– Если ничего не найдем, я лично извинюсь перед вами и соседями, а если найдем, то вам не до извинений будет. – Следователь прошла в гостиную, села за стол, достала из кожаной папки протокол обыска. – Сергей Владимирович, я решила пригласить в качестве понятых ваших соседей, чтобы вы не смогли обвинить следственные органы в подтасовке фактов. Своим соседям вы доверяете? – Да черт с ним, зовите кого хотите! – начал нервничать Сергей. – Адвокат! Смотри в оба, чтобы ничего не подкинули, а я тут посижу, поприсутствую. Группу оперативных сотрудников возглавлял Бериев. Ефремов на обыск не поехал, чтобы не было лишних разговоров о предвзятости следствия к подозреваемому. Обыск начался с неожиданностей. В стопке белья в спальне Бериев в присутствии понятых и адвоката обнаружил пистолет Макарова с затертым номером. – Сергей Владимирович, – официальным тоном обратилась следователь к ошарашенному хозяину квартиры, – потрудитесь объяснить, что за предмет изъят у вас в спальне? Не знаете? Я подскажу – это пистолет Макарова. С ним вы совершили нападение на гражданку Кайгородову. – Я этот пистолет в первый раз вижу, – придя в себя, заявил Сергей. – Если вы его у меня в комнате обнаружили, то это или вы его подкинули, или домработница. – Вам не кажется странным: ваша домработница в вашем доме хранила огнестрельное оружие, и вы об этом не знали? – с насмешкой спросила следователь. – Как я поняла, ваша домработница – девушка-вьетнамка. Откуда у нее пистолет? Из Вьетнама привезла? – Не знаю, – мрачно ответил Сергей. – Кстати, где она? Рынок уже закрылся. Козодоев промолчал. Обыск продолжился. Через полчаса за книгами была обнаружена пудреница. Следователь внимательно осмотрела ее, позвала понятых. – Обратите внимание на фирменную маркировку на крышке пудреницы и характерный скол на кромке. – Пудреницу-то моя домработница могла иметь? – ехидно спросил Сергей. – Что с того, что она дамские безделушки за книгами хранила? – Точно такую же пудреницу похитили у потерпевшей Кайгородовой, – ответила следователь. – Сергей Владимирович, вы не хотите сделать заявление, признаться в чем-нибудь? Подумайте, а мы пока продолжим. Следующие два часа прошли впустую, больше оперативники ничего не нашли. Устав сидеть за столом, Ахмедова прошла в комнату прислуги, осмотрела гардероб домработницы. – Сергей Владимирович, где ваша вьетнамка? Время позднее, а ее все нет. – Сбежала, – неприязненно процедил сквозь зубы Козодоев. – Подбросила пистолет и сбежала. – Пудреницу тоже она подбросила? Про пудреницу до сегодняшнего утра никто не знал. Сергей Владимирович, я задерживаю вас в качестве подозреваемого в незаконном хранении огнестрельного оружия и разбойном нападении на гражданку Кайгородову. Бериев защелкнул на запястьях подозреваемого наручники. Сергей вздохнул, посмотрел на пистолет, на пудреницу и понял, что влип, и влип крепко – так, что с ходу не выкрутишься. – Я поесть с собой соберу? – попросил он. – Конечно, – согласилась Ахмедова. – Сигареты, продукты – запасайтесь. В ближайшие трое суток домой вы не попадете. – Где паспорт? – спросил Бериев. – В шкафу, на полочке, с другими документами лежит. Паспорта на месте не оказалось. – Странно, – озадаченно пробормотал Сергей, – паспорт-то ей зачем? – Кому «ей»? – повеселела следователь. – Вьетнамке, вашей домработнице? Какая она, однако, затейница: паспорт украла, пистолет подкинула и скрылась в неизвестном направлении. Вы, Сергей Владимирович, сказочник, только сказки у вас неинтересные, прямо скажем – дурацкие. В изоляторе временного содержания Козодоев потребовал встречи с начальником ИВС. Тот случайно оказался на месте. – Плачу двести долларов за отдельную палату, – объявил Козодоев. Начальник ИВС вспомнил Козодоева. – В больничку хочешь, где в прошлом году загорал? Сделаем! Дежурный! Кто у нас в больничной палате? – Мелкий хулиган с почечными коликами. Врач сказал, что его в общую камеру переводить нельзя. – Будем считать, что хулиган выздоровел. Прошу вас, господин Козодоев! Располагайтесь, как дома. Мы всегда рады постоянным клиентам. Повиливая хвостом, к Козодоеву подошла овчарка. – Герда, подруга дней моих суровых! – обрадовался Сергей. – Как ты тут, без меня не отощала? Мужики, у меня при личном обыске изъяли десять тысяч рублей и доллары. О баксах потом поговорим, а на три тысячи купите собаке мяса. Я хочу, чтобы завтра у овчарки был праздник! Собака, словно поняв, о чем идет речь, залаяла. На шум выглянул дежурный оперуполномоченный. – Ба, Сергей Владимирович Козодоев собственной персоной! Давненько не виделись. Какими судьбами? – Опер взял у дежурного карточку задержанного. – Ого, разбой, незаконное хранение оружия! Кого грабанул? Банк, поди, обчистил? – Пудреницу за три рубля отобрал. – Ты что, серьезно? Опер, дежурный и начальник ИВС смеялись до слез. – Ты, Серега, большой оригинал! Это надо додуматься – баксов полные карманы, а он со стволом грошовую безделушку у наркоманки отобрал! Козодоев смеялся вместе с ментами. В первый раз за день у него отлегло от сердца. «Выкручусь! – решил Сергей. – Через два дня на свободе буду». 34 Во вторник утром Ахмедова отвела потерпевшую в экспертно-криминалистическое отделение. Дежурный эксперт дактилоскопировал Кайгородову и передал дактокарту криминалисту, который исследовал отпечатки пальцев, изъятые в квартире Козодоева. – Ты готова к очной ставке? – спросила следователь. Кайгородова молча кивнула. Она приготовилась к схватке с Козодоевым и его адвокатом, продумала ответы на каверзные вопросы и, самое главное, убедила себя, что Сергея Козодоева она в прошлой жизни не видела и не знала. Сергея привезли из ИВС в приподнятом настроении: ночью он хорошо выспался, утром плотно позавтракал, выкурил две сигареты с фильтром. Очная ставка была для него первой ступенью к освобождению. «Как только Кайгородова признает, что мы были знакомы до совершения нападения на нее, так я тут же потребую изменить мне меру пресечения на подписку о невыезде, а с пистолетом потом разберусь». Ахмедова предложила Козодоеву и адвокату Дробышеву занять любое удобное место в кабинете, Кайгородову посадила рядом с собой. – Перед началом очной ставки, – сказала Ахмедова, – давайте уточним, были вы знакомы ранее или видите друг друга в первый раз? Первой отвечает потерпевшая. – Сидящего напротив меня человека в первый раз я увидела три года назад, когда он, угрожая пистолетом, ограбил меня. – Елену Кайгородову в первый раз я увидел в 1982 году, – торжественно объявил Козодоев. – На протяжении длительного времени я поддерживал с ней приятельские отношения, был у нее дома. – Он лжет, – опровергла показания подозреваемого Елена. Сергей усмехнулся: – Что, Леночка, от наркоты память подводить стала? – Сергей Владимирович, – оборвала его следователь, – еще один выпад в адрес потерпевшей, и я прекращу очную ставку и буду считать, что вы запугиваете Кайгородову, косвенно угрожаете ей. Потерпевшая, расскажите, при каких обстоятельствах вы в первый раз увидели Козодоева? Елена подробно описала, как поздним вечером мужчина с пистолетом напал на нее, отобрал сумочку и скрылся в неизвестном направлении. – Опишите предметы, находившиеся в сумочке, – попросила следователь. – Что их описывать, – дрогнувшим голосом ответила Кайгородова. – Я их все вчера назвала. Она всхлипнула, достала платочек, смахнула с глаз набежавшие слезинки. – Мне ничего не жалко из того, что этот подонок у меня отобрал, – продолжила Елена, – но пудреницу… Пудреницу я тебе никогда не прощу! Это был подарок любимого мужчины, и ты лишил меня памяти о нем… – Какого мужчины? – не понял Козодоев. – Мишки Быкова, что ли? – Ты издеваешься надо мной! – взвизгнула потерпевшая. – Вначале ограбил, а теперь над памятью моего жениха глумишься? Да я тебя! Кайгородова вскочила со стула и явно хотела вцепиться в Сергея, но следователь успела схватить ее за руку и вернуть на место. – Потерпевшая, это что такое? – прикрикнула Ахмедова. – Я могу прервать очную ставку по другим основаниям… – Я на вашу очную ставку не напрашивалась! – сквозь слезы истерично выкрикнула Кайгородова. – Он лишил меня памяти о любимом человеке, он плюнул мне в душу, а я должна его усмешки терпеть? Чтобы ты сгорел в аду, подонок! – Давайте уточним, – предложил сбитый с толку адвокат, – кто этот мужчина, подаривший пудреницу? – Да какая тебе разница, кто? – окрысилась Кайгородова. – Мой жених трагически погиб, а он… Елена зарыдала. Следователь дала ей воды, попросила успокоиться. Пока потерпевшая приходила в себя, свою версию знакомства и отношений с потерпевшей рассказал Козодоев. – Каюсь, – в конце рассказа сказал Сергей, – как-то не удержался и ударил Кайгородову по лицу, разбил ей нижнюю губу. У потерпевшей должен остаться шрам.