— Безусловно, Марк не планировал умирать еще лет десять, как минимум, — пожав плечами ответила женщина. — И, опережая Ваш вопрос, убийцей может быть кто угодно, даже…Я! Вероника удивленно уставилась на женщину, которая так просто говорила о смерти мужа и собственных детях, которых подозревала в убийстве. Девушка была уверена — Алевтина Дмитриевна не играет, она смотрит ей в глаза, сидит в более-менее расслабленной позе и не собирается ничего скрывать. Возможно, её смутил такой простой и четкий ответ на вопрос. Неужели после нескольких дней, проведенных с Воронцовым, Вероника начала подозревать всех и не доверять никому. — Не понимаю почему Вас так удивил мой ответ, — в этот момент протянула Толстых. — Вы ведь сами всё видели сегодня. Деньги — дороже чести, любви и гордости, — пожала она плечами, переведя взгляд на полку с фотографиями. — Я — мать, которая уже очень давно не узнает собственных детей во взрослых мужчинах, которые с каждым годом становятся все больше чужими. Мы все становимся чужими друг другу. — Вы знали о завещании? — спросила Вероника. — Да, и знала его содержание, — кивнула Алевтина Дмитриевна. — Но о письме, как и новом романе Марка, я услышала впервые сегодня. — Почему муж не рассказал Вам о своих планах? — Только Господь и Марк могут ответить Вам на этот вопрос, но они, как нам известно, теперь могут лишь наблюдать за всем происходящим, — тихо проговорила женщина, смотря поверх плеча девушки на серое грозовое небо. — Но, думаю, Марк просто не посчитал нужным поделиться, он всегда был скрытен, за годы брака привыкаешь к подобному. — Вы единственная, кто не проронил ни слова во время чтения завещания, — сказала Вероника. — Вы можете не отвечать, но, мне показалось, Вы не согласны с некоторыми аспектами, — задумчиво протянула она. — Вы, взрослая девушка и прекрасно понимаете, что люди не всегда поступают верно, совершают ошибки и оступаются. И, хочешь ты того или нет, порой, нужно просто принять всё, как данность, — пожала плечами Толстых, смотря в кошачьи глаза собеседницы. — Я могу быть не согласной, могу осуждать, могу даже устроить скандал или истерику, как Лена сегодня, но что от этого изменится? — Ничего, — тихо ответила Вероника. — Именно, — кивнула женщина. — Но мне, кажется, Вы пришли поговорить не только о моём муже, — после недолгой паузы произнесла Алевтина Дмитриевна. — Мои сыновья или один из них, интересуют Вас гораздо больше… — Мне интересны все члены семьи, это поможет нам в рас… — Не нужно оправдываться, Вероника, — сказала устало Толстых. — И спорить со мной, тоже не стоит, — предупредила она.- Вы спросите, я ведь могу просто не ответить, если не захочу. А Вы ничего от этого не потеряете! — Мне не так просто сформулировать вопрос, — уклончиво ответила Вероника. Девушка не знала, как спросить у женщины, овдовевшей меньше недели назад, знает ли она о любовнице старшего сына или о его намерении развестись. — Вы знаете, как и что спросить, но не уверены в своем желании это сделать, — пожала плечами Алевтина Дмитриевна. — Как Вы относитесь к браку Богдана и Лены? — спросила Вероника, решив зайти издалека. — Я не одна из тех свекровей, что считают, будто их сыновья еще одно чудо света и их руки и сердца не достойна ни одна женщина, — развела руками Толстых. — Лена неидеальна, как и Богдан, как и мы с Вами. У каждого человека есть изъяны и мы стремимся найти того, кто их примет и полюбит. — Это не ответ на мой вопрос, — усмехнулась девушка. — Богдан никогда не любил Лену, а она, в свою очередь, давно не испытывает к нему даже привязанности. Я с самого начала говорила Марку, что это плохая идея, но он был очарован молодой девушкой. По его мнению, Елена идеально подходила нашему сыну, — хмыкнув ответила Алевтина Дмитриевна. — Но, никто не заставлял Богдана жениться, а Лену выходить замуж. Сейчас они просто тянут груз своих собственных ошибок и это только их выбор. Вероника кивнула и поднялась на ноги. Какой бы уверенной и спокойной не хотела казаться Алевтина Дмитриевна, она была глубоко несчастна. Девушка могла понять её — потеря мужа, дети, которые не хотят лишний раз видеть мать и погрязли в своих проблемах. Когда ты одинока, окруженная лишь воспоминаниями прошлого, жизнь перестает приносить радость и из нее уходят все краски. Женщина ничего не знала о своих детях, она упорно старалась не замечать их проблем, живя лишь моментами счастья. Но всему приходит конец… — Вы знаете кто убийца? — прямо спросила Вероника, смотря в усталые опухшие глаза на морщинистом лице. — Знаю, — кивнула женщина, положив ладонь туда, где мерно билось сердце. Глава 17 Получив неожиданные ответы на заданные вопросы, в разговоре с Алевтиной Дмитриевной, Вероника поехала в отдел. Перед своим отъездом майор Воронцов попросил её приехать к назначенному времени, сказав, что ему понадобятся её профессиональные навыки. Веронике Александровне оставалось только догадываться, что на самом деле задумал мужчина, и в чем она должна ему помочь. Женщина припарковала машину прямо у входа в здание и вошла внутрь, сразу направляясь к майору. Вероника еще ни разу не была в кабинете мужчины, она представляла себе это помещение унылым и холодным, даже мрачным, с темными стенами, полом и мебелью. Почему-то она была уверена, что из яркого, в жизни Воронцова только алый цвет его крови и небесно-голубые глаза, которые, порой, не могли оставить её равнодушной. В тишине коридора был слышен только цокот каблуков её ботильонов. Вероника остановилась у двери и, подняв вверх сжатую в кулак ладонь, постучала. Ей никто не ответил, и женщина снова постучала, но уже более настойчиво. Снова не услышав ничего в ответ, Вероника Александровна взялась за металлическую ручку и вошла внутрь. Кабинет был не заперт, но пуст, женщина рукой нащупала в темном помещении выключатель и над потолком загорелись лампы. Белый цвет ослепил её на мгновение. Внутри комнаты, по форме напоминающей квадрат, было очень много места, но мало мебели — рабочий стол с креслом, вешалка для верхней одежды, стеллаж, на некоторых полках которого уже лежали стопки папок с делами, и низкий кожаный диван в углу. Вероника Александровна могла бы присесть на диван и спокойно дождаться майора, но это было бы слишком просто. Верите или нет, но порой женщине казалось, будто она поставила себе цель вывести Воронцова на эмоции, увидеть мужчину в гневе, когда его красивые глаза будут метать молнии, кулаки сжаты, а сам он будет выглядеть будто разъяренный воин в Спарте. От одной лишь мысль об этом по телу Вероники пробегали тысячи мурашек, а адреналин в крови зашкаливал. — Вы заставляете меня совершать глупости, майор, — прошептала она, подходя к столу и ставя на край столешницы прямоугольную кожаную небольшую сумку из белого цвета с ручкой с плоским верхом и золотистым металлическим логотипом известного бренда в правом нижнем углу. Вероника села в удобное кресло на колесиках и с высокой спинкой, поворачиваясь к двери спиной. Через несколько минут дверь открылась и в кабинет вошел Олег, но, заметив, что свет включен, остановился. Воронцов закрыл за собой дверь и внимательно оглядел комнату, увидев сумку, стоящую на его столе и повернутое задней частью к нему кресло, усмехнулся. — Да, Вов, ты же знаешь, я в долгу не останусь, — не очень громко произнес майор делая вид, будто разговаривает по телефону. — Мне нужно, чтобы ты нарыл информацию про мою новую коллегу, — проговорил он, складывая на груди руки и гипнотизирую взглядом спинку кресла. — Зачем? Да есть у меня тут одна надоедливая особо, хочу ее проверить. Возможно, ты сможешь откопать то, что позволит выпнуть её из моего отдела! С каждым сказанным словам, пока Олег расплывался в ухмылке, ожидая, когда кресло развернется и перед ним появится женщина, Вероника приходила в ярость. Она уважала в людях честность и даже зная, что мужчина не питает к ней какой-либо симпатии, не думала, что Воронцов решит опуститься до шпионажа и шантажа. — Красивая? — громко усмехнулся Олег. — Да так, на троечку по десятибалльной школе! — Какой Вы всё-таки хам, майор! — воскликнула женщина, резко поворачиваясь в кресле и поднимаясь на ноги. — И это говорит мне та, что в наглую решила подслушать мой разговор, — покачал головой мужчина в ответ, подходя к столу. — Вы даже не говорили по телефону! — фыркнула Вероника, чуть наклоняясь вперед и опираясь ладонями о столешницу. — Но вполне мог бы, — парировал Воронцов, останавливаясь в нескольких сантиметров от стола и смотря в кошачьи глаза. — Или Вас так оскорбила моя оценка? — усмехнулся Олег, разозлив этим женщину еще больше. — У Вас, товарищ майор, нет ничего, чтобы могло меня оскорбить, — пожав губы ответила она, взяв сумку и, обойдя стол, пошла в сторону выхода. — Я не собираюсь перед Вами извиняться, Вероника Александровна. Манипулировать Вы будете кем-нибудь другим, — в ответ произнес Олег, дождавшись, пока женщина возьмется за ручку двери. — Не помню, чтобы просила Вас о чем-то подобном, — пожала плечами Вероника. — Но я рада, что Вы хотя бы знаете такое слово, как «извинения», — усмехнулась она, выходя из кабинета. — Я не отпускал Вас, — начал злиться Воронцов, повышая голос. Это была единственная женщина в его жизни, которой он не мог управлять. Что хуже всего — Олег даже не мог предположить, что она выкинет в следующий раз. — И снова не припоминаю, чтобы спрашивала у Вас разрешения, — фыркнула в ответ Вероника Александровна, прежде чем показательно громко хлопнуть дверью, заставив майора поморщиться от неприятного звука. Мужчина прекрасно понимал, что эта… Вероника Александровна его провоцирует. Ему не хочется повторяться, но он с самого начала знал, что ничего хорошего из её присутствия в его отделе не выйдет. С того момента, как она зашла в кабинет полковника, Олег не сомневался, что с появлением в его жизни Вероники всё полетит к чертям. А ведь он сам идет у неё на поводу. Воронцов вышел из кабинета, прихватив с собой папку, что приготовил для психологини еще утром. Он не удивился, когда увидел женщину, стоящую посередине коридора и задумчиво смотрящую на циферблат своих наручных часов. — Две минуты тридцать две секунду, — протянула она, поднимая на майора разочарованный взгляд. — Я думала, Вы не выдержите и минуту, — усмехнулась Вероника. Олег промолчал, не желая больше вступать в словесную перепалку. Мужчина прекрасно понимал, что чтобы он не сказал, у этой женщины припасено еще как минимум три разных варианта ответа и она не собирается сдаваться, пока не выведет его из себя. Её проблема лишь в том, что майор не собирается так просто проигрывать. — Я вызвал на допрос Маргариту Марковну, — произнес Воронцов, протягивая Веронике Александровне папку с бумагами. — Там все, что ребятам удалось узнать об этой женщине, — майор пошел дальше по коридору и девушка последовала за ним. В самом конце находились две идентичные металлические двери, одна из которых вела в допросную, а другая в соседнюю комнату, из которой можно было слышать и наблюдать всё, что происходит за стеклом, с одной стороны напоминающим обычное зеркало. — Я должна буду её допросить? — с сомнением уточнила Вероника, заходя в тесную прямоугольную комнату за майором. Внутри были лишь экраны, на которые шел сигнал с камер в допросной и стекло, занимающее большую часть стены. Перед ним стоял небольшой стол и два стула, один из которых занял майор. — Нет, — покачал головой Олег, облокачиваясь на спинку стула. — Допрашивать Маргариту Марковну будет Кабанов, который уже получил соответствующие распоряжения. А мы, с Вами, Вероника Александровна, будем наблюдать, — ответил Воронцов и отодвинул соседней стул, предлагая ей присесть. Порой мужчины разочаровывают. Маргарите Толстых за свою долгую, по меркам общественных устоев, жизнь пришлось научиться смирятся с подобной действительностью. У женщины не было особого желания, да она и не собиралась, причислять себя к ряду spinsters, хоть на самом деле так оно и было. Личная жизнь Риты была настолько скучна и однообразна, уже многие годы, что в какой-то момент она просто отчаялась найти любовь. Развод дался ей нелегко, не сам процесс, а решение бросить человека, которого она страстно любила. И если кто-то вдруг скажет, что на страсти нельзя построить семью, тот…возможно, окажется прав. — Ваши документы, — требовательно произнес жирный полицейский, сидящий в маленьком сооружении со стеклами на уровне лица, по всему периметру будки. Рита никогда раньше не бывала в отделении полиции и совершенно не разбиралась в сленге сотрудников правоохранительных органов. — Паспорт, — произнесла она, достав из небольшой прямоугольной сумочки свой паспорт в красной кожаной обложке. Мужчина недовольно на неё покосился, кончики его усов были испачканы в какой-то белой субстанции, а пальцы явно были в масле. Толстых пришлось прикусить внутреннюю стороны щеки, чтобы не показать своего отвращения и продолжать вежливо улыбаться. В последнее время ей стало трудно сохранять самообладание. — Одноразовый пропуск, — проговорил мужчина, протягивая Маргарите паспорт с пластиковой карточкой, которую, как она поняла, необходимо было приложить к панели у турникета. — Спасибо, — кивнула женщина и, отвернувшись, глубоко вздохнула, брезгливо взяла двумя пальцами свои документы и пропуск. Она отошла в сторону, достала из сумку пачку флажных салфеток и антисептик. И только после того, как тщательно протерла обложку паспорта, пластиковую карту и продезинфицировала руки, прошла в само отделение, как только панель на турникете загорелась зеленым. Внутри было светло и очень просторно, мимо Маргариты проходили спешащие по своим делам работники. Она внимательно огляделась, но не смогла увидеть: ни ожидающего её майора Воронцова, ни кого-либо еще, чтобы проводить к нему в кабинет. После разговора, в доме умершего брата, Толстых поняла, что с Олегом ей ловить нечего. Мужчина был холоден, груб и слишком закрыт, а Рита любила более страстных представителей противоположного пола. К сожалению, даже его завораживающие небесно-голубые глаза не могли исправить ситуацию. — Прошу прощения, молодой человек, — воскликнула она, немного бесцеремонно хватая под локоть молодого парня с веснушками на лице. — Вы не подскажете, как мне найти майора Олега Воронцова? — Вы Маргарита Альбертовна? — уточнил парень, и женщина, расплывшись в улыбке, кивнула. — Пойдемте, Вас уже ждут в допросной. — Как мило, — недовольно буркнула себе под нос Рита, закатив глаза, и последовала за парнем, который стремительно шёл к лестнице ведущей в подвал. Как оказалось, внизу располагался цокольный этаж. Они прошли мимо кабинета с металлической табличкой, на которой было выгравировано имя майора. Риту немного озаботил тот факт, что незнакомый парень вел её в самый конец коридора, где находились лишь две идентичные металлические двери без какого-либо обозначения. — Левая дверь, Вас уже ждут, — повторил парень и ушел. Толстых дождалась, пока он скроется за поворотом и, поддавшись внутреннему порыву, женскому любопытству или чему-то другому, взялась за ручку правой двери. Рита, чуть приложив усилие, потянула ручку вниз и попыталась открыть дверь, но та оказалась закрытой. Она недовольно поджала губы и, вернув лицу спокойное, ничего не говорящее выражение, натянула дежурную улыбку и вошла в комнату. Эта оказалось тесное прямоугольное пространство с металлическим столом, двумя стульями и зеркалом. Зачем вообще в допросной зеркало? Маргарита хмыкнула, поправила прическу — уложенное волнами светлое каре, и повернулась к ожидающему её мужчине. Симпатичный и взрослый мужчина с широкими плечами и накаченными руками не сразу, но привлек внимание Толстых. Он не был красив, по её мнению, квадратное лицо и близко посаженные карие глаза, широкий нос и нахмуренные темные брови, сведенные к переносице, делали его похожим на разозленного медведя. — Добрый день, — улыбнулась женщина, ставя на стол свою сумку и снимая любимое пальто в бело-черную клетку. — Куда бы я могла повесить своё пальто? — спросила она. Мужчина в ответ удивленно округлил глаза, бросая быстрый взгляд на своё отражение в зеркале, и почесал короткостриженый затылок. — Положите на стол, — проговорил он низким голосом, сцепляя пальцы в замок на металлической столешнице стола. — Я это пальто купила в Милане, а не на Садоводе, — поджав губы ответила Маргарита. — Подобные вещи не кладут на этот стол. — Тогда повести на спинку стула, — пожав плечами ответил мужчина. — И присаживайтесь…уже. В ответ женщина лишь покачала головой и, сложив пальто пополам, повесила его на спинку стула. Она одернула свой бардовый пиджак с заострёнными лацканами и, смахнув невидимые пылинки, с черной кожаной юбки-карандаш с разрезом спереди, села на металлический стул. — Душно у вас здесь, нельзя включить кондиционер или открыть окно? — спросила Толстых, поправляя высокий ворот черной водолазки. Она намеренно действовала мужчине на нервы и тот велся на её игру. — Здесь нет окон или кондиционера, — недовольно проговорил он, скрипнув зубами. — Давайте начнем допрос!