– Вот с ними все будет проще. Останется только проследить, чтобы они не смотрелись на оружии чужеродно. Кстати, какой у меня срок? – Думаю, не больше четырех-пяти дней. Так что про чужеродность можно смело позабыть, главное – замки. – И с надеждой спросил: – Успеете? Если нет, придется оставить все как есть. – Несомненно, – не задумываясь, кивнул он. – Да, как вы собираетесь их использовать? – Как седельные. Все-таки для того, чтобы носить их за поясом, они тяжеловаты. Даже по одному. Можно, конечно, укоротить стволы, чтобы облегчить вес. Но не нарушится ли их замечательный бой, вот что меня беспокоит. – Сарр Клименсе, выбросите эту мысль из головы! – Гридль даже руками замахал. – Это же работа самого Сартроникса! Длина нарезов в канале ствола уменьшится, и это не сможет не повлиять на тот самый бой, о котором вы так беспокоитесь. Признаюсь как на духу, сам я мечтаю о том, чтобы начать творить что-то подобное. Он посмотрел на меня: убедил, нет? Конечно же. В отделке Гридль наверняка смог достичь тех же высот. Но украшения заботят меня меньше всего. Вряд ли даже единственного человека в мире спасли самые искусные инкрустации, но великолепный бой – множество. – Убедили, мастер Гридль, конечно же убедили. Помимо замков не будем в них менять ничего. По-моему, он вздохнул с облегчением. Ну да, Сартроникс для него – это примерно то же, как если бы известному мастеру по изготовлению музыкальных инструментов предложили бы скрипку гениального Мигуэля Штранке с просьбой улучшить ее звучание. – Знаете, сарр Клименсе, мне пришла в голову вот какая мысль. А что, если приклад все-таки сделать? Ведь без него верхом на гарцующей лошади, удерживая пистолет одной рукой, попасть будет трудно даже из самого «Сартроникса». Но! – со значением поднял Гридль палец. – Но сделать его съемным. То есть при необходимости его легко будет установить на место и так же несложно снять. Так, – забормотал он, водя пальцем по столешнице, как будто зарисовывая. – Стержень, нарез в торце рукояти, чаша на прикладе там, где они будут соединяться, подпружиненная защелка со штифтами… Балансировка? Ага-ага! Он увлекся так, что пришлось о себе напомнить. Приклад, безусловно, приспособление замечательное, но хватит ли у нас времени, вот в чем вопрос. – Господин Гридль! – Да, сарр Клименсе? – Мы можем не уложиться в срок. Как будто от меня самого что-то зависело. – Думаю, времени хватит. Вам ведь не нужно, чтобы приклад выглядел так, как будто вышел из рук самого Сартроникса? «Ты еще глаза закати!» – глядя на него, невольно пришло в голову. – Абсолютно не обязательно. – Тогда времени вполне хватит. – И вот еще что, мне хотелось бы расплатиться сразу. Гридль чуть заметно поморщился: не самое время говорить о деньгах, когда перед ним встала интересная задача. Или по какой-то другой причине. Например, он понятия не имеет, сколько будет стоить произведенная им работа. – Сарр Клименсе… – начал было он, и пришлось его перебить, чтобы настоять на своем: – Именно сейчас, господин Гридль. В предстоящей дуэли могло случиться и так, что победителем станет мой визави. Конечно же Гридлю останутся пистолеты, чья стоимость многократно превосходит стоимость работы. Возможно, и даже наверняка, он будет рад такому исходу событий, но не я. Все-таки семейная реликвия, и пусть она достанется родственнику, хотя бы и дальнему. Стопка золотых монет оказалась не такой уж и высокой. И все же она была стопкой. Уже покидая Гридля, услышал: – Нет, какой был укол, сарр Клименсе! Какой укол! Как вы смогли его обмануть! В своем деле вы настоящий Сартроникс! Сартроникс, говорите? После него остались творения, которые будут восхищать людей столетия. Хотя конечно же лучше бы он творил другое. То, что не убивает людей. Музыку, скрипки, виолончели, картины, дворцы. Или построил мост через реку в том месте, где Брикберс особенно широк. Дела на сегодня как будто были закончены, и самым правильным стало бы вернуться домой. Разобрать покупки, которые непременно уже доставлены. Составить список того, что необходимо приобрести еще. Почему-то в мыслях возникает особенный порядок, когда переносишь их на бумагу. Заглянуть к Антуану сар Дигхтелю, которому по сложившейся традиции предстоит стать моим поверенным. После чего посвятить все оставшееся до темноты время фехтованию. И завтрашний день, и все последующие, вплоть до дуэли. А также питаться здоровой пищей, избегать вина и тем более бренди, побольше гулять на свежем воздухе и полностью отдать себя предстоящей схватке. Последняя моя дуэль состоялась месяца четыре назад, и с той поры шпагу я брал больше от скуки. Думаю, сегодня вечером мне предстоит ответить еще и на письмо сар Штраузена. Которое к моему приходу либо лежит на самом видном месте, либо дожидается в руках посыльного. Оно наверняка содержит настоятельную рекомендацию избежать и этой дуэли, и всех остальных, которые, возможно, мне станут навязывать. Да что там возможно – будут наверняка! Мой ответ будет куда более короток: «Увы, милорд, и еще раз увы». – Даниэль! Целая кавалькада карет, на которую я, занятый своими мыслями, практически не обратил внимания, проезжала мимо. Меня окликнули из той, которая остановилась. Из самой раззолоченной, с впряженной в нее четверкой настолько одномастных и похожих лошадей, что те казались копиями друг друга. – Сарр Клименсе! «Нет, как же они все-таки друг на друга похожи!» – восхищался я, отрывая взор от грациозных животных и переводя его на распахнувшиеся дверцы кареты. Так и есть, Антуан сар Дигхтель. Именно тот, который и потребуется мне в скором времени. С одной стороны, удачно. Стоит только сесть в карету, как не возникнет необходимости в том, чтобы наносить ему визит. Но тогда все мои планы на вечер пойдут насмарку. – Даниэль! – Антуан улыбался так, как будто не видел меня уже несколько лет, мечтал о встрече, и вот она наконец-то произошла. – Мы направляемся в Таблонский парк, и я готов поклясться, что ты страстно желаешь к нам присоединиться. Парк находится практически на окраине, и если отправиться вместе с ними, дома я появлюсь не раньше середины ночи. Восхитительное, кстати, местечко! Даже сейчас, ранней весной, там полно зелени. Хотя что тут удивительного, если вся растительность в нем не сбрасывает листву на зиму. Даже трава умудряется пережить ее изумрудно-зеленой. Таблонский парк – то, что нужно для пикника в первый по-настоящему солнечный и теплый день после затяжного ненастья. В глубине кареты я увидел и другие лица знакомых дам и господ. Они улыбались и приветливо махали руками. И я уже было открыл рот, чтобы сообщить свой отказ, когда передумал и решительно шагнул вперед, чтобы через мгновение оказаться внутри кареты. Поближе к таинственной незнакомке, чье лицо частично было прикрыто вуалью. Короткой, едва достигающей таких манящих губ. Хотел я того или нет, но во мне проснулся охотничий азарт. Чем-то он сродни тому, что испытывают охотники, когда нападут на след зверя. Или увидят его силуэт вдалеке. Теперь им предстоит нелегкий путь, в конце которого поверженный зверь будет лежать неподвижно на мокрой от крови траве. Все, тогда их азарт будет погашен. Ну разве что им предстоит еще отведать мясо добычи. В случае моей победы лежать будут двое. Конечно же не мертвыми. И я почувствовал, что ноздри затрепетали, как у самого настоящего охотничьего пса. Когда он учуял запах длинноногой лани. Запах еще слабый, едва уловимый, но он есть! Лань бегает куда быстрее, и она выносливее, но ведь и пес не впервые вышел на охоту. За ним опыт множества погонь, и в большинстве своем погонь удачных. Я не пес. Но предстоит поединок. Поединок слов и непременно колкостей. Острых, как кончик шпаги. Возможно, потом придет разочарование, что добыча оказалась настолько легкой. Что вкус ее совсем не тот, на который рассчитывал. Но не сейчас. – Приветствую вас, дамы и господа! Несказанно рад нашей встрече, – первым делом заявил я. После чего начал рассыпаться в комплиментах, старательно игнорируя объект вожделения: – Леди Серена, обязательно пришлите мне письмо, я настаиваю! В котором откроете свой секрет. Какой именно? Каким образом вы умудряетесь становиться все более прелестной при каждой нашей новой встрече? Никакого секрета нет? Я так и знал – не поделитесь! Изольда, завидя вас, я едва не помчался вслед за каретой! Пешком, в неразношенных сапогах. Сашель, вам так идет ваше новое платье! Хотя чему там было особенно восторгаться? Сашель с ее удивительно плоской фигурой, на которой ее наряд, кстати, совсем недурственный, висит как на вешалке? Сереной, которая ведет себя в постели так, как будто делает большое одолжение, и в самый неподходящий момент может начать обсуждать какую-нибудь сплетню? Или Изольдой, считающей себя там главной, чего я категорически не приемлю? – Сейчас сарр Клименсе у нас всех дам уведет, – уныло заметил Астринг, украдкой взглянув на ту, ради которой я и изменил все свои планы. И которая среди прочих дам выглядела ярким цветком среди лопухов. Любезный, увести любую из них из-под самого твоего носа проще простого. Не желаешь? Ну так блесни эрудицией, дамы любят умных мужчин. Остроумием, что тоже им весьма и весьма нравится. Как сказала одна из моих знакомых, по ее мнению, они – самые опасные: «Казалось бы, просто улыбаешься, а затем вдруг обнаруживаешь себя в постели и без одежды». Ну и, на совсем уж худой конец, похвастай состоянием. Сообщи небрежно, как ловко ты увел на торгах из-под носа Бислоу, самого богатого человека Ландаргии, скакуна-иноходца. Продемонстрируй перстень ценой в особняк, заявив, что он настолько тебе надоел, что ты и рад бы от него избавиться хотя бы за полцены, но, к глубокому твоему сожалению, в королевстве кризис. Или будь таким, как я – обладай недюжинным умом и железной волей. Дамы от таких мужчин в полном восторге. Глава пятая По своему личному опыту знаю: любая, абсолютно любая проблема имеет обыкновение заканчиваться сама по себе. Она разрешается так или иначе, пусть далеко не всегда таким образом, как нам хотелось бы. Простейший пример: мне нужна лошадь. Выносливая и достаточно статная, чтобы я не выглядел верхом на ней бараном на осле. Если приложить много усилий, она обязательно у меня появится. Такая, как и хотелось бы. Но можно вообще выбросить проблему из головы, и когда время будет уже поджимать, купить наиболее подходящую. Что совсем не значит, что она будет хуже, чем та, которую купил бы, днями пропадая на лошадиных торгах в сопровождении тех, кто хорошо в них разбирается. Или позаимствовать на время у того же Антуана, у него их несколько, и он мне не откажет. Или в случайном разговоре мне предложит ее тот, от которого и не ожидал. Ну и чего тогда забивать голову? Возможно, сама судьба заставила меня сесть в карету, кто возьмет на себя смелость утверждать обратное? Слишком многое зависит в нашей жизни от случайностей. Сами по себе они ничтожны, но любая из них в состоянии круто повернуть нашу жизнь. Согласен, кто-то начнет утверждать, что вся она, до мельчайших деталей, в руках Пятиликого. Именно он и устраивает те обстоятельства, которые меняют нам жизнь. На время соглашусь, пусть даже в его существование не верю. Но ведь тогда, сообразуясь с их же логикой, вообще не стоит строить планы, к чему-то стремиться и чего-то добиваться. Если Пятиликий посчитает нужным, он даст сам. Причем, так сказать, насильно. Вот такое у меня получилось объяснение тому, что вместо того, чтобы отправиться домой, я впрыгнул в карету, заметив в ее глубине лицо незнакомой красотки. Она действительно была хороша, и странно, что мы никогда раньше с ней не встречались, обязательно бы ее запомнил. И ведь совсем не юна, когда вчерашние девчонки начинают выходить в свет – около двадцати. Еще одна покорительница Гладстуара из провинции? Но откуда же у нее тогда столько вкуса? Нет, в захолустье тоже хватает обладающих им в полной мере, ровно так же, как и наоборот. И все-таки их всегда можно отличить, во всяком случае, в первое время. По крохотным мелочам. Лишнему перстню на пальцах. Серьгам, которые лишь самую чуточку не идут к прическе, макияжу и наряду. Чуть большему или чуть меньшему, чем следовало бы в данных обстоятельствах, декольте. И так далее. У незнакомки же при всем старании невозможно ни к чему придраться. Да и сама она выглядела замечательно. Фигура не только что повзрослевшей девчонки, но и еще не полностью созревшей женщины, когда она начинает неотвратимо терять свои волнующие мужской глаз очертания, приобретая в талии и на бедрах излишний объем. И великолепной формы грудь. Поверьте на слово: мне достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть в самых мелких подробностях все, что женщины скрывают под одеждой. Этот район отличается узостью улочек, и потому в карете не доставало освещения, еще и темная вуаль, но определенно и лицо у нее было самой настоящей красавицы. Приняв меня в свое чрево, карета помчалась куда быстрее, явно намереваясь догнать остальные. Вообще-то, судя по ее пассажирам, она вообще должна была возглавлять кавалькаду. Но что-то ее задержало. Что было везением. Иначе, даже если бы Антуан увидел меня, у них не было бы возможности остановиться, поскольку все они следовали одна за другой вплотную. «Наверное, сам Пятиликий решил нас познакомить, – усмехнулся я. – Ведь все же в его руках!» – Антуан! – Взглядом я давно уже давал понять сидящему рядом с незнакомкой сар Дигхтелю, что пора меняться местами. Вообще-то он толковый малый. Причем настолько, что обычно все понимает с полуслова и полунамека. Но сейчас как будто бы и не замечал. Пассажиров в карете и без того было много. Все сидели вплотную. И неужели ему так приятно к ней прикасаться? Хотя я и сам был бы совсем не прочь чувствовать своим бедром тугое ее бедро. Пусть даже пока и через одежду. Наконец он нехотя уступил свое место. – В лошадях разбираетесь? Вполне нормальное начало разговора. Тут ведь важна не сама тема, а как она себя поведет. Я и сам в них понимаю постольку, поскольку и могу лишь поддержать беседу с самым умным видом. – Немного в жеребцах, – на мгновение отвлекаясь от созерцания видов за окном, ответила незнакомка. Голос у нее тоже оказался на удивление приятным. Не высоким, не низким и с отличным произношением. А если учесть, что карету в тот миг чувствительно тряхнуло, отчего грудь девушки ненадолго пришла в движение, ноздри у меня затрепетали на пределе того, как вообще умеют. Что же до самого ответа… Совершенно очевидно, что именно она имеет в виду. А также не слишком-то и желает продолжить со мной общение. Но тем приятней будет победа. И клянусь всеми пятью Домами Пятиликого – я обязательно ее добьюсь! – И на каких предпочитаете кататься? Некоторые дамы обожают позу наездницы. И все-таки получилось грубовато, я даже попенял себе за эти слова. – Даниэль, ты действительно меня не помнишь? Заставил себя лихорадочно перебирать всех знакомых дам. В том числе и тех, которых знал едва-едва. Поскольку особ, с которыми оказывался в одной постели, мне не забыть ни за что. – Нет. – Ответ мой был искренним. – А как же «вечер томный, вечер страстный»? Не так много времени и прошло. – Лаура?! Узнал больше по голосу, хотя и тот стал другим. Именно ей я аккомпанировал на клавире. Нескладной худой девчонке, ничем не примечательной, но все время смотревшей на меня восторженными глазами: как же, и к нам доходят слухи! – Все же узнал? – улыбнулась Лаура, и улыбка у нее была самой замечательной.