре. Сказать по чести, Адель было противно смотреть на эти подобострастные улыбающиеся лица, которые лишь недавно обливали ее грязью. Но жизнь любого двора была похожа на флюгер меняющий свое положение на малейшем ветерке. К этому просто надо было привыкнуть. Возвращение короля и визит королевы Аквитанской дали повод к шумному веселью. Один торжественный пир следовал за другим. Придворные веселились от души. Правление королевы Филиции, с ее неизменными знахарками, гадалками и алхимиками погрузили двор в тоску и страх на многие годы. Королева не очень приветствовала шумные торжества и праздное время провождение. Поэтому не только молодежь, но и почтенные вельможи и знатные дамы с радостью окунулись в атмосферу праздника и веселья. Однако, уже через неделю здоровье короля снова ухудшилось. Видимо, ночные бдения и обильное питание не пошли ему на пользу. Гунальд и сам признался сестре, что устал от праздности и стал больше времени проводить в седле и на ристалище. Адель тоже устала от шума и суеты. Она с большим удовольствием неспешно прогуливалась в саду в компании знакомых дам или Амандо. Славу богу, они были уже не в том возрасте, когда было необходимо таиться и частенько отведя свою спутницу в укромный уголок сада Амандо срывал с ее губ горячий поцелуй. Дальше зайти они не смели. Слишком много вокруг было любопытных глаз. Они решили не затягивать со свадьбой и назначили ее на конец августа. Поскольку пышных торжеств не намечалось пару недель на подготовку должно было хватать. Сначала молодые люби хотели обвенчаться в Леоне, но Гунальд был категорически против. – Свадьба должна состояться здесь, во дворце наших родителей. Ты принцесса Васконская и не можешь выходить замуж в каком-то Леоне. Я сам поведу тебя к алтарю! – сказал король тоном, не терпящем возражений. Адель в общем то могла настоять на своем, так как по закону именно Гунальд был ее вассалом, а не наоборот. Но с другой стороны он был страшим, а в прочем и единственным мужчиной в ее семье и новоиспеченная невеста с благодарной улыбкой отдала инициативу в его руки. Даи досихпор, вспоминая роскошный леонский дворец перед глазами вставала внушительная фигура бывшей хозяйки, леди Нан. Подчас Адель даже ловила себя на мысли что по прежнему ревнует жениха к бывшей супруге и как зеленая девственница боится идти в дом мужа. Амандо снилось, что он несет на руках красивого черного лебедя по цветущему летнему лугу. Подойдя со своей ношей к небольшому озеру герцог бросает птицу в воду. Но вдруг из прозрачной синевы вод выходит не птица, а прекрасная обнаженная дева. Она протягивает Амандо руки, приглашая к себе. Ее лицо закрыто длинными черными волосами. Герцог подходит ближе к воде и аккуратно отводит блестящие длинные пряди. Он уже начинает различать черты лица улыбающийся Бренны. Но вдруг кто-то сильно хлопнул по воде рукой и сквозь рябь пропала его прекрасная дева. Амандо проснулся в холодном поту, резко сев в кровати. Нет, ему не показалось. Кто-то настойчиво, но тихо стучал в дверь. Молодой человек вскочил впопыхах натягивая длинную сорочку и вытаскивая из изголовья кровати обоюдоострый меч. Годы солдатской службы приучили его всегда быть на чеку. Даже во дворце короля ночью за дверью мог скрываться враг. Но открыв дверь Амандо увидел лишь испуганную Брену. В длинной белой рубашке, с распущенными волосами она напоминала скорее приведение, чем великую королеву. – Бренна? Что с тобой? Что случилось? – Амандо, котенок, котенок! – всхлипывая причитала молодая женщина. Только сейчас герцог заметил что королева держит в руках маленький неподвижный комочек. – Что с ним? – Он умер. – Ах, Беренгария, ты так меня напугала! Такое бывает с животными. Я подарю тебе другого. – Не говори ерунды, Амандо! Я не пятилетняя девчонка, что бы рыдать над трупом любимца! Котенок выпил молоко, которое Генриетта принесла для меня на ночь. Котенок умер почти сразу. В молоке без сомнения был яд. И предназначался он мне!