– Все свободные графини – древние старухи. – А ты на что? Погуляешь по Европе, потратишь денежки и прискачешь работу искать. – Ну уж нет! Я найду во Франции, кто меня содержать будет. После отъезда Джо Марина почти месяц жила в режиме «дом – работа – дом», ни с кем из друзей не общалась, родителям о своем опрометчивом поступке не рассказывала. Мать и отец видели, что у дочери что-то произошло, но с расспросами к ней не лезли. Взрослая девочка – сама разберется. В конце марта Федосеева, сама не зная почему, решила посетить заброшенный завод, посмотреть со стороны, как вьетнамцы живут без легендарного вожака. (О Джо в городе ходили слухи, что он погиб во время разборок с конкурирующими группировками, но Марина-то знала, что это не так.) Таксист привез ее на окраину города. С первого взгляда на главный корпус Марина поняла, что он из тайного убежища десятков юношей и девушек вновь превратился в пустующее здание с выбитыми стеклами и болтающейся на петлях дверью. – Хотела с узкоглазыми пообщаться? – поддел всезнающий таксист. – Нет их, разбежались кто куда. Марина не стала терять время и велела отвезти ее в город. На обратном пути таксист сделал вывод, что Федосеева – обычная проститутка, решившая найти среди вьетнамцев новых клиентов. «Девка вроде бы ничего, – украдкой рассматривая Федосееву, подумал таксист. – Предложу – цену заламывать не станет». – Здесь есть одно место на трассе. Остановимся, дело сделаем, я тебе половину пути прощу. Федосеева, размышлявшая о своем, не сразу поняла, о чем идет речь. – Какую еще половину? – возмутилась девушка. – Ты меня за кого принимаешь? – Да ладно, чего там! Что ты начала недотрогу строить? У тебя все на лице написано. Таксист опустил ладонь на колено Марине, уверенно двинулся вдоль бедра вверх. – Останови здесь! – велела Федосеева. – Не остановишь – заявление на тебя напишу. – Напишешь, – усмехнулся таксист. – Только вначале дело сделаем, а потом пиши сколько хочешь. – Останови! – прикрикнула девушка. – Останови, или я на ходу выпрыгну. Таксист съехал на обочину. Марина выпрыгнула наружу, брезгливо одернула полы пальто. – За проезд заплати! – крикнул в открытую дверь таксист. – Обойдешься! Это ты мне за оскорбление должен. – Чего? – Водитель вылез из салона, угрожающе двинулся к девушке. – Повтори, что ты сказала? Почти беззвучно рядом остановился патрульный автомобиль ГАИ. Молодцеватый лейтенант вышел на обочину, поправил портупею. – Гражданин! – остановил он таксиста. – В чем дело? – Эта стерва за проезд платить отказывается. – Он приставал ко мне, изнасиловать хотел, – не задумываясь, изложила свою версию Марина. – Командир, не слушай ее! – возмутился таксист. – Она… Из патрульного автомобиля вышел второй сотрудник ГАИ, сорокалетний капитан милиции. – Кому горбатого лепишь? – с ходу зарычал он. – Ты хочешь сказать, что прилично одетая девушка попросила тебя остановиться посреди трассы, вдали от города, в мороз? Документы, живо! – Да я… Я же ничего ей не сказал, – стал оправдываться таксист. – Девушка, вы заявление писать будете? – спросил лейтенант. – Нет. Капитан проверил документы у таксиста, еще раз спросил у Федосеевой про заявление. – Моли бога, что тебе повезло, – сказал он, возвращая права водителю. – Три секунды – и чтобы от тебя след простыл, иначе… Таксисту не надо было повторять дважды. Он вскочил в машину, дал по газам и скрылся за поворотом. – Девушка, садитесь, довезем до города, – предложил лейтенант. В машине работала рация, было тепло и даже уютно. Федосеева расслабилась, вновь погрузилась в свои невеселые мысли. От жалости к себе у нее в уголках глаз набухли слезы. – Не надо плакать, – подбодрил ее лейтенант. – Все закончилось. В другой раз будьте осторожнее, а то нынче таксисты распоясались, каждый день на них жалобы получаем. На конечной остановке автобуса гаишники остановились, попрощались со случайной пассажиркой и поехали на вызов: на развилке в аэропорт столкнулись два автомобиля, оба водителя сильно пострадали. – Ты записал номер такси? – спросил капитан. – Еще раз этот ублюдок попадется, я его прав лишу. Такую хорошенькую девчонку обидел. Ты заметил, что она всю дорогу проплакала? – Заметил. Ты адрес у нее не спросил? Жаль. Я бы с ней познакомился. – Какие твои годы! Может, повстречаешь еще. 38 В начале марта Козодоев и Ку Тьу Ми в торговом представительстве подписали договор обмена долями в «СибХанойПромИнвесте». На следующий день нотариус оформил договор беспроцентного внутреннего займа, согласно которому все имеющиеся средства фирмы переводились на личные счета Ми и Сергея в восточноевропейском отделении банка ДТСН. Вечером этого же дня Джо принес Сергею новые документы. – Запоминай: ты – гражданин Социалистической Республики Вьетнам Козлов Семен Валерьевич. По паспорту ты на год старше, число, месяц рождения оставили прежними. – Имя другое придумать не могли? – расстроился Сергей. – А фамилия? Сделали бы Белкиным или Крокодиловым, а то был Козлом и им остался. – В этом вся суть! – пояснил Джо. – В первое время ты можешь начать путаться в новых анкетных данных в экстремальной ситуации. Для того чтобы ты мог легко вспомнить, что у тебя написано в паспорте, фамилия и имя должны быть созвучны прежним фамилии и имени. Сергей – Семен, Владимирович – Валерьевич. С другой стороны, Козлов и Козодоев – совершенно разные фамилии. Если тебя будут искать по базам Интерпола, то ЭВМ не сможет идентифицировать Семена Козлова как Сергея Козодоева. Дату рождения мы не стали менять, чтобы ты не забыл, когда тебе подарки от друзей принимать. – Джо, откуда ты все знаешь? Ты, часом, не разведчик? – Боже упаси! Если бы мне предложили пойти в разведку, я бы отказался. Представь: каждый день на нервах, каждую минуту ждешь разоблачения и ареста. На фига такая жизнь? Одно неосторожное слово – и тебя упрячут за решетку лет на двадцать пять или расстреляют, чтобы другим шпионам жизнь медом не казалась. – Паспорт проверку выдержит? – Паспорт настоящий, выдан в консульском отделе в установленном порядке. Ты обратился за получением гражданства, наше правительство пошло навстречу. Об остальном завтра поговорим. На следующий день Сергей убедился, что Джо не так прост, как хочет казаться. По плану нотариус должен был оформить договор займа между Сергеем Козодоевым и Семеном Козловым. Увидев два паспорта с одной фотографией, нотариус встал в позу: – Я на такое нарушение закона не пойду! Это мошенничество, подделка! Джо не стал спорить, попросил подождать минутку и вышел из кабинета. Вернулся он с «человеком из стали», как мысленно назвал того Козодоев. Незнакомцу было лет пятьдесят, гражданский пиджак сидел на нем, как седло на корове, чувствовалось, что мужчине не хватает погон на плечах и орденской колодки на груди. Лицо бывшего офицера было словно высечено из металла, выдающийся вперед квадратный подбородок выдавал в нем человека властного и жесткого. Смерив нотариуса презрительным взглядом, незнакомец заговорил. Перевод с вьетнамского не требовался. Козодоев понял все, что сказал «человек из стали». – Ничтожный червяк, ты кем себя возомнил? – набычившись, спросил незнакомец. – Мы для чего тебя здесь посадили: сделки оформлять или значимость свою показывать? Завтра же отправлю тебя в Ханой отчитываться перед Большой Комиссией, и поверь, что, если они не приговорят тебя к пожизненным каторжным работам, я буду сильно удивлен. Нотариус после первых же слов словно сдулся, стал меньше в размерах. Наверное, ему захотелось спрятаться под стол и не высовываться, пока «человек из стали» не уйдет. Несколько раз извинившись, служитель закона оформил договор займа и направил в банк соответствующее распоряжение. «Ну вот, а Джо мне лапшу на уши вешал, что якобы не имеет к разведке никакого отношения! – повеселев, подумал Сергей. – Вначале паспорт сделал без моего участия, а сейчас договор займа оформил между мной – российским гражданином и мной – вьетнамцем. Джо, конечно же, не шпион, но уши вьетнамской разведки у него за спиной торчат. Большие такие уши, как у трехметрового зайца-русака». Вечером в гостинице Джо вернулся к разговору о биографии Семена Козлова. – Ты родился в городе Ханое, столице Демократической Республики Вьетнам. Не запутайся, до объединения Северного и Южного Вьетнама наша страна называлась ДРВ. Твоя мать работала в госпитале медсестрой, отец был военным летчиком-инструктором. Как-то твоего отца привезли в госпиталь с осколочным ранением. Рана оказалась неопасной, он быстро пошел на поправку, стал совершать прогулки по территории госпиталя и познакомился с твоей мамой. Дело молодое, она забеременела, но никому признаться в своем «интересном» положении не могла – ее бы тут же выслали в Союз, а расставаться с твоим отцом она не хотела. – Почему они не расписались? Отец был женат на другой? – Пожалуй, да. Так будет правдоподобнее. Слушай дальше. Как военный советник, он не имел права совершать боевые вылеты, но однажды во время налета на Ханой американских «Б-52» не выдержал, сам сел за штурвал истребителя-перехватчика и был сбит в неравном бою. Оплакав любимого, твоя мама продолжила работу в госпитале и так умело скрывала от всех беременность, что родила чуть ли не на рабочем месте. Суть: по «праву почвы», то есть по месту рождения, ты имеешь право на вьетнамское гражданство. Остальную биографию придумаешь сам, но учти: если ты будешь рассказывать, что провел детство в отдаленной сибирской деревне, то не забудь, что у козы два соска, а у коровы – четыре. – Серьезно? – удивился Сергей. – Я думал, что у коровы их пять или шесть, а у козы как минимум три. Джо, я не буду выдавать себя за бывшего сельского жителя. Я в деревенской жизни ничего не понимаю. Я буквально год назад случайно узнал, что куры могут нестись без петуха. Какой с меня крестьянин? Я родился в небольшом поселке в Сибири… О, понял, понял, как все было! Моя мама в Союзе вышла замуж, потом развелась и вновь расписалась. Я считал своим отцом ее первого мужа. Перед смертью она рассказала мне всю правду. Я восстановил документы и обратился за получением вьетнамского гражданства. На родину меня потянуло, в Ханой! – Для военного летчика Семен – самое подходящее имя. Крепкое такое, истинно русское. Тебя назвали в честь отца, а отчество ты получил от первого мужа матери. Отличная история! По дороге в Прагу продумаешь детали. – Где бы ты посоветовал мне остановиться в Европе? – В Чехии, в Праге. Во-первых, у тебя там счет в банке, во-вторых, я могу помочь с работой. У моих земляков на окраине чешской столицы есть склад оптово-розничной торговли. По каким-то причинам они не могут найти кладовщика из местных, а вьетнамец для работы с европейскими клиентами не подходит. Доверия не вызывает. Русский кладовщик для них – самое то! Для чехов – почти свой, для складских рабочих – старший брат. – Как мне найти этот склад? – Склад искать не надо. Я позвоню, и они встретят тебя «У коня». – Где? – не понял Сергей.