— Я прошу Вас ознакомиться и поставить подпись вот на этом документе, — произнес Воронцов, доставая из внутреннего кармана пальто скрученный в трубу лист бумаги с печатью полицейского отделения и его подписью. — Что это? — озадачено спросил Богдан, переводя встревоженный взгляд на жену. — Не смотри на меня, я бухгалтер, а не юрист, — фыркнула она, сложив на груди руки. — Добровольное письменное согласие на разглашение необходимых для следствия сведений из Ваших разговоров с психологом, то есть Вероникой Александровной, — объяснил майор, протягивая мужчине бумагу. — Когда это ты успел обзавестись психологом? — нахмурив темные брови спросила Елена, смотря на мужа с негодованием. — Не твое дело, — огрызнулся он, переводя взгляд на Веронику Александровну. — Мне стоит это подписать. — Это только Ваше право, — ободряюще улыбнулась она мужчине. — Но вы можете быть уверены, Богдан Маркович, что следствию я предоставлю лишь Ваш психологический портрет и мое личное мнение, как психолога, не более, — пожала плечами Вероника. — Все подробности нашего разговора останутся между нами, уверяю! — Х-хорошо, — кивнул Богдан, доставая из кармана пиджака, что висел на спинке, авторучку. — У меня к вам с женой есть еще пару вопросов, — произнёс Воронцов, убирая подписанную бумагу обратно во внутренний карман. — Могу я пока воспользоваться уборной? — улыбнувшись спросила Вероника, поднимаясь с дивана. — Конечно, выйдете из гостиной и поверните налево, пройдите до конца коридора — справа будет гостевой туалет, а слева наш. Не перепутайте, — проговорила Елена, все еще стоя в закрытой позе. Женщине явно не нравилось все происходящее, ее очень напрягало присутствие в ее доме полицейского и девушки, с которой ее муж открыто обсуждает их супружескую жизнь и не только. Вероника быстро преодолела коридор, вот только намеренно потянулась к ручки левой двери. Внутри было очень просторно, свет зажегся автоматически, как только она открыла дверь. Плитка была ненавязчивого молочного и оливного цветов, у дальней стены стояла овальная глубокая ванна на серебряных скульптурных ножках. Справа от нее стоял обычный унитаз, а слева находилась квадратная раковина с тумбой, над которой висело большое круглое зеркало с подсветкой. Здесь не было ничего необычного, Вероника даже не знала зачем вообще сюда зашла и что могла здесь увидеть. Выходя, ее внимание привлекла высокая плетеная корзина в форме цилиндра. На ее бортике висела черная оверсайзная толстовка с Человеком-Пауков во всю грудь, которая показалась девушке очень знакомой. Гениальная мысль в голове женщины рождается так же внезапно, как и иррациональное желание спустить всю свою зарплату на сумку из новой коллекции Prada. Вероника не задумываясь вышла из ванной комнаты и вернулась обратно в гостиную, где ее ждали майор Воронцов, о чем-то беседующий с Богданом Марковичем, и Елена. Женщина стояла у окна и смотрела во двор. Сейчас ей было просто необходимо проверить свою теорию, хотя, как психолог, она не имела права самовольно лезть в личную жизнь пациента, пока он сам не посветит ее в подробности. Но с недавних пор Вероника Александровна работает в полиции, а им, как известно, порой не нужен веский повод, чтобы копнуть поглубже. — Вероника Александровна, у Вас что-то случилось? — спросил Олег, переводя на девушка обеспокоенный взгляд. Вероника не видела себя в зеркало и не знала, как она выглядит глазами майора. Ее щеки горели, глаза светились и о спасательной улыбке она совершенно забыла. — Не-ет, — протянула она, качая головой для убедительности. — Просто вспомнила, что совсем забыла! — О чем Вы забыли? — нахмурившись спросил Воронцов, потеряв всякий интерес к своему собеседнику. Богдан и Елена переглянулись, оба не понимали, что происходит и почему поведение спокойной и уравновешенной женщины поменяло полярность за считанные минуты, что она провела в их ванной. — У меня сегодня занятия…по йоге, — через силу улыбнулась Вероника Александровна. Сейчас все ее мысли были заняты лишь дурацкой толстовкой с Человеком-Пауком и зацепкой, что она возможно смогла найти. Женщине нужно было, как можно скорее, покинуть квартиру супругов Толстых и поехать к маме Ази. — По йоге? — с сомнением спросил Воронцов, это не понятное слово ему ни о чем не говорило. — Любите сидеть на гвоздях? — решился предположить он. — Это называется садху, — произнесла Елена, складывая на груди руки. — Йога — это система физических упражнений, способствующих обретению гармонии со своим физическим телом и душой, один из методов самопознания. — О, да, Лена три раза в неделю ходит на йогу, — кивнул Богдан, соглашаясь с женой. — Это помогает почувствовать себя обновлённой, — с блаженной улыбкой на устах произнесла женщина, ее плечи расслабились, а сама она выдохнула с несвойственным ей облегчением. Майору понадобились все его железные нервы, чтобы остаться безмолвным относительно данной темы. Мужчина не разбирался в подобных шарлатанских учениях, что помогают бездельникам обманывать и наживаться на богатых, решивших разбавить свою рутинную жизнь новым хобби. Например, таких, как Елена. Она бы лучше, чаще проводила время со своим мужем и пыталась спасти их брак, а не открывала очередную чакру, думал майор. — Вероника Александровна, я думаю, — начал мужчина, переводя взгляд на женщину. Вернее, на пустое место, где раньше стояла Вероника. Пока Елена рассказывала о своих занятиях йогой, так удачно отвлекая майора, Вероника потихоньку вышла из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Она прошла мимо лифта, нашла дверь, ведущую на аварийную лестницу, и начала быстро спускаться вниз, на ходу вызывая такси. Пока она спустилась на первый этаж и прошла мимо паренька, даже не сказав: «До свидания», такси уже ожидало ее у главного входа в здание. — Добрый день, — произнесла Вероника, открывая заднюю дверь такси. — Стриптиз-клуб «Цветник», побыстрее, будьте добры! — сказала она, садясь в машину. В этот момент на улицу буквально выбежал майор Воронцов, еще в самом начале их разговора заподозривший неладное. Он не привык доверять людям и не напрасно, как оказалось. Олег даже не сомневался в правильности своего решения, когда быстро попрощался с Богданом и Еленой, покидая их квартиру. Вероника Александровна соврала ему, ложь он презирал больше всего остального. Мужчина быстрым шагом направился к своей машине и, не теряя ни секунды, повернул ключ зажигания и, стараясь держаться на достаточном расстоянии, чтобы не быть обнаруженным, но и не потерять машину такси из виду, поехал следом за Вероникой. Олег даже не удивился, когда вместо йога-клуба или куда там ходят заниматься самопознанием, такси остановилась прямо напротив стриптиз-клуба «Цветник». Воронцов был наслышан об этом заведении — разврат, богатые озабоченные клиенты, разбрасывающиеся деньгами направо и налево и, конечно, наркотики. Но, к сожалению, у него не было полномочий закрыть данное заведение, как и ни у кого в городе. Клуб находился под защитой очень влиятельного человека, вора в законе, Князева Демида Андреевича. О нем ходили легенды, даже в те времена, когда еще был жив отец Олега. Мужчина припарковался неподалеку, вышел из машины, медленно направился к главному входу в клуб. Он видел, как Вероника Александровна проскочила внутрь, а охранники и взглядом не повели, пропуская ее без всяких вопросов. В этот момент майор еще больше разозлился, внутри него начал закипать вулкан из ярости, гнева и ненависти. Теперь он понял о какой крысе говорил Сан Саныч, неужели бывший прокурор Смолин был настолько ценной пешкой на шахматной доске, что его, Олега, решили убрать так быстро, еще и с помощью какой-то бабы. — Заведение закрыто, — проговорил грузный охранник в черном классическом костюме и белой рубашке. На груди у него висел бейджик с именем «Влад», а за полами пиджака скрывался пистолет в кобуре, что висела под грудью. И что-то подсказывала Олегу, что оружие было точно не игрушечным, а огнестрельным. — Да ладно, парни, — усмехнулся Воронцов, делая шаг вперед. В этот же момент два охранника закрыли вход в клуб своими спинами, смотря на майора предупреждающим взглядом. — Иди отсюда, мужик, — покачав головой произнес второй. — Для таких как ты клуб работает в среду и субботу с десяти вечера до четырех утра. — Никому не нужны проблемы, — поддержал напарника первый. Олег и бровью не повел, развернулся и направился обратно к машине. Ничего, он подождет Веронику Александровну снаружи. Рано или поздно она выйдет и направится к тому, на кого работает. И если не сегодня, то в скором времени Воронцов точно ее поймает и тогда она пожалеет, что появилась в его жизни. Вероника беспрепятственно вошла в клуб и сразу же пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, который занимали VIP-комнаты и большой кабинет мамы Ази. Она прошла мимо бармена — молодого мужчины с пирсингов на правой светлой губе и подкрашенными черным карандашом глазами. В светлых волосах Аркадия, который просил называть себя «Кад» и никак иначе, появилось несколько новых цветных прядей — еще месяц назад они были синими, а сегодня красные. Он весело присвистнул, когда Вероника Александровна прошла мимо. На сцене девушки уже вовсю готовились к вечернему шоу, две брюнетки одновременно крутились на шесте, выгибаясь и управляя собственным телом словно змеи. — Вероника! — удивлено и одновременно радостно воскликнула Азалия Аврамовна, застывая на последней ступени лестницы. Вероника остановилась на первой ступени, улыбнувшись. — Какими судьбами, цветочек мой? Так рада тебя видеть, после того случая я волновалась и… — Я к Вам по делу, Азалия Аврамовна, — ответила Вероника, смотря, как темноволосая женщина аккуратно спускается по винтовой лестнице из черного мрамора без перил. Сегодня на ней был обтягивающий красный кожаный комбинезон, замок на груди которого был полностью расстёгнут, открывая вид на большую грудь Мамы Ази. Её икры туго обхватили любимые высокие лакированный сапоги на пятнадцатисантиметровой тончайшей шпильке. — Какие же у тебя ко мне могут быть дела, Вероника? — заинтересованно протянула она, беря меня под локоть. — Шампанское, мартини, виски? — предложила Мама Ази, ведя меня к бару. — Сок, — улыбнулась. — Ка-ади, милый, налей Веронике Александровне персиковый сок! Мне как обычно, — крикнула она бармену, ведя меня в сторону диванов. — Я слушаю, мой цветочек. — Моя просьба-а, — начала замявшись. — Не помню, чтобы ты мялась, — хмыкнула Азалия Аврамовна, поудобнее устраиваясь на диване — облокачиваясь на кожаную спинку и вытягивая ноги. — Мне нужно видео с камер наблюдения со вчерашнего утра, — набравшись смелости произнесла девушка. — А именно тот отрезок, когда мы с Вами шли по коридору. — У тебя что-то пропало? — спросила женщина, сведя темные густые брови к переносице. Кад поставил на низкий стеклянный столик перед нами высокий стакан с персиковым соком и рюмку текилы с кусочком лайма. Вероника покачала головой, ответив: — Нет, это необходимо для моей новой работы. — И кем же ты теперь работаешь, мой цветочек? — спросила мама Ази. — Помогаю полиции разобраться в одном убийстве, — вздохнув призналась Вероника, ожидая, какую реакцию даст женщина. Азалия Аврамовна усмехнулась, потом, взяв со стола рюмку текилы и, запрокинув голову, осушила ее, закусила мякотью лайма. Женщине потребовалось всего пару секунд, чтобы переварить информацию. Она засмеялась, увидев озадаченное лицо Вероники: — Ну, раз, так надо, — пожала она плечами, поднимаясь на ноги. — Тогда пошли! Глава 12 Кабинет Азалии Аврамовны был огромным и занимал практически половину второго этажа. Внутри, кабинет представлял собой полукруг, одна из стен которого была полностью стеклянной, большую часть времени оставаясь зашторенной тяжелыми бархатными шторами глубокого бордового оттенка. Напротив, у противоположной стены, стоял небольшой письменный стол из красного дерева на высоких резных ножках, напоминающих лапы льва. Вместо рабочего кресла на колесиках, Азалия Аврамовна предпочитала сидеть в большом квадратном кресле с невысокой стеганной спинкой, обтянутое кожей, имеющей цвет красного вина. На стенах, обклеенных обоями гранатово-красного оттенка, висели картины в тяжелых позолоченных рамах, на которых женщина была изображена со своими девочками, сыном и президентом России, конечно, подобная картина была лишь воображением самой мамы Ази. На полу, в центре комнаты, лежал большой овальный ковер с затейливым орнаментом и коротким ворсом. Под потолком висела люстра из позолоченного металла. Хрустальные прямоугольники, соединяясь друг с другом, образовывали три круга разного диаметра, что переливались всеми цветами радуги, при попадании на них света, благодаря центральной лампе у основания люстры. — Проходи, цветочек мой, — произнесла Азалия Аврамовна, открывая дверь своего кабинета из красного дерева, на которой были вырезаны цветы: бутоны мака, розы, ирисы, орхидеи и хризантемы. Женщина вошла в кабинет и стук ее каблуков сразу заглушил ворс ковра. Она прошла к своему столу, на котором стоял монитор от известного бренда — последнее слово техники. Мама Ази наклонилась над клавиатурой и быстро открыла необходимую программу, своевременно введя код безопасности. — Напомни мне, Вероника, какой временной промежуток тебе нужен? — спросила она, поворачивая ко мне голову. — Я приехала к Вам около десяти, — задумчиво проговорила, подходя ближе. — Угу, ищу, — кивнула женщина, поджав губы, накрашенные матовой алой помадой. — Почему Вы так просто даете мне доступ к видео с камер наблюдения и даже не просите ничего взамен? — озадаченно спросила Вероника Александровна, останавливаясь у противоположной стороны стола. — Есть две причины, — пожав плечами ответила Азалия Аврамовна, опускаясь в кресло. — Я точно знаю, что мои девочки тут ни при чем и видео с камер это докажет, — уверенно произнесла она, смотря Веронике в глаза. — А что второе? — спросила Вероника, веря каждому слову этой сильной и независимой женщины, которая оберегает дорогих ей людей и верит в их непричастность несмотря ни на что. — Если полиция заявится сюда с ордером — у меня будут проблемы, — усмехнулась женщина, пожимая плечами. Мой друг в последнее время стал острее реагировать на все, что связано с твоими новыми коллегами. А проблемы никому не нужны, в том числе и тебе. — Боитесь за мою жизнь, — засмеялась Вероника, не воспринимая всерьез слова мамы Ази. — Тебя знают в наших кругах, уж слишком много информации в твоей красивой головке, — покачала головой женщина, не отрывая от меня взгляда своих черных глаз. — Пока ты никому не мешаешь — можешь ходить и не оглядываться, но если сольёшь полиции информацию… — Я не стукач, — покачала головой, наклоняясь вперед и опираясь ладонями о лакированную столешницу стола.