На пороге кабинета, на мгновение застыла мужская фигура, полковнику не нужно было включать свет или оборачиваться, чтобы понять, кто вошел. Только один человек был так же гнетуще одинок, как и Александр Радов.Его, так же как и полковника Радова, дома ждали лишь мёртвая тишина, пустой холодильник и холодная кровать. Всё то, о чём никто никогда бы не стал мечтать. - Сегодня ты рано закончил,- протянул Сан Саныч, поворачиваясь к мужчине. - Тяжело работать над тем, чего нет,- устало вздохнул Олег, отодвигая стул. Майор сел, расслабленно вытянув под столом ноги, на него попадали лишь крохи света от тусклой лампы. Радов даже не старался разглядеть лицо мужчины, да и саркастическую улыбку Воронцова трудно было не заметить, так же как и любопытство, сверкнувшее в его голубых глазах. Олег мог лишь догадываться, о чём пойдёт речь в их последующем дальше диалоге. Сан Саныч редко оставался допоздна, только чтобы поговорить с майором наедине. Раньше ему никогда не мешали солнечные лучи и дневной свет, но сегодня, кажется, речь пойдёт о чем-то и вправду серьёзном. - Понимаю,- кивнул полковник, наклоняясь, чтобы выдвинуть нижний ящик стола. Радов выпрямился в кресле, держа в руке еще один стакан, и носком ботинка задвинул ящик обратно. - Я не буду,- покачал головой Олег, когда полковник вынул пробку из тонкого горлышка бутылки и янтарная жидкость заполнила дно стакана. - Разговор будет долгим и…сложным,- произнёс в ответ Радов, пододвигая стакан к краю столешницы. Воронцов кинул и, чуть наклонившись вперед, взял стакан в руки, но пить не стал. - Для меня или для тебя? - спросил мужчина, чуть наклонив голову. Сейчас, в тусклом свете настольной лампы, старый друг отца показался Олегу уставшим и чем-то сильно обремененным. - Для нас обоих, - кивнул, отвечая полковник и сжал в руке стеклянный стакан с горячительным напитком. - Мне уже не нравится начало,- усмехнулся Олег, но ухмылка быстро потухла, когда Радов заговорил. Мужчина старался говорить размеренно и равнодушно, не желая выдавать своей озабоченности сложившейся ситуацией и ролью в ней. - Мою дочь, к моему глубокому сожалению, заинтересовало дело, переданное в ведение тебе и твоему отделу,- вздохнул Радов, поджав губы. Он смотрел на свои пальцы, крепко сжимающие гладкое стекло, не поднимая глаз на Воронцова. - Я, конечно, был против её участия в очередном расследовании, тем более, под твоим началом, но Вероника смогла меня убедить. - Нет,- слетело с уст майора раньше, чем он смог обдумать сказанное. Полковник невесело усмехнулся, поднял взгляд своих серых глаз на Олега. В глазах Воронцова, Сан Саныч не увидел злости или ненависти, но в них не было и равнодушия. Странная, невиданная им ранееобреченностьв голубых глазах, заставила Радова под другим углом посмотреть на человека, сидящего перед ним. Полковник не знал, какие чувства наполняли сердце Олега и были ли они вообще, но он дал слово дочери и не планировал его нарушать. - Меня не удивил твой ответ, но принять я его не могу,- с сожалением произнёс мужчина. - Как бы ты не хотел этого признавать, Олег, но Вероника оказала тебе эффективную помощь в раскрытии дела. Её доводы, относительноКороля, могут ибудутполезны не только тебе, но и всему отделу в продвижении расследования. - Я никогда не говорил о том, что…Вероника Александровна не помогла мне в раскрытии убийства Марка Толстых,- покачал головой Воронцов, тщательно подбирая слова. Ему было сложно описать бурю эмоций, разрывающих его изнутри. Лишь от одной мысли, о возможной работе сВероникой,майору хотелось пойти и прыгнуть с ближайшего моста. Олег знал, что не сможет, как прежде, равнодушно смотреть веёзелёные глаза, он не будет спокойно работать, зная, чтоонаснова может оказаться в опасности. -Но,- поторопил Олега полковник, нарушая затянувшуюся паузу. - Но я не стану с ней работать,никогда! - твёрдо ответил Воронцов, замечая появившуюся усмешку на губах Сан Саныча. - И правда, почему я вдруг решил, что ты так просто согласишься,- вздохнул полковник, всё ещё не сказав о главном условии, выдвинутым мужчине дочерью. - Всё было бы намного проще, будь моя дочь не так же упряма, как ты! Воронцов поднял на полковника непонимающей взгляд, сведя светлые брови к переносице. Олег даже боялся строить догадки, относительно женщины, чьё поведение всегда была непредсказуемым, а поступки порой столь безумны, что не поддавались никакой логике. Майор до сих пор гадал, почему она пошла за ним в тот дом, почему в тот день переступила порог его больничной палаты, и ради чего, вновь решила нарушить его равновесие. - Есть то, о чём мне стоит знать прежде, чем я снова скажу«нет»? - уточнил Олег, делая глоток янтарной жидкости и та сразу приятно обожгла горло. - У Вероники есть условие, относительно её возвращения,- ответил Радов. - Условие? - переспросил Воронцов и громко рассмеялся, запрокинув голову. - О, ну тогда я и вовсе не вижу смысла в нашей дальнейшей беседе! - Отнюдь,- не согласился полковник, став абсолютно серьёзен. - Моя дочь вернётся к работе и поможет тебе с расследованием. В отличие от капитана Робак и её подчиненных, с чьими отчетами по проделанной работе я сегодня ознакомился, у Вероники уже есть правдоподобная версия убийства, а так же, весьма неплохой план по задержанию преступника,- Сан Саныч говорил быстро и чётко, не давая возможности Олегу возразить. - Я не собираюсь упрашивать тебя и, тем более, заставлять, ты должен сам понять и принять тот факт, что Вероника талантлива и нужна тебе, чтобы раскрыть дело! - Я не могу с ней работать! - воскликнул мужчина, с глухим стуком ставя стакан с недопитым коньяком на стол. - Независимо от того, насколькоонанужна мне! - Почему? - спросил полковник, внимательно смотря в глаза любимого крестника. Ему было безумно трудно решиться занять чью-то сторону, поэтому сейчас Радов оказался межу двумя самыми дорогими ему людьми. - Потому что, оказавшись перед выбором междудолгомиею,- прошептал Олег, не веря, что признаётся в этом не только самому себе, но и полковнику. - Я боюсь, что выберутвою дочь… Полковник грустно улыбнулся и перевел взгляд на ночную Москву за окном. Мужчина понимал, что должен ответить, вот только не знал, что именно. Радов смотрел на крохотные разноцветные точки вдалеке и вспоминал, как когда-то сам стоял перед подобным выбором. Александр Радов усмехнулся, насмехаясь над собственными нелепыми мыслями – он был убийцей друга и в один момент слово«долг»вовсе потеряло какой-либо смысл. Полковник вообще не был уверен, что когда-то в жизни следовал ему. Так легко было сидеть в дорогом кожаном кресле начальника, с тремя звездами на погонах и рассуждать одолге. Полковник Радов ненавидел себя: за то, что жив, и смерть догонит его еще нескоро; за то, что имеет смелость смотреть в глаза сына своего мёртвого лучшего друга; за то, что все эти годы молчит, не найдя слов ни для Олега, ни для Миши. - И что ты надеешься от меня услышать? - спросил полковник, не поворачиваясь лицом к Воронцову. Он не мог или, скорее, не хотел смотреть в его голубые глаза. Радов знал, что увидит в них – надежду, которую мужчина не мог ему дать. В это самое мгновение Александр Радов отчетливо понял, что Олег боится не выбора, перед которым может оказаться, а слабости, которую ощущает, находясь рядом с Вероникой. -Слабость,- прошептал полковник так тихо, что Воронцов видел лишь шевеление его губ. - Именно этого я тогда и испугался,- покачал головой мужчина, потирая переносицу. Он нашел ответ слишком поздно. Олег молчал, но тишина не могла длиться вечно. Сказанное, не птица, его невозможно было вернуть назад. Для майора выход был слишком очевиден – Вероника не должна была стать частью его жизнью. Её не должно было быть нигде, ни на работе, ни в мыслях, ни в сердце, откуда, как оказалось, майор Воронцов был не в силах её изгнать. - Правды,- прервал наконец молчание Олег. - Скажи то, что думаешь! - попросил он полковника. - Я не имею права давать тебе советы,- покачал головой Радов и горько усмехнулся. Советчик из него был паршивый, он сам-то не мог разобраться с собственной жизнью уже больше двадцати лет, не смог сделать самого главного –простить себя. - Мне не нужен совет,-устало вздохнул Воронцов. - Я просто хочу понять, почему…почемуименно она? - Этот вопрос тебе лучше задать самому себе, Олег,- произнёс полковник, наконец-то поворачиваясь к молодому мужчине. Он сидел, чуть наклонив голову, и гипнотизировал остатки янтарной жидкости в стакане. - Никто, кроме тебя самого, не знает, почему из нескольких миллионов женщин, проживающих в Москве, тывлюбилсяв мою дочь,- развел руками Радов, и майор резко поднял на него удивленный взгляд своих голубых глаз. - Я не влюблён в твою дочь! - воскликнул он, но полковник лишь рассмеялся. Мужчина не поверил в эту ложь ни на грамм. - Почему ты делаешь акцент на то, что она моя дочь? - лукаво усмехнулся Радов, понимая, что майор лишь ищет причины, чтобы не работать с Вероникой. Ему начало казаться, будто Олег пытается убежать от проблемы в надежде, что расстояние как-то повлияет на его чувства. Сан Саныч был профаном в вопросах любви и считал, что вряд ли сможет помочь крестнику распутать клубок из его страхов и опасений. Но он, хотя бы, мог попытаться. - Ты воспитал меня,- ответил Олег, смотря в серые глаза полковника, которого считал своим другом и отцом. - И если бы я раньше узнал о том, что она твоя дочь… - Это ничего бы не изменило,- перебил молодого мужчину Радов. - Любовь, как нам кажется, делает нас слабыми и уязвимыми, но это всеобщее заблуждение. Отказываясь от неё, мы обрекаем себя на одиночество до конца жизни, в надежде стать сильными и неуязвимыми, мы лишь обрастаем колючками и возводим вокруг себя непробиваемую стену,- проговорил полковник, вновь возвращаясь к прошлому, в моменты, когда он был по-настоящему счастлив. -Японял это слишком поздно, потеряв семью, утратив шанс прожить жизнь рядом с теми, кто меня любит и кого люблю я. - Чего ты хочешь? - грубо спросил Олег. - Чтобы я позвонил ей и попросил вернуться? Да я могу сделать это прямо сейчас! - Она, наверное, уже спит,- усмехнулся полковник, почему-то видя в Воронцове себя много лет назад. Правда он, в отличие от майора, не сомневался, когда смотрел, уходя навсегда, в глаза Аллы, которые были полны слёз. Она не просила его остаться, наверное, впервые за их недолгий роман приняв правильное решение. И, так же как мать, Вероника не станет выпрашивать любовь, пойдя по пути гордости. - Сейчас только десять, она ложится спать без пятнадцати двенадцать,- не задумываясь произнёс Олег, смотря на экран телефона с номером Вероники. Номер всё еще оставался безымянным, Воронцов просто обозначил его точкой. Мужчина прекрасно знал, что не осмелится позвонить ей. - Я не стану спрашивать откуда ты это знаешь,-цокнул языком полковник, поднимаясь на ноги. Он подошел к шкафу, открыл дверцу и снял с вешалки чёрный пуховик с капюшоном – с каждым днём на улице становилось всё холоднее, а снег так и не выпал. – Просто, надеюсь, завтра увидеть, как продвигается дело. Ты можешь лишний раз не разговаривать с моей дочерью, я думаю, что она вряд ли откажется от подобного одолжения, но другие не должны страдать только потому, что вы не в силах справиться с собственными страхами! - серьёзно произнёс Радов, подходя к двери. - Хочешь сказать, она не захочет со мной разговаривать? - удивленно спросил Олег. - Она захочет разговаривать смужчиной, но не струсом,- ответил полковник, выходя за дверь и оставляя Воронцова в тишине в тусклом свете настольной лампы. Олег невесело усмехнулся, допивая остатки коньяка. Мужчина встал, обошел стол и, открыв нижний ящик стола, вернул на место два пустых стакана и бутылку. Он выключил лампу и лишь лунный свет из большого окна не давал комнате полностью погрузиться в темноту. Майор вышел из кабинета и быстро спустился по ступенькам на первый этаж, в будке дежурного работал телевизор, пока сам Жорин спал. Олег вышел на улицу, кутаясь в ворот шерстяного пальто, которое уже совсем не грело. Молодой мужчина остановился, поднимая глаза к тёмно-синему, практически чёрному небу, на котором сегодня не было видно ни одной звездочки. Неожиданно начал падать снег, маленькая снежинка приземлилась майору прямо на нос и тут же растаяла. - Первый снег,- выдохнул теплый воздух Олег, который сразу же превратился в облако пара. Смотря на тёмное небо, ему вдруг стало ужасно одиноко, с каждым разом это чувство только росло и навевало тоску. Майор Воронцов больше не хотел думать, искать причины и надеяться, что однажды его проблемы решатся сами собой. Мужчина знал лишь одно, когда завтра, впервые за два с половиной месяца, увидит перед собой кошачий взгляд зелёных глаз – его броня даст трещину.Снова. Глава 7 Лучи утреннего солнца пробивались через плотно зашторенные портьеры в спальню. Огромная кровать с мягким изголовьем занимала центральное место в комнате. На дутом белоснежном одеяле, положив под голову одну из множества подушек, спала Вероника Радова, укрываясь пушистым пледом. Вокруг, на кровати и на полу, валялась значительная часть вещей из её гардероба, на тумбочке лежала тонкая книга в мягком переплёте, а рядом стояли электронные часы, будильник которого был заведен на 8.00 Услышав громкую и раздражающую мелодию, Вероника мученически застонала, нахмурив брови, и потянулась к часам, чтобы отключить их. Выключив будильник, Радова откинула пушистый белоснежный плед и села в кровати, сонно зевнув. Сегодня её ждал самый сложный, за последние два с половиной месяца, день и она хотела выглядеть безупречно. Вероника не могла выбросить из головы дурацкое сообщение, самое короткое, что она когда-либо получала. Её беспокоило, что майор Воронцов, чьё имя она старалась не произносить даже мысленно, так быстро смирился с её возвращением. Сказать по правде, Вероника думала, а скорее ждала, что мужчине понадобится гораздо больше времени, чтобы написать ей то дурацкое сообщение. Он, как женщине казалось, должен был пройти все стадии принятия неизбежного – начиная с шока и останавливаясь, желательно, на этапе злости. Именно в этот момент Вероника и должна была появиться, чтобы окончательно вывести майора из себя. Это было бы её маленькой женской местью, как считала Радова. В действительности же, Вероника всё еще не могла смириться с равнодушием мужчины, которого она так и не смогла выкинуть ни из головы, ни из сердца. Женщина понимала, что с самого начала вся её игра была глупой затеей и как бы ей не хотелось вернуться к расследованиям, она не должна была позволять чувству бушующей злости на Воронцова, взять вверх над разумом. Но отступать назад было уже поздно. -Завтра в десять,- писклявым голосом передразнила сообщение майора Вероника, босиком, игнорируя пушистые тапочки у кровати, проследовав в ванную. - Айсберг,- закатила она глаза, поворачивая кран с горячей водой в душевой кабине. Нет, она твёрдо решила, что в этот раз не станет выставлять себя дурой. Радова просто поможет в расследовании, поймает убийцу, в очередной раз утерев майору нос, и вернётся к прежней работе. Больше Вероника не поддастся случайному порыву чувств, не важно, будет это злость и ярость или страсть и влюблённость. Сегодня она раз и навсегда поставит точку в отношениях с равнодушным к ней мужчиной и перевернёт страницу, начав всё с чистого листа. Майор Олег Воронцов был не так спокоен и равнодушен, как думала Вероника Александровна. Сказать по правде – мужчина был в полном раздрае сегодня утром, когда приехал на работу и это было заметно всем, особенно старшему лейтенанту Зиминой. - У Вас что-то случилось? - поинтересовалась девушка, встречая майора в оживленном людьми холле. - Доброе утро, Ксения,- кивнул Олег, проходя через турникет. Он не желал не то, чтобы разговаривать, даже думать о той, которая скоро должна была войти в эти двери. Проснувшись сегодня утром, Воронцов надеялся, что всё, произошедшее вчера вечером – всего лишь дурной сон. Их разговор с Сан Санычем, необдуманное признание и сообщение, отправленное дочери полковника. Олегу бы очень хотелось, чтобы всё это было спроецировано его бурной фантазией. Как жаль, что это было наяву, а не во сне. - Доброе утро, Олег Михайлович,- кивнула в ответ Ксения, стараясь не отставать от начальника. Олег быстро, практически молниеносно, преодолевал расстояние от входа в отделение полиции до своего кабинета. - Дмитрий просил напомнить, что он ждёт Вас на вскрытие в десять часов. - Я помню, спасибо,- кивнул Олег, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь. Ксения осталась стоять в коридоре, в недоумении таращась на закрытую дверь. Ей показалось, нет, она точно знала, что в жизни майора Воронцова снова произошло что-то, что смогло выбить его из колеи. Зимина не знала причины и, к сожалению, вряд ли могла помочь мужчине, но ей казалось, что был в этом городе человек, способный зажечь в глазах майора прежний огонь. Вероника Александровна Старший лейтенант помнила, да и трудно было бы забыть, каким живым майор Воронцов был, работая в паре с этой удивительной женщиной. Ксении хотелось быть похожей на Ладину, она была открытой, яркой, улыбчивой и словно вся светилась изнутри. К сожалению, Зимина не могла, да и вряд ли когда-нибудь сможет, быть похожей на Веронику. Как известно,ящерица не сможет взлететь, если ей дано лишь ползать. - Я должна ей позвонить,- решительно произнесла Ксения, сжимая в руке телефон.