– По пятьсот баксов каждому! Заедем в ИВС, я заберу ключи от дома… – Тема закрыта! – оборвал его Бериев. – Черт возьми! – рассердился Сергей. – Если не хотите со мной ехать, то смотайтесь без меня. Мне переодеться перед тюрьмой надо, трусами-майками запастись, пожрать с собой взять и деньги на личный счет в СИЗО кинуть. Вам что, инструкции не позволяют человеку помочь в трудной ситуации? Ему никто не ответил. Зачем впустую тратить слова? Понятно же, что следственно-арестованного никто не повезет домой – ни за деньги, ни из чувства жалости. Узнает начальство, что после санкции Козодоев побывал в своей квартире, – всех с работы выгонят, а прокурор вдогонку уголовное дело возбудит, и если до суда не арестует, то считай, что повезло. Изолятор временного содержания был построен на окраине Ленинского района, вдали от жилых домов и оживленных улиц. Дорога к нему шла мимо забора больничного городка и недостроенного здания с заколоченным входом. На обочинах дороги за зиму намело сугробы, так что разъехаться двум автомобилям было невозможно, но водители находили выход из положения. Обычно уступал дорогу и сдавал задним ходом тот, кто был ближе к более широкой части дороги. Если случалась авария и автомобиль лишался хода, то проехать в ИВС было невозможно. Так произошло и в этот раз. Обогнув недостроенное здание, оперативники уперлись в грузовик, вставший посреди дороги. – Мать твою, ни раньше, ни позже! – выругался Бериев. – Володя, посигналь ему, пусть вылезет, объяснит, надолго он встал или нет? Словно услышав негодование Бериева, в автомобиле «Техпомощь» распахнулась задняя дверца будки, в проеме появился человек с автоматом Калашникова. Одетый во все черное, в карнавальной маске зайчика на лице, незнакомец вскинул оружие и направил его в лобовое стекло «Жигулей». Милицейский водитель инстинктивно схватился за рычаг переключения скоростей, но сдать назад не успел – Бериев помешал. – Сиди, не дергайся! – зарычал Лаврентий. – Сиди, мать твою, или он нас одной очередью в решето превратит. Водитель посмотрел в зеркало заднего вида. Выезд на проспект им преградил «уазик»-«банан». Из салона «УАЗа» выпрыгнули трое мужчин с масками на лицах. В руках у них были пистолеты. – Сидим спокойно! – распорядился Бериев. Мужчина с маской волка открыл заднюю дверь «Жигулей», ткнул пистолетом в Киселева, беззвучно приказал: «Выходи!» «Вот и все, допрыгался! – похолодел от ужаса Киселев. – Меня первого прикончат, потом остальных добьют». Человек-волк подтолкнул Киселева к заколоченному входу, ткнул стволом в Козодоева: «Теперь ты!» Сергей неловко вылез из салона, сделал шаг в сторону недостроенного дома. Незнакомец с пистолетом схватил его за плечо, развернул в обратную сторону. Второй мужчина показал на распахнутую дверцу «УАЗа». Через минуту похищение Козодоева было закончено. Автоматчик спрыгнул на землю, проходя мимо «Жигулей», проколол шилом переднее колесо, мужчина в маске волка ножом проткнул оба задних колеса. Без суеты, действуя четко и согласованно, нападавшие сели в «УАЗ» и выехали на проспект. – Закончилось, что ли? – глядя в зеркало заднего вида, спросил Бериев. – Значит, так: сидите на месте, а я погнал в ИВС, подмогу вызывать. Легкой трусцой Лаврентий выбежал на пустырь. До КПП изолятора временного содержания оставалось по прямой метров сто. Оперативник прибавил ходу, и в это время за его спиной раздался негромкий хлопок. Бериев обернулся. С того места, где он оставил товарищей, повалил густой черный дым. – Мать его! – воскликнул оперативник и помчался назад. Худшие опасения не подтвердились. «Жигули» стояли на месте, опера разбежались в стороны. Пылал грузовик «Техпомощь», подожженный зарядом с часовым механизмом. Бериев снова выругался и побежал в ИВС. Пока оперативники вызывали подкрепление, «УАЗ» с Козодоевым выехал на проспект. Нападавшие сняли маски и оказались вьетнамцами. Одного из них Сергей как-то видел, но где, вспомнить не мог. – Все в порядке, мастер? – коверкая русские слова, спросил вьетнамец. – Сейчас город перекроют, и мы никуда не сможем выехать, – ответил Сергей. Он пока еще не понял, радоваться освобождению или после похищения станет только хуже. – Все продумано, – засмеялся вьетнамец. – Скоро приедем. На ближайшем пустыре их поджидали три легковых автомобиля. Сергея посадили в неприметный «Москвич». Мужчина, говоривший по-русски, сел рядом с ним. Вьетнамец, руководивший похищением, проверил салон «УАЗа», подал знак сообщнику с канистрой. Когда «Москвич» выезжал с пустыря, Сергей заметил, как из «уазика» повалил дым, появились языки пламени. Через час, промчавшись стрелой по трассе, ведущей в соседнюю область, автомобиль с Сергеем свернул на проселочную дорогу. В полузаброшенной деревне они остановились у дома на окраине. – До завтра отдыхай! – посоветовал русскоговорящий вьетнамец. Сергей, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, стараясь ни о чем не думать, уставился в потолок. Никакой радости от вновь обретенной свободы он не испытывал. Ночью Козодоев встал по нужде, вышел во двор. Вьетнамец с пистолетом на боку – следом. «Кажется, я поменял одну тюрьму на другую», – подумал Сергей и… улыбнулся. В русской тюрьме кормили три раза в день, а в домике на окраине села еды не было. Никакой. Похитители все продумали, а о еде забыли. Неприятно, конечно, но потерпеть можно. 36 Ханойский Джо и Ми приехали рано утром. Джо пребывал в веселом настроении, сыпал шутками-прибаутками, а Ми была серьезна. Сергею показалось, что девушка смотрит на него с пренебрежением, как на отработанный материал, ни на что больше не пригодное вещество. «Зря я себя по-хамски с Машкой вел, – подумал Козодоев. – Сейчас уже ничего не изменить, и каяться я не собираюсь, но – зря!» – Короче, дело к ночи! – Джо прищелкнул пальцами, сел за стол напротив Козодоева. – Ситуация изменилась, мастер. Ты был уважаемый богатый человек, а стал беглым зэком. – Я не сам из-под ареста сбежал. Мне помогли, – невесело усмехнулся Сергей. – Не важен процесс, важен результат! Итак, наши деловые отношения изменились, и я хочу их переформатировать, перевести на новый уровень. – Вьетнамец отстучал по столешнице веселую дробь, всмотрелся в глаза Сергею, посерьезнел. – Обычно неприятный разговор начинают со слов: «Ничего личного – это бизнес!» Не буду прибегать к пошлым формулировкам. Любой бизнес, любое дело – это прежде всего отношения между людьми. Мы были деловыми партнерами, и я надеюсь, остались ими, но характер наших отношений изменился. Теперь ты не старший брат, умный и богатый, а попавший в беду человек, которому я могу помочь, а могу и отказать в поддержке. Итак, я предлагаю два варианта нашего дальнейшего сотрудничества. Оба варианта не обсуждаются, право выбрать любой из них остается за тобой. Вариант первый. Мы вернем тебя в тут точку, где забрали, то есть привезем в ИВС и оставим на КПП. Дальнейшие события предсказать нетрудно. Сегодня же тебя под усиленным конвоем доставят в тюрьму. Потом будет суд и приговор: лет восемь за разбой, год – за пистолет и трешку – за побег из-под стражи. За побег всегда дают три года, не больше, но и не меньше. Путем сложения наказаний суд направит тебя в колонию строгого режима лет на десять, а может, на девять, что не имеет никакой принципиальной разницы. Из зоны ты выйдешь нищим, глубоко больным, никому не нужным человеком. Каждый год в заключении будет пыткой для тебя. Ты никогда не сможешь завоевать авторитет в преступном мире: ты не урка, не имеешь поддержки в преступном мире, у тебя пионерско-комсомольское прошлое. Путь в уважаемые арестанты тебе закрыт. В самом лучшем случае ты будешь обычным зэком, для которого глоток чифиря – высшее наслаждение, а новые кирзовые сапоги – предел мечтаний. Вариант второй. Ты и Ми меняетесь долями в нашей славной компании «СибХанойПромИнвест», мы вывозим тебя в Прагу, и ты сможешь начать новую жизнь, имея в кармане небольшой стартовый капитал. Выбирай: тюрьма или Прага. Других вариантов не будет. – Обмен долями! – понял всю красоту замысла Сергей. – Мне один процент, а Машке – все остальное? Джо, ты режешь меня без ножа. – Иди в зону, там зарежут по-настоящему. Сергей уловил в голосе бывшего партнера угрозу и сник. Выбора у него действительно не было. – Не тяни время, – поторопил вьетнамец. – Ответ мне нужен сейчас. – Вот так, Машенька, в жизни случается! Козодоев посмотрел бывшей служанке в глаза, но растопить арктический лед ее карих глаз не смог. Вьетнамка, независимо от ответа Сергея, уже взлетела по социальной лестнице, а он – скатился в самый низ. Вернее, начал падение и еще мог зацепиться за уступ и попробовать выжить. – Машка! Если бы я не был жадиной, сейчас бы у меня было пять процентов, а не один. – Кто-то хотел мне всего четверть процента отдать, – напомнила вьетнамка. – Я был глупцом и признаю это. Джо, я согласен на твои условия. Я подпишу бумаги, а сейчас позволь мне задать Ми пару вопросов. – Бога ради! Я в ваши интимные дела не вмешиваюсь, – повеселел вьетнамец. – Ми, скажи, тебе в Крыму было хорошо со мной? Если не хочешь отвечать, то не надо. Я пойму. Для тебя поездка в Алушту была командировкой, а для меня… Хочешь, верь, хочешь – нет: в Крыму были лучшие дни в моей жизни. Умирать буду, вспомню тебя у моря, улыбнусь и пожелаю всего самого наилучшего. – Что было, то прошло, – холодно оборвала бывшего хозяина девушка. – Вечер воспоминаний окончен! – хлопнул в ладоши Джо. – Теперь о деле. Сейчас мои люди вывезут тебя в Новосибирск, посадят на поезд до Москвы. В столице мы встретимся, посетим торговое представительство, подпишем договор обмена долями. Директором фирмы станет Ми. Далее – все по первоначальному плану, с учетом перераспределения долей. – Меня ищут? – План «Перехват» отменили в двенадцать часов ночи. Сейчас тебя оформят в розыск и будут искать по городу, потом – по области, через полгода – по всей стране. В течение ближайших месяцев ты можешь разгуливать по столице без опаски. – Адвоката Дробышева ты нанял? Конечно же, ты. Без адвоката вы бы не узнали о решении прокурора… – Как-то в Алуште пошел проливной дождь, – неожиданно заговорила Ми. – Мы спрятались под крышу заброшенного павильона. Подул пронизывающий ветер, я мгновенно продрогла. Сергей обнял меня, стал согревать поцелуями. Ты не заметил, что я заплакала? Конечно, не заметил. Ты думал, что у меня лицо мокрое от дождя, а это были слезы… – Какая трагедия! – съязвил Джо. – Она рыдает, а он, бесчувственный чурбан, счастливых слез не замечает. Ми, у тебя будет шанс повторить эту трогательную сцену. Получишь свою долю – пригласи Сергея отдохнуть на Средиземное море. – Ну, уж нет! – фыркнула девушка. – В Монако я найду с кем под дождем стоять. – Так всегда! – философски подытожил Джо. – Как только женщина становится финансово независимой, так она тут же начинает искать новых друзей. – Меня покормят? – спросил Сергей. – По дороге в Новосибирск перекусите. Джо, не попрощавшись, вышел. Ми достала из кармана финской дубленки свернутые в трубочку доллары, бросила на стол перед Козодоевым. – Здесь две тысячи, которые ты потратил в Алуште. Пока, Сереженька! До встречи в Москве. Сергей, не пересчитывая, спрятал деньги в помявшийся за ночь пиджак. «Подумать только! Я, беглый преступник, в глухой сибирской деревне, за пять минут заработал две тысячи баксов! На отдых в Алуште я занял тысячу у Джо, еще тысячу снял со счета СГТС. Долги я никому возвращать не буду. Полученные от Ми две тысячи являются моей законной прибылью. Итак, что я имею? Восемь с половиной тысяч за долю в СХПИ, плюс еще две штуки… На первое время хватит, а там – как кривая вывезет!» По пути в город Джо сказал: – Ми, завтра подыграешь мне. Я хочу проверить Марину. Выдержит испытание – заберу ее с собой в Париж. – Выдержит! – заверила вьетнамка. – Я бы на ее месте согласилась, не раздумывая.